Герберт под влиянием Кларри помирился с Берти, сделав его владельцем своей юридической конторы. Однако этого было недостаточно, чтобы смягчить Вэрити. И она, и Берти отказались явиться на свадьбу. Кроме того, Берти попросил своего отца не ставить Ландсдоунов в неловкое положение и не приглашать их на церемонию.
Вэрити написала: «…к сожалению, на Новый год нас здесь не будет. Мы уезжаем в Пертшир к нашим друзьям. Желаем вам счастья».
— Они стараются соблюсти приличия, — сухо заметила Кларри в разговоре с Олив, — а то вдруг Герберт передумает и лишит их наследства.
Но в глубине души она обрадовалась тому, что Берти и Вэрити не придут и не испортят им праздник. С тех пор как Берти поцеловал ее в кухне, Кларри не могла его видеть. Даже воспоминания об этом вызывали у нее тошноту. Чем меньше она будет с ним встречаться, тем лучше.
В противоположность старшему брату, Уилл привнес радостное оживление в предшествующие венчанию дни, и настроение Кларри улучшилось в преддверии их с Гербертом бракосочетания. Она крепко обняла Уилла, после того как он согласился быть свидетелем с ее стороны. Его, похоже, ошеломила ее просьба.
— Я?! — Мальчик покраснел. — Вы на самом деле этого хотите?
— Конечно, — улыбнулась Кларри. — Ты мне ближе, чем кто-либо другой.
— Тогда я согласен, — сказал Уилл, сияя от радости. — Почту за честь.
Кларри с Олив повели его по магазинам, чтобы купить новую одежду. Уиллу было почти шестнадцать, он стал выше их и говорил низким голосом, который совсем не вязался с его еще детским лицом. Как жеребенок, он энергично крутился возле них, дергая головой, чтобы смахнуть с глаз светлую челку. Но когда он взрывался громким смехом, Кларри видела, что перед ней уже не ребенок.
— Ты хочешь пригласить к нам на свадьбу Джонни? — спросила она у Уилла незадолго до дня венчания. — Будет много еды.
Уилл с радостью согласился, и она была ему очень благодарна за простоту и радушие. Он отказался пойти к Берти без отца, Кларри и Олив, хотя со старшим братом и Клайвом они съездили на охоту в Рокэм Тауэрз. Возможно, со временем, подумала Кларри с надеждой, именно Уилл восстановит разорванные семейные узы.
***
Наступил 1910 год — и день бракосочетания. Все было готово. Белое бархатное платье Кларри с простой вуалью висело в гардеробной рядом с платьем Олив, подружки невесты, лазурный цвет которого гармонировал с ее золотисто-рыжими локонами. По настоянию Герберта из комнаты Луизы убрали пыльные пузырьки и заплесневевшие подушки и перину; были повешены новые занавеси и постелены ковры, которые выбрала Кларри. Теперь эта комната стала ее спальней.
С помощью Уилла сестры переставили мебель, чтобы кровать стояла напротив большого окна, из которого открывался вид на крыши домов и высокие шпили в центре города. Кларри хотела, чтобы ее новая спальня как можно больше отличалась от личных покоев Луизы, превратившихся в больничную палату, и поэтому отделала комнату тканями изумрудного, бирюзового и оранжевого цветов. Она сменила занавеси из плотной парчи на белый муслин, чтобы в комнате было как можно больше света.
Кларри нервно поглядывала на стеганое одеяло с ярко-зелеными райскими птицами. Ей не хотелось думать о том, какова будет их с Гербертом первая брачная ночь. Его нельзя было назвать красавцем. Должно быть, в молодости он обладал своеобразным грубоватым шармом, но сейчас ему было шестьдесят, ровно столько, сколько исполнилось бы ее отцу, если бы он был жив. Кларри все еще побаивалась своего будущего мужа, и мысль о близости с бывшим хозяином обдавала ее холодом.
Чтобы отвлечься от этих нерадостных дум, Кларри старалась загрузить себя делами. За два дня до бракосочетания она заехала в «Имперскую чайную». Хотя меню было согласовано, а квартет музыкантов нанят месяц назад и Кларри с тех пор уже два раза здесь побывала, чтобы все перепроверить, она не смогла удержаться от еще одного визита.
