В конечном итоге к началу 1914 года в России на 100 верст железнодорожных линий приходилось в 1,5 раза меньше паровозов, в 3,1 раза пассажирских и в 1,4 раза товарных вагонов, чем в Германии. При этом из почти двадцатитысячного локомотивного парка около 25% паровозов имели срок службы свыше 20 лет, а основу 476 000 парка товарных вагонов составляли крытые двухосные вагоны грузоподъемностью 15,2 тонны. Положение усугублялось довольно низкими эксплуатационными показателями работы железных дорог. Так, среднесуточный пробег паровоза не превышал 112, товарного вагона — 68 верст, а длина товарного поезда средним весом 573 тонны брутто составляла 80 осей при коммерческой скорости чуть более 12 верст в час.

Пытаясь исправить сложившееся неблагополучное положение, Министерство путей сообщения испросило по смете 1914 года кредит на заказ 16 700 товарных вагонов на сумму 22 186 570 рублей, однако раздираемая борьбой политических партий Государственная дума, по предложению бюджетной комиссии, сократила этот кредит наполовину и разрешила заказать только 8350 вагонов^[295].

Вследствие этого с началом войны с восточных железных дорог на западные пришлось направить около 1100 паровозов и 22 000 вагонов^[296], что крайне отрицательно повлияло на осуществление перевозок в восточных районах страны.

Без всякого преувеличения можно сказать, что оказывавшее непосредственное влияние на скорость мобилизации и сосредоточения русской армии состояние железнодорожного транспорта явилось важным фактором, определявшим оперативно-стратегические условия, в которых Российской империи предстояло вступить в первую мировую войну.

Действительно, скорость мобилизации прямо зависит от густоты железнодорожной сети и равномерности ее распределения по территории государства. Как уже отмечалось, наряду с участками территории Европейской России, покрытыми удовлетворительно развитой сетью железных дорог (например, Петербургский, Ливонский, Подмосковный районы), имелись обширные области, крайне бедные железными дорогами (Северо-Русский, Южно-Сибирский и Западно-Сибирский районы).

В результате в районах Сибири, Севера и Северо-Востока Европейской России мобилизованные военнослужащие запаса должны были затратить от 2 до 3 суток только на то, чтобы добраться до ближайшей станции железной дороги, откуда они могли проследовать на сборные пункты. В течение суток они могли попасть на сборные пункты только в промышленных центрах и на территории Варшавского и части Виленского военных округов. Из некоторых же уездов Архангельской губернии лица, мобилизованные в армию, могли прибыть на станции посадок лишь на 35-й, а то и на 40-й день мобилизации. Поэтому сроки боевой готовности даже первоочередных частей составляли 7-й — 8-й дни мобилизации^[297].

Таким образом, сеть русских железных дорог была не в состоянии обеспечить своевременную доставку призванных из запаса контингентов военнослужащих на комплектование частей и соединений, что, в свою очередь, отрицательно влияло на сроки приведения их в боевую готовность.

Исключительную важность для обороноспособности страны имеет возможность железнодорожной сети обеспечивать проведение сосредоточения ее вооруженных сил со скоростью, не уступающей противнику. Очевидно, что скорость сосредоточения находится в прямой зависимости от количества железнодорожных линий, ведущих к районам сосредоточения вооруженных сил.

В 1914 году со стороны Германии и Австро-Венгрии к русской границе подходило 32 железнодорожные линии, из которых 14 были двухколейными. В то же время с русской стороны — 13 железнодорожных линий, из которых лишь 8 двухколейных^[298].

Еще хуже дело обстояло с рокадными линиями. Так, на левом берегу Вислы их было всего три. В правобережном Привислинском районе — пять колей. Далее к востоку до Днепра — две колеи, и восточнее Днепра имелось две крупные рокадные линии: Жмеринка — Киев — Брянск — Смоленск — Витебск и Кременчуг — Харьков — Москва — Рига^[299].

На скорость сосредоточения войск оказывает существенное влияние и пропускная способность железнодорожных линий, по которым осуществляется их перевозка.

Максимальную пропускную способность имели линии, выстроенные по техническим условиям магистралей. Это означало, что пропускная способность таких линий должна была быть доведена на одноколейной дороге до 19 пар воинских поездов и до 40–48 пар поездов на двухколейной дороге, не считая одной пары пассажирских поездов^[300].

Кроме того, участки магистралей в районе сосредоточения армий и соединяющие их участки других дорог, а также ветви этих магистралей должны были обладать одинаковой пропускной способностью с магистралями, по которым идет перевозка войск.

Однако вследствие исторических особенностей строительства русской железнодорожной сети, о которых речь шла выше, отдельные участки имели различную пропускную способность. Более того, на разных участках одной и той же линии можно было столкнуться с тем же явлением. В результате пропускная способность железнодорожных линий Европейской России колебалась в интервале от 9 до 84 пар поездов в сутки, а на одной только Петербурго-Варшавской — от 23 до 84 пар^[301].

Такое различие в пропускной способности не позволяло использовать технические возможности сети, что еще более увеличивало разрыв в возможностях по сосредоточению армии России с ее вероятными противниками, ибо, по данным русского Генерального штаба, уже в 1910 году пропускная способность железнодорожной сети Германии и Австро-Венгрии обеспечивала доставку в районы сосредоточения 530 поездов в сутки, а российская сеть — только 211^[302]. В результате Генеральный штаб полагал, что в случае войны Германия и Австро-Венгрия смогут провести сосредоточение своих войск у русских границ к 16-му дню после начала мобилизации, а Россия — только к 26-му. Таким образом, состояние и начертание железнодорожной сети не только не позволяли провести сосредоточение русской армии со скоростью, не уступающей скорости вооруженных сил вероятных противников, но и заведомо ставили вооруженные силы России в крайне опасное положение.

Еще одной особенностью сети российских железных дорог, отрицательно влиявшей на скорость сосредоточения вооруженных сил, были сроки мобилизации самих железных дорог. Известно, что длительность мобилизационного периода железных дорог зависела от времени, необходимого на выполнение работ по открытию разъездов, усилению некоторых станций, времени прибытия направленных с других дорог паровозов и служащих.

Очевидно, что для увеличения скорости сосредоточения целесообразно было довести дороги, которые в случае войны отходили к полевому управлению, до состояния постоянной готовности. Однако практически ни на одной дороге полевого управления этого исполнено не было. В результате сроки мобилизационной готовности находились в пределах от 5 до 11 суток. Так, мобилизация Николаевской дороги заканчивалась на 2-й день, Варшавской линии — на 9-й, Балтийской — на 7-й, железных дорог Петербургской сети — на 11-й день и т.д.^[303]

В некоторой степени ускорению мобилизации железных дорог содействовало издание в 1913 году положения «О подготовительном к войне периоде»^[304]. Однако даже при самом благоприятном стечении обстоятельств сроки мобилизации железных дрог России существенно превосходили как сроки мобилизации дорог вероятных противников (у германских железных дорог он не превышал 2–3 суток^[305]), так и союзников (французская железнодорожная сеть, по данным французского Генерального штаба, в мобилизации не нуждалась^[306]).