Михалыч заметно напрягся и прислушался.

– Сядь, дурень, – проворчал он на товарища, – авось пронесет. Разберутся без нас,  обличёвские орлы. Не по нашу душу пришли, и ладно!

Но Тимофеич, наполненный решимостью, запахнул тулуп и,схватив фонарь, направился к выходу.

– Куда, окаянный! – рявкнул на него Михалыч.

– Пойду гляну. Тревожно как-то! Вдруг что случилось!

– А ну-ка сядь!

– Нет. Ты как знаешь, а я пойду.

Тимофеич открыл дверь, и в комнатку ворвался морозный воздух. Мужик поежился и вышел.

Михалыч еще несколько минут посидел с картами в руках. Затем выругался, бросил три туза на стол и кинулся догонять товарища. Не мог он оставить его одного, да и что лукавить,на сердце тревожно было.

Коморка сторожей Митрофановского кладбища была небольшой пристройкой к церкви. Само кладбище находилось в низине, раскинувшись на много миль вокруг. Сторожилы в шутку называли это место полем мертвяков, где из-под земли, словно колосья, там и тут торчали деревянные кресты, каменные мавзолеи и памятники.

Вокруг было тихо. Была одна из тех ночей, когда и родилось в народе выражение «не видно ни зги». Завывал ледяной январский ветер, и мороз пробирал до костей. Михалыч догнал напарника и засеменил рядом, то и дело запахиваяразвевающийся на ветру овечий тулуп.

– Неужто думаешь, случилось что? – удивленно спрашивал Михалыч.

Тимофеич молча шел вперед, не обращая внимания на идущего рядом, лишь изредка останавливался, чтобы сориентироваться среди крестов и каменных надгробий.

Выбрав нужное направление, он ускорил шаг.

На горизонте появился каменный крест. Но, не дойдя до него,Тимофеич остановился.

– Чего ты? – спросил Михалыч, почесывая бороду и недовольно закусывая губу.

– Слышишь? – тихо спросил Тимофеич.

В этот момент у него исчез деревенский акцент, говорил он спокойным голосом и как будто правильной речью. Михалыч удивленно посмотрел на мужика. Он знал-то его всего пару дней. До этого его напарником был горбатый старик, который накануне неожиданно куда-то исчез, и очень кстати вместо него появился Тимофеич.

Михалыч был простым крестьянином, а этот новенький всяк явно был благородного роду и хорошей фамилии. Хотя с первого взгляду Михалыч этого не приметил.

– Ничего не слышу, ваш благородие, – хитро ответил Михалыч.

Второй мужик не обратил внимания на обращенное к нему почтение. Он замер и достал из внутреннего кармана револьвер.

«Как есть мундир, самый настоящий», – мелькнуло у Михалыча.

Тимофеич, или Сергей Тамилин, старший обер-офицер Департамента полиции, тайный агент Особого отдела, пригнулся и осторожно стал продвигаться вперед.

В этот момент тучи расступились, и луна осветила царство мертвых белым зловещим светом, было в этом что-то сверхъестественное и жуткое. Михалыч перекрестился.

Тамилин приложил руку ко рту и издал странный звук, отдаленно похожий на крик совы, и сразу замер, прислушиваясь. Никто не отвечал.

Они подошли еще ближе, и Михалыч заметил, как в земле что-то шевельнулось. Будто мертвяк пытается на волю выбраться.

– Матерь божия, – воскликнул Михалыч.

– Тише! – шикнул на него Тамилин, уже жалея, что этот мужик увязался за ним.

Он обернулся на Михалыча и взглядом приказал молчать. Но в тот же момент Михалыч увидел тень, выскользнувшую из вырытой могилы и легкими кошачьими прыжкамибросившуюся на офицера. Мужик, не отводя взгляда, начал неистово креститься, в немом ужасе видя, как что-то темное изловещее нависло над славным мундирчиком.

Тамилин увидел испуг в глазах мужика. Обернулся и тот же момент замертво рухнул на землю.

Последнее, что запомнил Михалыч, перед тем как броситься бежать, – это бездонные прозрачные глаза, взирающие на него из темноты. Это были глаза самой смерти.

Тут же Михалыч почувствовал резкий укол в шею, затем ощутил жгучую боль. Над кладбищем разлетелся его предсмертный крик. Сделав последний шаг, мужик замертворухнул лицом в морозную землю.

Когда все стихло, воздух наполнился перезвоном колоколов.

