— Ты ведешь себя просто неприлично. А уже пора собираться.

Он чмокнул ее в щеку.

— Иду.

Ночью он долго лежал без сна, прислушиваясь к ее дыханию.

В его памяти всплывало пережитое месяц назад, — время пронес-

лось стремительно.

Первое, что он вспомнил — репетиция Рождественского спек-

такля в театре, на которой Виола читала из зала с листа реплики

актрисы, потерявшей голос. Музыканты квартета, приглашенные

для этого проекта, расположились в зале на стульях, расставлен-

ных на время репетиции довольно хаотично. Он смотрел на нее, стоя у входа в зал. В синем свитере и выглядывавшей в его вырезе

белой футболке, в темно-синих плотно облегающих джинсах она

выглядела юной и так на месте, словно родилась для того, чтобы

сидеть на репетициях и стоять на сцене в этом зале. Она сидела, положив ногу на ногу, наклонившись вперед и внимательно при-

слушиваясь к происходящему. В одной руке у нее был микрофон, другой она придерживала лежащие на коленях страницы. Он

смотрел на нее и думал, что все, чем была его жизнь до сих пор, с успехами, утратами, сомнениями, победами, разочарованиями

и надеждами было только репетицией этой встречи с ней.

И еще он вспомнил, как седьмого декабря они вдвоем вошли

в звукозаписывающую студию, как волновались, как говорили

с оператором, как прошли за стекло и, надев наушники, настроили

микрофоны, и как, взглянув на нее, он сказал: «В путь!»

122

ДЖЕЙМС ЭДЖЕРЛИ

«А ЛУЧШЕЕ В ИСКУССТВЕ –

ПЕРСПЕКТИВА»

Часть II

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Глава I

Бытует представление, что Ренессанс —

это торжество разума над предрассудком.

Но правда состоит в том,

что Ренессанс достиг рассвета в мире,

терзаемом религиозным страхом

и пылавшем религиозным рвением.

Э. Грэм-Диксон «Ренессанс»

Шел третий день, а Джон все не приходил. Мэри не могла

встать сама после долгих родов, завершившихся в воскресную

ночь появлением на свет двух крепких громкоголосых малышей.

Мальчика и девочки. Ее мать, ее сестры и Анна, жена управляю-

щего фермы, все время были рядом. Только муж даже не заглянул

к ней. Мэри ждала, что Джон, как было после рождения их пер-

вых, но, к большому их горю, умерших вскоре дочерей, поспешит

порадоваться долгожданным детям. Но сестры и мать вернулись

без него. Мэри заметила, как изменились их лица. Да и вели себя

они как-то странно, будто боялись лишний раз дотронуться до нее

и детей и встретиться с ней взглядом. Они будто онемели от

страха. На все ее расспросы, что произошло и почему Джон не

идет, они только качали головами или отвечали невпопад. Утром

плач детей разбудил ее. Она распеленала их и покормила, забыв

обо всем, с умилением глядя в их сморщенные мордашки, радуясь

и благодаря Господа за это счастье. Насытившись и даже не ото-

рвавшись от материнской груди, сын и дочь крепко заснули. Мэри

укладывала их поудобнее около себя, когда внизу послышался шум.

Там Джон долго кричал на кого-то из домашних.

Она прислушивалась, но не могла разобрать, что происходит. Руки

ее холодели, сердце колотилось у самых ключиц. Предчувствие

беды, подгоняемое неизвестностью, расползалось в душе. Затем все

содрогнулось. Это он, уходя, с силой хлопнул дверью. В доме воца-

рилась тягостная тишина. Наконец, вечером Мэри потребовала:

— Приведите его хоть силой! Детей крестить пора, или он забыл?

Мать перекрестилась и спустилась вниз. Только через час Джон

вошел в комнату. Хмуро, с презрением он смотрел на нее и детей.

