Джиллы оказались храбрее, чем думали о них люди, или глупее, или везучее, но однажды, они проникли в систему Адрианополиса и провели внезапную атаку на Порт Абель, уничтожив его сторожевые корабли и укрепления на поверхности планеты. Они высадились на планету и в рукопашной схватке перебили почти всех ее защитников, и захватив всех оставшихся в живых и самое новейшее секретное коммуникационное оборудование, полетели прочь.

Командор Абсолом Брейсер командовал тогда патрульным звездолетом “Конев”, который входил в состав отряда, который Адрианополис послал вслед улетающим джиллам, и который настиг их в дюжине световых часов от Адрианополиса и уничтожил. Ни один из кораблей не избежал возмездия.

Командор Брейсер был одним из первых, кто вошел в разбитый флагманский корабль небольшого флота джиллов, уничтожившего Порт Абель, и одним из первых, кто обнаружил уничтоженное коммуникационное оборудование и останки заложников.

Что заставляло джиллов резать на части людей? Может, таким образом они пытались понять нас? Неужели они считали, что, разрезав человека на куски, они смогут узнать как он думает, что им движет? Это легко списать на некое абсолютное зло. Это было бы просто, но очень неаккуратно. Вполне вероятно, что они имели свои причины, которые были ясны для них и абсолютно непостижимы для нас.

Все это обнаружил Брейсер и те, кто были вместе с ним: заложники (теперь, слава Богу, они все были мертвы в вакууме разрушенного корабля джиллов) были разобраны на части, как человек разобрал бы машину, чтобы узнать ее принцип действия. Он сначала не узнал Донну Бритт. Она обнаженной лежала на столе, и ее тело было разрезано от ключиц до бедер, а внутренние органы, все еще связанные с телом, были аккуратно разложены вокруг.

Узнав ее он закричал, и не перестал кричать до тех пор, пока не оказался на борту “Конева”. Офицер–медик накачал его успокоительными средствами, и память о том, что он видел на корабле джиллов притупилась.

Сейчас, когда он стоял в офицерском кубрике “Йово Джима”, ему снова хотелось кричать.

— Адмирал, — тихо спросила Эдей Цианта, — почему все должно быть именно так?

По ее лицу текли слезы.

Абсолом Брейсер тоже всплакнул бы, если бы смог.

— Не знаю, — так же тихо ответил он, и положив ей свою нормальную руку на плечо, добавил, — Бог мне в помощь, я не знаю.

Наконец, она подняла глаза и взглянула в его трехмерные окуляры.

— Адмирал, мне кое‑что необходимо сказать. Я… Я знаю, что этого нельзя делать, но я не знаю, будет ли у меня возможность сказать об этом еще когда‑нибудь.

Брейсер почувствовал, как будто что‑то в его груди сильно сжало сердце. “Нет, — умолял он мысленно. — Не говори этого вслух. Такие вещи нельзя говорить здесь. Сейчас. Нет”.

— Адмирал, я… я люблю вас, — в этих словах было напряжение, боль и страх.

— Не надо, — спокойно произнес он. Он не убрал руки с ее плеча, хотя понимал, что должен это сделать.

— Я все равно люблю, сэр.

Она не была пьяна, но алкоголь придал ей храбрости, позволив произнести эти слова.

— Вы не можете любить такого калеку, как я, — сказал он. — Я просто ничем не могу ответить на вашу любовь.

Он вспомнил их последнюю ночь с Донной, как мягка и нежна была ее кожа, какими сладкими были минуты их любви. Нет, он больше никогда не испытает подобного чувства по отношению к другой женщине.

— Когда‑нибудь, сэр, — говорила Цианта, — когда мы прилетим на Землю, когда все будет в порядке, тогда… тогда, сэр, вы сможете?

Ну, как ответить на подобный вопрос? Что может механический человек, электронный евнух ответить симпатичной девушке?

— Когда‑нибудь, мисс Цианта. Когда‑нибудь, когда мы будем на Земле, я полюблю вас.

И он отвернулся от нее, страстно сожалея, что не может заплакать.

22

На всех трех кораблях появились недовольные. Меньшинство, но явно самое шумное и базарное меньшинство из команды “Йово Джима” стало явно выказывать свое несогласие с решением старших офицеров. Несогласных членов команды возглавлял (хотя и неявно) новый первый офицер, Командор Клинг Реддик, в недавнем прошлом превосходный боевой офицер, который жил лишь благодаря сложной паутине искусственных нервов, заменяющих разрушенную часть его нервной системы.

