Как никогда тщательно Юля собиралась в этот день на работу. Он появился незадолго до окончания её смены, с огромным букетом белых лилий. Сразу же подошёл к ней:

– Девушка, я хочу пригласить вас в ресторан!

Она улыбнулась:

– Спасибо, но мы уже в нём.

– Это намного упрощает мою задачу. Когда заканчивается твоя смена?

– Через десять минут.

– А какого официанта ты могла бы посоветовать для обслуживания?

– Маша очень хорошо справляется.

Он позвал Машу, сделал заказ. Та понимающе улыбнулась и сказала, что Юля может быть свободна. Провела их в закрытый кабинет на двоих.

Они сели за столик, друг против друга, и просто молчали, пока Маша подносила заказанные блюда. Юля во все глаза смотрела на него, любуясь приятной внешностью. Он был невысокий смуглый брюнет с короткой стрижкой. Тонкие правильные черты лица. Подтянут, широк в плечах. Карие глаза излучают тепло, располагают к доверию.

– Хочу представиться. Дмитрий Ненашев.

– Юлия Абрамова. Спасибо за букет. Мне очень нравятся лилии, особенно белые.

– Я это почувствовал. Когда вчера вечером вспоминал тебя, представлял эти цветы. Ты такая же нежная, – он улыбнулся, накрыл её ладошку своей рукой, посмотрел в глаза. – Ты можешь посчитать меня за сумасшедшего, но ещё вчера понял: я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если тебе нужны месяцы ухаживаний, я не против, но предупреждаю: результат будет тот же. А дарить цветы, подарки и признаваться в любви я могу и законной супруге.

– Ты тоже можешь посчитать меня сумасшедшей, но я, кажется, соглашусь.

Они засмеялись.

– Ты меня, конечно, ещё не знаешь, но хочу сказать, ты никогда не пожалеешь, что согласилась. К тому же тебе не придётся привыкать к жизни со свекровью и находить общий язык с моими родственниками. У меня их нет. Никого нет. Я детдомовский. Ты должна это знать. Имя Дмитрий мне дали по имени шофёра неотложки, который доставил замерзающего в сугробе младенца в дом ребёнка. А медсестра, увидев меня, сказала: «Не наш какой-то». Маленьким я был очень смуглым, и она решила, что я нерусский. Так появилась фамилия Ненашев. Хотя я до сих пор не уверен в своей национальности, но мне кажется, во мне больше русского, чем в ком-либо.

Слушая это, Юлия улыбалась:

– Мне не важно, какой ты национальности. Мы с мамой живём в двухкомнатной квартире. Не очень большой, но места хватит, – у Юлии «детдомовский» ассоциировалось с «бездомный». Она не связала, что человек, носящий костюм от «Brioni» и обедающий в дорогом ресторане, априори не может быть бездомным.

Дмитрий улыбнулся:

– Позвони своей маме, предупреди, что сегодня не приедешь ночевать. Но завтра к десяти мы вместе будем у неё.

– Где мы будем до десяти завтрашнего утра?

– Поедем ко мне домой.

Он привёз её в огромный особняк, недалеко от кольцевой, оснащённый сигнализацией, с прислугой и охраной. В эту же ночь он стал для неё первым мужчиной. За утренним кофе он преподнёс ей кольцо с сапфиром – свидетельство их помолвки, и как гарнитур к нему – ожерелье и серьги с такими же камнями, обрамлёнными в золото.

– Ты сегодня ночью преподнесла мне бесценный подарок. Должен же я как-то ответить на него. К тому же эти камни мне так напоминают твои глаза, – объяснил он.

К десяти они приехали к Тамаре Ивановне с объявлением о скорой свадьбе.

Через две недели состоялась скромная регистрация. Он, она, её мать, несколько подруг с её стороны, несколько друзей с его. Свадебным подарком для неё стала дарственная на пятикомнатную квартиру в Москве.

Тамара Ивановна нарадоваться не могла на зятя: необыкновенно умный, тактичный, воспитанный молодой человек.

Но не бывает, чтобы всё было абсолютно хорошо. Большим вопросом, как для Юлии, так и для её матери стало то, где и кем работает Дмитрий, чем занимается. Абсолютное табу.