124

ЧАСТЬ II. ГЛАВА I

Это был другой Джон, не тот, что клялся быть с ней в горе и радо-

сти — добродушный балагур и дружелюбный шутник. В любви

и радости они начинали свою жизнь. Только с детьми их настигла

беда. Их первая дочь — Джоан — родилась шесть лет назад и про-

жила всего несколько месяцев. Через четыре года родилась Мар-

гарет — нежная малышка и очень слабенькая. Ненадолго она

пришла в их жизнь утешением. И ее не стало. С этого времени

Джон заметно изменился. Он замкнулся. Замолчал. Смотрел на

жену с подозрением. Стал раздражительным и придирчивым ко

всему. Теперь их радость и горе оказались порознь.

За год до их свадьбы Джон был назначен одним из городских

«дегустаторов», призванных удостоверять качество хлеба и эля, поставляемых в город. Со временем, однако, это доходное и по-

четное занятие уже не так, как прежде, радовало Мэри. С годами

удостоверение качества эля привело к заметному увеличению по-

требляемого количества. Джон не смог остановиться вовремя

и постепенно утратил уважение соседей и доверие властей. Правда, в его жизни бывали периоды просвета, когда желание преуспеть

и удача давали ему неплохой шанс. Его назначили одним из город-

ских констеблей и вменили в обязанность по ночам обходить до-

зором город, наводить на улицах порядок и разгонять драчунов —

не даром же ему была дана такая внушительная внешность, зыч-

ный голос и богатырская сила. Многие считали его человеком

дельным и толковым, поэтому часто приходили за советом. Сосе-

дей, родственников, даже людей малознакомых Джон был готов

рассудить по справедливости и за каждого честного малого умел

заступиться. Осуждения людей он боялся больше болезней, не

пропуская и не забывая ни одного упрека в свой адрес, обоснован-

ного или беспричинного. И, если таковые случались, повод к ним

и вину он находил в своем окружении. Естественно, что самой

близкой была Мэри, она и становилась виновницей всех его не-

удач и огорчений. Он то бывал с нею нежен и тих, а то без при-

чины разражался гневом.

Когда Джон уже был членом городского совета, его избрали каз-

начеем, ответственным за собственность и доходы города. Под

его наблюдением к верхнему этажу ратуши было пристроено по-

мещение для школы. Тогда же он получил разрешение бесплатно

обучать своих будущих сыновей в Новой королевской школе.

125

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

С тех пор он страстно мечтал о сыне, которого отправит туда

учиться. Но сына не было, а дочери умирали. После страшных

потерь он стал опасаться, что за благонравием жены может скры-

ваться что-то неправедное, и чем больше боялся, тем страх овла-

девал им сильнее. Он уверовал, что на его дом навели порчу и что

сам он страдает от колдовских чар.

Теперь он стоял перед женой, сжимая и кусая губы. Он будто раз-

минал их, чтобы выговорить, наконец, то, что никак не мог про-

изнести.

— Господь вдвойне вознаградил теперь твои усилия, Джон, —

тихо сказала Мэри, приподнимая младенцев, лежащих рядом.

Джон вздрогнул и посмотрел на них, как смотрят на своих мучи-

телей или на тех, кого намерены бичевать.

— Кто из них кто?

— Это — мальчик, а вот — девочка. Благослови их, Джон.

— Их? Ты говоришь «их»? Скажи лучше, кого я должен крестить?

— О чем ты говоришь? Опомнись! Их двое!

— Я вижу, что двое. — он втянул воздух, и его голос почти пропал.

— А кто из них мой?

— Силы небесные! Что ты говоришь? Это наши с тобой дети!

— Мать у них одна, — он выжимал из себя слова, — но отцы-то

ведь разные.

Мэри замерла. Она с нетерпением ждала, когда вместе с мужем

возблагодарит Бога за то, что их дети родились в день Святого Ге-

оргия, который защитит и оградит их от всех невзгод и напастей.

— Ты в своем уме? — закричала она. — Что тебе наплели и кто?

Эта старая ведьма Хизер? Или ты забыл, что все ночи с первой я