Реддик выполнял свои обязанности первого офицера, но не мог сдержать своих чувств по поводу решения оставаться на орбите Промежуточной до прибытия замены с Земли. Его аргументами и аргументами тех, кто его поддерживал были все те же мысли, которые высказывал Роджер, при недавней беседе с Брейсером. Что мы реально можем сделать, чтобы помочь Промежуточной Станции? Адмиралу было трудно противиться логике этого аргумента. Мало чем можно было возразить на этот вопрос, но это была теперь не его работа. У него было достаточно дел и помимо споров с офицерами. Теперь это была работа Максела, и пусть он беспокоится насчет Реддика и держит в узде его и тех, кто его поддерживает.

В действительности, Реддик Брейсера мало беспокоил. Он имел превосходный послужной список, и офицер–медик “Йово Джима” заверил, что, несмотря на искусственную нервную систему, он взвешен и совершенно нормален. Реддик будет рвать и метать, а Максел увещевать его. На том все, по–видимому, и закончится.

На борту “Фарсалуса” все было совершенно иначе, хотя Брейсер узнал об этом слишком поздно.

Хайбек смотрел на мониторы заднего вида на удаляющиеся корабли. Сначала они были похожи на три маленькие звездочки, а затем и вовсе скрылись из виду. Сканеры, сенсоры и скопы все еще могли их ощущать, и они будут регистрировать их присутствие еще несколько часов даже несмотря на то, что “Сан Хуан”, “Хастингс” и “Чикаго” то появлялись, то исчезали из реального мира, двигаясь со скоростью намного превышающей скорость света. Они направлялись домой, а Лейтенант Командор Камани Хайбек нет. Он ждал, просто ждал.

— Хай, я боюсь, — тихо пожаловалась Наха.

— Я тоже, малышка, — сказал он, поворачиваясь к креслу второго пилота, за которым она сидела, и заставляя себя улыбнуться.

— Что меня заставило согласиться на такую глупость?

— Ты хотела быть со мной рядом.

— Тогда, что тебя заставило согласиться на это?

— Это хороший вопрос, малышка, — с напускным весельем ответил Хайбек. — Но я сомневаюсь, что на него существует ответ.

— Да, вероятно он не существует, — сказала Наха и отвернулась к экрану монитора, который все еще показывал положение трех кораблей.

— Ты не голодна? — спросил Хайбек. — А то я пойду раздобуду чего‑нибудь.

— Нет, у меня совсем пропал аппетит.

— Ничего, если я поем?

— Валяй.

Хайбек встал со своего кресла и пошел в маленький камбуз корабля–скаута. Там он заказал у автомата пару сэндвичей и стакан молока, а затем вернулся обратно.

Усевшись на свое место и откусив кусок сэндвича он сказал с набитым ртом:

— Послушай, малышка, мы, скорее всего, находимся точно в такой же безопасности, как они на своих кораблях. Я не удивлюсь, если окажется, что мы находимся в еще большей безопасности. Джиллам гораздо труднее обнаружить маленький скаут, нежели чем большие корабли. Кроме того, если мы обнаружим джиллов, то рванем от них так, что только пятки будут сверкать. Так хотел адмирал.

— Я знаю, — сказала Наха, — но все же…

— Не бери в голову. Это, как отпуск. Только ты и я, одни, посреди пустынной Вселенной. Разве можно представить себе что‑нибудь лучше этого?

— Я не знаю.

— Она не знает! Ну, расслабься. Нам предстоит пробыть вместе достаточно долго.

— Дай мне немного времени, Хай. Я буду в порядке.

Хайбек вернулся к своим сэндвичам. Он съел первый, запил его молоком, а затем принялся за второй.

Ведь, и впрямь не стоило беспокоиться. Их работа была чрезвычайно простой. Ее могли бы сделать даже роботы, если бы на “Сан Хуане” остался хотя бы один робот–скаут. Но, так как роботов не было, этим пришлось заниматься Командору Хайбеку и его любимому “второму пилоту” — красота! Когда он попросил адмирала взять ее с собой, то ожидал безоговорочный отказ. Но адмирал подумал немного и сказал что не будет возражать, если мисс Хенджело захочет лететь с ним. Для этого задания вовсе не требовался опытный второй пилот. А, так как Хайбек согласился на это задание добровольно, адмирал решил, что он может поставить своих пару условий. Ему долгое время предстоит провести в одиночестве, а красивая женщина, вероятно, поможет немного скоротать его. Может быть.