– Вообще-то, театру теней ваянг кулит более трех тысяч лет. Может быть, тогда и начался этот нескончаемый ваянг для богов?

– А куклы живые? – Катя тоже перешла на шепот.

– Конечно! В них живут души, покинувшие тела людей…

– Подожди, ты же совсем недавно так не говорил! И меня обозвал… анимисткой! Да и вообще, ты – философ… По-моему, твое утверждение расходится с известными философскими концепциями!

– Это Георгий Дмитриевич научил тебя философским терминам? – улыбнулся Буди. – Ладно, если серьезно, то я – не философ, а культуролог. Доктор философии – это моя ученая степень.

Буди замолчал, прислушиваясь к мелодичным звукам:

– Ты знаешь, Катя, то, что мы сейчас слышим, не поддается никаким научным объяснениям… Боги, поселившиеся на Бали, живут совершенно по другим законам… Но они не устают удивлять людей…

– Хорошо, я тоже буду думать, что души предков поселились в куклах, играющих бесконечный ваянг для богов.

Катя отчеканила эту фразу, словно школьница – таблицу умножения. А потом тихо добавила:

– Однако, какая странная музыка… Как будто журчит вода…

– Это «посох дождя», музыкальный инструмент, сделанный из тропических деревьев. Он действительно имитирует звук идущего дождя и создает эффект… переливания воды… А второй – «поющий ветер»…

Музыка стала громче, она словно наполнялась силой. Вот уже начали свою партию гонги и ксилофоны, какие-то маленькие барабанчики, наверное, такие же, как во время представления ваянг в деревушке за Денпасаром. А потом ночной воздух разрезали щемящие звуки флейты…

И вдруг Катя увидела, как груда камней поодаль выгнула спину и превратилась в какого-то зверя. Он даже чуть приподнял голову, чтобы посмотреть на нежданных гостей. За камнями мелькнула чья-то тень, она оседлала зверя и… растворилась в темноте…

– Буди! Там кто-то есть!

– Не может быть! Это тебе показалось… Или ты хочешь, чтобы я сказал, что это гуляют души наших предков?

– Я не шучу. Там кто-то есть!

– Альберт, покажи мне Большую Медведицу!

Звенящий женский голосок доносился с западного склона горы, он так отчетливо был слышен, что Буди переспросил:

– Катя! Это не ты сейчас спросила про Большую Медведицу?

– Нет, Буди, я ведь уже знаю, какие звезды видны на вашем небе, а какие – нет…

Как бы подтверждая, что здесь дозволено разговаривать всем желающим, послышался голос еще одной незнакомки. Она произнесла бархатным голоском, с придыханием:

– Пока спит мой муж, я решила убежать… Хочу посмотреть на земной мир… Верны ли люди друг другу, как боги?

На этот вопрос ответил резкий мужской голос:

– А если ты сама покинула мужа, то какую верность хочешь найти среди людей?

По западному склону горы покатились камни, будто кто-то неосторожно наступил на них.

– Буди! Там действительно кто-то есть! – Катя крепко сжала его руку, и он почувствовал, что ей на самом деле страшно.

И тут вступил в разговор еще один человек:

– Духовно ответственный выбор как духовно мотивированный поступок, и является основой личностной зрелости человека. Кто-то может со мной поспорить?

– Папка! Ты как всегда, не вовремя! У меня здесь только начали появляться духи, а ты все испортил!

– Катя? Ты где?

– Я – в центре земли, на вершине мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры… А ты тут с «мотивированными поступками»… Ты следишь за мной?

– Да нет же, Катя! Я говорю это вовсе не тебе. Я читаю сейчас лекцию… уже – заканчиваю.

– Какая лекция? У нас здесь начинает брезжить рассвет, значит, в Питере – глубокая ночь. Да и вообще… у тебя же каникулы!

– Ты что-то путаешь… Я только что пообедал, и потому в хорошем расположении духа… А каникулы были неделю назад… Или вчера? Теперь и я запутался… А может быть, я сплю? Ладно, Катюха, я тебе не мешаю, продолжай заниматься своими делами и не обращай на меня внимания…

– Пап, подожди, раз уж я тебя услышала, скажи мне, что там с нашей родословной? Есть ли еще новости?