Как-то, устав от вопросов, он в сердцах воскликнул: «Деньги зарабатываю сравнительно честно. Не убиваю, наркотой, детьми, органами не торгую. Остальное вам лучше не знать». На этом вопрос был закрыт. Дмитрий действительно неплохо зарабатывал, но создавалось впечатление, что деньги жгли его душу и он спешил с ними расстаться. Он делал шикарные подарки Юлии, возил её в путешествия, даже Тамаре Ивановне организовал отдых в Таиланде, потом в Венеции. Юля без экзаменов поступила в университет, мало того, её приняли на первый курс в середине года. На деньги Дмитрия купила ресторан и стала там полноправной хозяйкой.

То, что любимого мужа что-то тяготит, Юлия чувствовала. Многое в его поведении казалось странным. Его дом хорошо охранялся, обслуживающий персонал – только проверенные люди. Но он не хотел, чтобы его проблемы даже малейшим намёком коснулись любимой жены, а когда та задавала вопросы, пытаясь понять, что его тревожит, отшучивался. Если настаивала – сердился.

Чтобы не огорчать любимого, Юлия покорно согласилась на личного водителя-охранника, безропотно отработала насколько тренировок по самообороне, не задавая лишних вопросов. Она получала подарки по поводу и без, и неизменный букет лилий в любое время года. Эти цветы стали их семейным талисманом. Но самое главное, все годы замужества она была окружена всеобъемлющей любовью и нежностью.

В начале лета Тамара Ивановна неожиданно слегла с жесточайшей ангиной. У Дмитрия намечалась командировка в Киев.

– Поедем со мной, – предложил он Юлии. – Шикарная гостиница, прогулки по старинному городу. Ты же ещё не была в Киеве.

– Димочка, я не могу оставить сейчас маму, ей очень плохо.

– Я найму ей сиделку.

– Не в сиделке дело. Ей просто нужна моя поддержка.

Юле очень хотелось поехать с ним. Но только за полчаса до этого разговора звонила мама, Юля понимала, что та расхворалась не на шутку.

– Хорошо, оставайся, – неожиданно быстро сдался Дмитрий. – Тем более командировка недолгая, через четыре дня вернусь.

Он возвращался через три дня. Спешил скорее увидеть жену. Она знала, что Дмитрий в пути, он позвонил и сообщил, что выезжает домой. Ночью ей пришло странное ммс с незнакомого номера. Фото Дмитрия и всего лишь одно слово: «Прощайся».

Она перезвонила ему, услышала любимый голос, попросила быть осторожным в пути. О ммс ничего не сказала, но, не выпуская телефона из рук, до утра молилась, пока ей не позвонили и не сообщили, что Дмитрий погиб в ДТП. Его автомобиль переехала фура. В полностью искорёженной машине целой и невредимой оказалась только её фотография, которую он всегда носил с собой. Фото, и ещё его обручальное кольцо, передали ей перед похоронами.

Дмитрия хоронили в закрытом гробу. Она так и не увидела мужа. Она вообще мало что видела после того телефонного звонка. Ей казалось, она умерла. Душа её умерла. Вместе с ним. Она превратилась в мраморную статую, холодную и безразличную. Её организм вначале защищался тем, что она не видела его мёртвым. Глубоко в подсознании была мысль, что он жив, это какая-то ошибка, он в Киеве, но скоро приедет и вытащит её из этого кошмара. Юлия не плакала, не кричала, почти не говорила. Статуи же не плачут. Только заплаканные глаза матери, с беспокойством и удивлением глядящие на дочь, говорили, что с ней происходит что-то ненормальное, неестественное.

На похоронах Дмитрия было на удивление много людей. В основном представительные мужчины в чёрных костюмах, на дорогих автомобилях. Представлялись друзьями, выражали соболезнования. По всей видимости, ими и были устроены похороны, так как ни Юля, ни её мать организации не касались.

После того, как все стали расходиться с кладбища, к Юлии подошёл высокий крупный мужчина в чёрном кожаном пиджаке:

– Дмитрий просил позаботиться о вас, если с ним что-то случится.

Он протянул визитку, на которой написано только имя Александр, и номер телефона.

– Если возникнут трудности, звоните. Назовите своё имя. Я сразу перезвоню.

Юлия кивнула, машинально сунула визитку в сумочку.

Осознание произошедшего наступило вечером после похорон, когда Юлия осталась одна в огромном особняке. Всё здесь напоминало о нём. Его любимая чашка стоит на столе. Его бритвенный станок. Его любимый журнал на прикроватной тумбочке. А запах! Им пахла его одежда, его банный халат, его подушка.