Глава 13

​Снова ему снился этот сон. Снились ледяные пальцы смерти, смыкающиеся на тонкой шее княжны. Всю ночь Иштван держал Катю за руку, чувствуя ее тепло, но тревожные мысли и беспокойство за нее не уходили.

​Утром его разбудил тихий стук в дверь.

​Иштван проснулся и, бесшумно, боясь потревожить крепко спавших женщин, вышел из спальни. У дверей караулил офицер. Он чинно вытянулся и отдал полковнику честь.

​– Чего хотел? – сонно спросил Иштван, приглаживая растрепавшиеся волосы.

​– Внизу вас ждут.

​– Кто?

​– Некий господин Димитриев, утверждает, что дело необычайной важности.

​– Ну раз необычайной, надо идти, – усмехнулся сыщик, офицер лишь слегка дернул уголками губ, что означало, что он тоже улыбается.

​Когда-то Иштван был таким же, восковым солдатом, с металлическим стержнем вместо позвоночника, но армейская жизнь в один момент стала казаться ему скучной и обыденной, поэтому Иштван с огромным удовольствием принял предложение уйти в полицию.

​Долгая ночь, проведенная на стуле, неприятно отдавалась болью в спине и общей усталостью. Но привыкший к трудностям, воспитанный казармой и закаленный армейской жизнью, Иштван не обращал на это внимание.

​На первом этаже он столкнулся нос к носу с полковым командиром и по привычке да с спросонья чуть было не отдал ему честь, но вовремя опомнился и улыбнулся. Командир заметно повеселел, увидев лицо довольно известного в светских кругах человека. По-военному поклонился и прошел в комнату, где сидели его офицеры.

​Илларионовцы, как по прошлой памяти называл бывших однополчан Иштван, уже освоились в его доме. Пока несколько человек дежурили у входа, остальные отдыхали в белой комнате. Оттуда доносились их приглушенные голоса и тихий гортанный смех. Иштван покачал головой, слегка напряженный свойским поведением бравых офицеров, и прошел в кабинет.

​Там его дожидался Димитриев. Лицо помощника было мрачным, а движения нервными и резкими.

​– Что случилось? – спросил Иштван.

​– Черт знает что, начиная со вчерашнего вечера и заканчивая этим утром. – Петр осмотрелся в поисках стула, но все давно было вынесено офицерами, и кабинет теперь казался пустым и заброшенным. – Даже присесть негде! А я смотрю, тебя замучила ностальгия по армейской жизни?

​– Да брось ты. Его Высочество прислал своих людей, Екатерину Дмитриевну охранять.

​Услышав о том, что княжна все еще находится в доме сыщика, Димитриев лукаво улыбнулся.

​– От тебя, что ли, ее охраняют? – пошутил он.

​– Ты по делу? Давай говори! – одернул друга Иштван.

​– Агенты, приставленные к телу графа, мертвы.

​– Все? – сраженный известием, воскликнул Иштван.

​– Все до одного. Так же, как доктора, в шею, одним ударом, и все… Сегодня сменный караул с расчетом нашел их тела у могилы. Там еще один мужик был, из сторожей, так его тоже, с нашими заодно.

​– А граф? – с тревогой в голосе, заранее не предчувствуя ничего хорошего, спросил Иштван.

​– Пропал.

​Иштван тяжело опустился в свое кресло, единственноеоставшееся в комнате. Вот и все. Троих лучших агентов, словно шутя и играя. Что же это за тварь? И как она действует? Иштван был твердо уверен в надежности и профессионализме своих людей, и так легко с ними расправились. Дело принимало опасный оборот, а они так и не выяснили, что за личность им противостоит.

​Димитриев уловил настроение друга и горько усмехнулся:

​– Ну что, доигрался, Шерлок? Устроили засаду! Да мы,можно сказать, сами ему графа на блюдечке принесли, и ленточкой повязали… И место же, где взять можно, указали. И время и дату! Что теперь делать?

​Не обращая внимания на истеричные нотки в голосе друга, Иштван погрузился в свои мысли, размышляя при этом вслух.

​– Я вот все думаю, Петя, – задумчиво поглаживая подбородок, начал он. – Зачем ему нужны эти тела? Ведь несамых обычных он выбирает, а с особенностями. И так он щепетильно за ними охотится. Упустить боится. Зачем? Зачем человеку нужны такие уродцы? Всему должно быть логическое объяснение. Но его поступки совершенно не объяснимы, глупы и не логичны.