— Поза “Дюран’трейель” дает особенное удовольствие, — объясняла Наха Хайбеку, который рассматривал на свет почти пустой пузырек “к’пека”, ругая себя за то, что не взял у Робертсона два, или даже три таких пузырька.

— Очень даже может быть, — сказал он, поворачиваясь таким образом, чтобы поудобнее положить руку на ее голое бедро, и в сотый раз подумал про себя, что перегрузочные кресла скаутских кораблей совершенно не приспособлены для секса.

— Несомненно дает, Хай, — настаивала Наха. — Вот, если ты мне дашь сейчас объяснить тебе, как…

Неожиданно ожил сигнал тревоги, наполняя маленькое суденышко неприятным воем.

— Что это? — воскликнула Наха.

— Сканеры, — сказал Хайбек. — Они что‑то заметили.

Вскочив на ноги, Хайбек подошел к приборам и просмотрел показания. На экране одного из мониторов появились пять маленьких точек, почти в самом центре черного экрана.

— Что это, Хай?

— Джиллы, малышка.

— Ты уверен?

— Они летят оттуда. Это не может быть никто другой.

— О, боже, — вздохнула Наха.

Хайбек бросился в хвостовую часть корабля и выхватил из‑под кучи одежды свою униформу.

— Пожалуй, стоит одеться, малышка, — сказал он, натягивая брюки. — Мне не хочется встречать их нагишом.

— Хай, мне страшно.

— Мне тоже, — сказал он. — Если они не изменят курс, то пройдут от нас всего лишь в нескольких километрах.

— Нет!

— Пойду‑ка я лучше приготовлю один из зондов, — сказал он, ощущая в себе мерзкий постыдный страх. Если даже они не заметят скаут, то несомненно обнаружат радиацию от двигателя зонда. Но что он мог сделать? Мазершед должен знать о том, что его преследуют.

24

По прошествии стандартной недели после принятия решения о задержке госпиталя и его конвоя на орбите Промежуточной и последующих приказов Штаба Обороны на “Фарсалусе” имела место попытка бунта.

Адмирал Брейсер, непривыкший пока к своим новым погонам, собирался покинуть мостик и уже подошел к двери, когда сзади раздался голос Офицера Связи Цианты:

— Адмирал, у меня срочное сообщение от капитана Девинса.

— Переключите его на мой пульт, — произнес Брейсер, круто развернувшись на гусеницах, которые являлись ходовой частью для металлического цилиндра его тела, и возвращаясь к своему пульту.

— Адмирал, — произнес Девинс тяжело дыша, — вы можете одолжить мне отряд ваших солдат?

— Что произошло, Чак? — спросил Брейсер. Его худшие предположения, точнее, одно из худших предположений, кажется воплощалось наяву.

— Я думаю это бунт, сэр.

— Что?

— Да, сэр. Именно так.

— Капитан, что вы подразумеваете под словами “я думаю”?

— Ну, это…

Лицо Девинса побледнело и он отвернулся от своего монитора. Некоторое время Брейсер видел на экране лишь его затылок.

— Девинс! — закричал Брейсер. — Что у тебя происходит?!

Тут он услышал голос Девинса:

— Что вы здесь делаете? Вы все под…

Следующий звук, а точнее два, слившиеся в один были ужасны — треск разряда энергетической винтовки и приглушенный стон. Девинс покачнулся и исчез с экрана монитора, упав на навзничь.

На мгновение Брейсер заметил на экране, стоящих возле открытой двери отсека нескольких членов команды с оружием в руках, которые отчаянно жестикулировали, по–видимому о чем‑то споря. Одна из винтовок, которую держал крупный мужчина в инженерной униформе, была все еще раскалена от недавнего выстрела.

— Сюда! — говорил здоровяк–инженер. — Поторапливайтесь. Мы победим, а после этого…

— Заткнитесь, мистер.

Брейсер узнал голос. Это была Лена Бугиоли, первый офицер “Фарсалуса” В ее голосе была злость и сила.

— Мисс Бугиоли, мне не хотелось бы причинять вам вред, — сказал бунтовщик, — поэтому я, с божьей помощью, разрежу вас пополам, если вы попытаетесь остановить нас. И я не шучу.

— Ты не сделаешь этого, Хенси. Ты положишь оружие и тотчас сдашься офицеру оружейного контроля.