— Ты используешь любой предлог, чтобы туда съездить, — сказала Олив, закатывая глаза. — Тебе, наверное, кажется, что это заведение принадлежит тебе.
Кларри рассмеялась.
— Возможно, когда-нибудь так и будет…
Входя в зал с высоким потолком, она не могла не признать, что Олив права. Ей нравился запах выпечки и полированного дерева, который здесь царил, нравился уютный свет над каждым столиком, такой желанный в серый январский день. Здесь Кларри чувствовала себя как дома. Тяжесть напряженного дня переставала давить ей на плечи, как только она проходила сквозь двухстворчатые двери со вставками из разноцветного стекла.
Кларри сразу же заметила новые растения в горшках, папоротники, расставленные на подоконниках, и два массивных латунных светильника в виде лесных нимф по бокам от помоста, где будут играть музыканты. На темных дощатых стенах были развешены китайские картины, выполненные на ткани, что придавало помещению восточный колорит.
Хозяйка заведения, мисс Симпсон, вышла ей навстречу и провела к столику в углу — любимому месту Кларри и Рэйчел.
— Я пришла не для того, чтобы посидеть у вас, — сказала Кларри. — Просто хотела убедиться, что к пятнице все готово.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила ей мисс Симпсон. — Выпейте чаю.
— Должно быть, у меня нервное перенапряжение, — призналась ей Кларри. — Я никак не могу успокоиться.
— Это неудивительно, — улыбнулась хозяйка с понимающим видом. — Но вы не волнуйтесь, у нас все в полном порядке.
— Я знаю, — ответила Кларри, присаживаясь.
— Как я вам уже говорила, мы поставим дополнительные столы за углом для обычных посетителей, — сказала ей мисс Симпсон. — И расставим ширмы, чтобы создать более уютную обстановку.
— Мне нравятся новые картины и растения. И светильники также хороши, — кивнула Кларри в сторону помоста. — Откуда они у вас?
— Их прислал новый владелец, — ответила мисс Симпсон и добавила, понизив голос: — Можете называть меня старомодной, но, на мой взгляд, они немного вульгарны. На них слишком мало одежды.
— Можно обернуть их салфетками, — ответила Кларри, развеселившись. — Негоже, чтобы посетители падали в обморок.
Мисс Симпсон удалилась, смеясь.
— Бэтти, — обратилась она к одной из официанток, — принеси мисс Белхэйвен чайник дарджилинга.
Кларри сняла свою широкополую шляпу, откинулась на спинку стула и облегченно вздохнула. В зале было не более десятка посетителей, и их приглушенный говор действовал на нее успокаивающе. Кларри закрыла глаза и подумала о том, какое счастье, что она встретила Герберта. Вскоре она станет миссис Сток, и непрерывная борьба с судьбой, которую она вела несколько лет, будет завершена.
Принесли чай. Кларри насладилась привычным ритуалом, наливая из чайника в чашку золотистую жидкость и опуская в нее два кусочка сахара, а затем размешивая их серебряной ложечкой. Входные двери открылись и закрылись, впуская струи холодного воздуха, завихрившегося вокруг ее лодыжек. Съежившись, Кларри обхватила чашку ладонями, чтобы согреться, поднесла ее к губам и вдохнула тонкий аромат, прежде чем сделать глоток. Пока она проделывала все это, в чайную вошел мужчина в плаще и цилиндре и направился в ее сторону. Заметив Кларри, он замедлил шаг. Но даже до того, как он снял шляпу, по высокой фигуре и энергичной походке девушка узнала в нем Уэсли.
Он поднял свои темные брови со знакомым ей шрамом, словно не верил собственным глазам. Уэсли остановился напротив ее стола, пристально глядя на нее.
— Кларисса? — спросил он. — Неужели это вы?
Она вздрогнула, услышав свое полное имя. После продажи Белгури ее никто так не называл. Трясущимися руками Кларри поставила чашку на стол, стукнув ею о блюдце.
— Мистер Робсон, — сказала она, поднимаясь.
— Прошу вас, не вставайте, — поспешно проговорил он.
Снова опускаясь на стул, Кларри с раздражением подумала о том, что привычка вести себя так, как подобает прислуге, слишком глубоко въелась в ее естество. Но и он тоже, казалось, опешил от этой неожиданной встречи.