– О! Больше, чем я думал. У Баяна действительно родился сын Альберт, у Альберта – Александр, у Александра – Олег, отец Павла… И знаешь, где я отследил Олега? Не поверишь! На бракосочетании дочери императора Павла Первого Анны Павловны Романовой и будущего короля Нидерландов Вильгельма Второго Оранского! [240] Олегу было тогда двадцать два года…

– Так вот почему он назвал своего сына Павлом!

– Катюха, там такой интересный момент был… Эх, не буду рассказывать, обещал себе… Короче, я решил роман об этом написать!

– Папка! Как роман? А защита?

– Одно другому не мешает… А если короче, то я всю родословную высветил… Это же совсем немного, Катя… У Павла родился сын Петр, в честь Петра Первого, у Петра – Алексей, а у Алексея… кто?

– Не знаю…

– Твой дед, Дмитрий Алексеевич! Ну, а потом, получается, и я…

– Здорово, пап! А вывод?

– Сказал бы: прост, как перст, опять придерешься… Разве плохо знать свою родословную? Вот я ее теперь знаю! А ты… Так ты, получается, и есть хозяйка этого свастичного креста, ведь он передается по женской линии, а больше женщин у нас и нет…

– Вот это да! Не думала, что получу такое сокровище! А Буди, пап? Почему он тоже Блэнк?

– А над этим я ломал голову гораздо больше, пока не вспомнил опять же про перст. Катюха, я сделал открытие: если амулет сохранился, значит, остался жив и его хозяин – Сухарто. Ты поняла? Если бы его убили, мы бы не увидели этого креста. Так что его род продолжился…

– А фамилия?

– Опять – перст! Полуживого, солдаты выбросили его уже на побережье Явы. Сухарто посчастливилось: возвращались домой колдуны и знахари – дукуны племени минангкабау[241]… Они его и выходили – мертвого поставят на ноги, а тут… Катюша, рассказ об этом – это еще один роман с захватывающим сюжетом…

– И ты его тоже собрался написать?

– Посмотрим… Короче, Сухарто был в бессознательном состоянии и постоянно бредил: «Сухарто… Катарина… Блэнк…» Имя Катарина колдуны посчитали женским, а так как у самих минангкабау нет ни фамилии, ни отчества, приняли фамилию Блэнк за второе имя. Так и стали его называть: Сухарто Блэнк. В этом матриархальном обществе совсем другие порядки… Алё, алё, Катя…. Ты меня слышишь? Что-то появились в трубке какие-то щелчки и звуки колокольчиков… Забыл сказать: звонил нотариус от Полины Брошкиной по поводу какой-то питерской квартиры…

– Что зачушь? Не знаю я никакой Полины Брошкиной…. Ладно, приеду – разберусь. А ты что, по телефону разговариваешь?

– Да. А ты?

– Подумай, какой телефон? Я – выше облаков!

Связь оборвалась. А музыка продолжала звучать. Правда, уже не так громко, как раньше, чтобы не перебивать голоса людей. После разговора с отцом страх улетучился, и на смену ему пришло ощущение легкости. Будто кто-то выкачал из Кати все тревоги и сомнения.

– Буди, и что теперь мы должны сделать? – Катя повернулась к нему лицом, и оно показалось ему таким прекрасным на фоне бледнеющего неба и слабых оранжевых разводов, – вот и рассвет начинается.

– Мы должны почувствовать себя Альбертом и Катариной, и только так называть друг друга, пока… нас слышат боги… И еще… В каждой печальной истории есть виновный… Значит, кто-то кого-то должен простить…

Катя кивнула, соглашаясь с необычной для нее ролью, и громко прокричала над бездной, в которой плавали розовые облака:

– Альберт! Я прощаю тебя за все твои проступки!

Из-за груды камней послышался глухой голос:

– Ты – Катарина Блэнк?

– Да, я – Катарина Блэнк, честно ответила Катя, ничуть не смутившись присутствия еще одного живого существа.

– Подтверди, что ты любишь Альберта и будешь ему верной женой!

– Клянусь, что я люблю Альберта и буду ему верной женой и в горе, и в радости…

– А что скажет Альберт? – голос незнакомца раздавался уже с другой стороны.

– Я, Альберт Блэнк, прощаю Катарину, если она причинила мне когда-то боль, и клянусь в том, что никогда не предам ее… Я люблю тебя, Катарина!