Первый Офицер Бугиоли въехала в поле зрения Брейсера на гусеницах, точь–в-точь таких же, как его собственные. Она была безоружна, если не считать погонов и сурового выражения лица.

— Нет, мадам, — возразил человек по имени Хенси. — Мы летим домой.

— Тебе некуда лететь, Хенси. Ты только что убил своего капитана. Слишком много свидетелей. Как на этом корабле, так и на “Йово”, — она кивком головы указала на трехмерный экран монитора. — Как раз сейчас за тобой наблюдает адмирал.

Хенси бросил взгляд на монитор. Его лицо побледнело.

— Мы летим домой! — закричал он и, прицелившись, выстрелил в монитор.

На секунду Брейсеру показалось, что он физически ощущает энергию выстрела в экран на соседнем корабле. Его экран ярко вспыхнул, в динамике послышался треск, а затем все смолкло. Экран погас.

Ударив ладонью в пульт перед собой и одновременно щелкнув переключателем, Брейсер закричал:

— Полковник Карригхар!

— Гарнизон. Карригхар слушает, сэр, — ответил голос из динамика.

— Полковник, оденьте своих людей в скафандры и немедленно отправляйтесь на “Фарсалус”.

— Да, сэр. Могу я спросить?

— Это бунт, полковник. Остановите его.

— Есть, сэр.

“Боже мой, это все‑таки случилось, — подумал Брейсер. — А я — то думал обойдется”.

25

Позже, когда рапорта были отпечатаны, обработаны и введены в компьютер, Адмирал Брейсер смог, наконец, до конца разобраться в том, что Произошло на борту линейного боевого звездолета “Фарсалус”.

Все началось в инженерном отсеке корабля. Смена заканчивалась, но один человек, Инженер Третьего Класса Альберт Хенси не торопился покидать свой пост. Он предпочел довести до конца начатый им разговор.

— Уверяю тебя, — говорил он одному из товарищей по смене, — они все сумасшедшие. А я знаю правила, Спайерс. Я читал их. Сумасшедших офицеров надо отстранять от командования.

— Ты потише, Хенси, — тихо произнес его собеседник, Спайерс.

— Правила это тоже не ограничивают Я могу говорить все, что хочу, — ответил Хенси.

— Прекрати эти разговоры, Хенси, — сказал Офицер Инженерной Службы Пассоа. — Покинь помещение. Твоя смена закончилась.

— Так вот, мистер Пассоа, — начал было Хенси.

— Хенси, покинь помещение, — повторил Офицер Инженерной Службы.

— Ты хочешь сказать, что я не имею права говорить все, что мне захочется? — со злостью спросил Хенси.

— Существуют правила, запрещающие подстрекательство к бунту, — тихо произнес офицер, очевидно борясь со своими эмоциями.

— А я вам говорю, сэр, что Адмирал сошел с ума. Существуют…

— Прекрати, Хенси, или… я…

— Что вы сделаете, мистер Пассоа?

К тому времени разгоревшийся спор слышали уже обе смены. Сами того не замечая, инженеры разбились на две группы: одна стояла позади офицера, а вторая позади Хенси. Пассоа быстро сообразил, что позади Хенси стоит гораздо больше народу.

— Я сообщу на мостик, и тебя посадят под арест, — ответил, наконец офицер.

— Хрен, ты кому сообщишь!

Пассоа повернулся, чтобы включить переговорное устройство с мостиком. Хенси схватил его за плечи и повернул к себе лицом.

— Побойся Бога, Хенси.

Его слова оборвал удар протезом руки, от которого вылетели зубы и сломалась челюсть. Офицер отшатнулся с неестественно открытым ртом и кровью, обагрившей губы и подбородок.

— Что ты сделал?! — воскликнул Спайерс.

— Что сделал, то сделал! У кого‑нибудь из вас еще остались на месте мозги? Я лечу домой. Хотите лететь со мной?

Почти половина собравшихся в комнате людей, возбужденная решимостью и поведением Хенси, кивнули или пробормотали что‑то в знак согласия. Так появилась шайка.

— Ты с ума сошел, Хенси, — прошептал Спайерс.

Покрытая пластикожей рука Хенси неожиданно ударила его в скулу, и Сайерс, ударившись головой об один из пультов, упал в нескольких метрах от лежащего теперь без сознания офицера.