– Алё, Катюша, ты там не уснула?
– Я тут задумалась немного… Да, папа, ты прав. Вот и Баба Яга бормотала о том, что все, кто пришел завоевать эти земли, прокляты… И не только они сами, но и их дети, их внуки, правнуки. Ой, хватит об этом, а то опять в голове начинает мутиться…
– Тебе было плохо?
– Чуть-чуть… Так много информации сразу… Лучше скажи, как там Валентин?
– Прекрасно! С девушкой встречается… А ты, кстати, не собралась там замуж?
– Конечно, нет! Ты же сам хотел, чтобы я взяла пример с Евы Снеллингс, жены Геррита Поля! Тогда я должна выйти замуж где-то лет через двенадцать…
Когда они закончили разговор, за окнами питерского дома тоже опускались сумерки. Георгий Дмитриевич раздвинул шторы и наблюдал, как под светом фонаря редкие снежинки падают с тусклого небосклона на землю. «Ну вот, наконец-то к Новому году хоть немного снега – детворе радость…» А Катя сняла наушники и спросила вернувшегося из гаража Буди – он готовил свою красавицу-вишенку к новой и довольно загадочной поездке:
– А где мы будем встречать Новый год? У какой-нибудь Бабы Яги или теперь уже у Кощея Бессмертного? Да, не спросила самое главное: а у вас есть такой праздник?
– Праздник есть, вот поэтому и проведем его… Предлагаю не рассказывать об этом читателям, пусть мучаются в догадках, а вот о том, что было после Новогодней ночи…
Глава 3
В центре земли, на вершине мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры
Вишневый мини-вэн плавно скользил по улицам Денпасара, стараясь не задевать раздувшимися боками, а еще опаснее, ушами – боковыми зеркалами, – мотоциклистов. Они мелькали справа и слева, а на перекрестках так зажимали с двух сторон «вишенку», что, казалось, та уменьшалась в размерах, как под прессом. Катя не могла привыкнуть к тому, что на здешних дорогах тесно. Но других способов передвижения по улицам этого городка пока не было.
– Буди, а почему мы опять выехали только к вечеру? Я раньше думала, что все хорошие дела начинаются с утра.
– Правильно думала. Вот поэтому мы и отправились в путь сейчас, чтобы завтра, на рассвете, подняться к богам…
– А на чем будем подниматься? На аэроплане?
– Нет, пешком…
– Гулять по облакам?
– Очень точно ты сказала, именно «гулять по облакам»…
Ему позвонили по телефону, и, чтобы не мешать разговору, Катя начала разглядывать улицы. Одноэтажные здания весело подмигивали ей окнами из-за красочных плакатов, которыми были завешены с головы до ног. А вот даже радушно помахали длинным шестом [238], согнувшимся под тяжестью гирлянд из цветов и пальмовых листьев. А за этим шестом – еще несколько, они выстроились в ряд, как на карауле. Тоже, наверное, отгоняют злых духов – здесь все только этим и занимаются. Надо бы спросить у Буди, но он занят – разговаривает по-английски, скорее всего, с работы звонят. Надо же, как походят эти шесты на подвески-колокольчики, которые по Катиному эскизу пришили на красные русские сапожки. Эти колокольчики вот так же свободно висели на длинных кожаных жгутах и, словно живые, мелодично раскачивались и позванивали. Правда, тогда, на показе, кроме Кати, их перезвона больше никто не слышал.
– Через пять дней мне нужно быть в Лондоне, – Буди захлопнул крышку телефона и вставил его в висевшую подставку. – Заканчивается мой отпуск…
– Так у тебя сейчас отпуск? А я думала – ты прогуливаешь…
– Прогуливают уроки в школе или лекции – в институте. А на работе это уже не пройдет, там – более строгие порядки.
– Вообще-то и мне тоже нужно возвращаться в свой Дом моделей…
– Катя, а ты никогда не хотела открыть свой бизнес?
– Думала… Но для этого нужна очень сильная финансовая поддержка…
Дома вдоль дороги потихоньку начали редеть, и вскоре машина нырнула в лес. Странно было видеть деревья, которые росли высоко над головой. И потому верхушки этих исполинов казались недосягаемыми – они полностью закрывали густыми кронами небо, и только кое-где между зелеными листьями пробивалась синева. А такое впечатление создавалось потому, что среди этого непроходимого леса люди прорубили дорогу на несколько метров в глубину. Так что создавалось впечатление, будто прошел здесь великан и своим острым ножом ровненько поддел пласты земли, чтобы по дну этого среза ехали сейчас Катя и Буди.
Такого зеленого цвета, как на Бали, Катя нигде еще не видела. Это был совершенно другой, не такой, как в России, цвет. Казалось, что в палитру, наполненную темной насыщенно-зеленой и очень густой краской, добавил художник жемчужины утренней росы, а может быть, и настоящие слезы прекрасных дев, причем, слезы не печали, а – радости. И взмахнул этот художник кистью, и брызнули на деревья и на траву капли этой необычной краски, превращая свежую зелень в настоящее сочно-зеленое чудо с гладкой, будто отполированной, поверхностью.
– Если бы ты серьезно думала об этом, если бы сильно хотела… Ведь деньги – это не самое главное. Они всегда найдутся для доброго дела… – Буди замолчал, словно раздумывая о чем-то. – Если есть мечта – нужно пробивать ей дорогу…
– Вот так, как здесь пробили трассу через джунгли? Буди, я пригляделась – а ведь на срезах не рыхлая земля, а какая-то твердая порода, да?
– Да, Катя. Но это еще – не такие уж и джунгли… Было бы опасно ездить между размытыми дождями земляными валами… Торить дорогу всегда тяжело. Легче – ездить по уже проложенной…
– Да, я это знаю. И легче жить на готовеньком, чем самому зарабатывать деньги…
– Кстати, о деньгах… Вижу, уже привыкла ежедневно видеть Еаруду – и на монетах, и на купюрах?
– Да, спасибо за прекрасный ночной спектакль. Сейчас никто ко мне не приходит во сне со страшилками, вижу сны, наоборот, очень даже приятные… Буди, на ваших бумажных деньгах изображены портреты людей… Это – национальные герои?
– Да. А почему ты спросила об этом?
– У Еермана Арнольдовича я видела на южно-африканской купюре портрет нидерландца Яна ван Рибека… А папа еще и сказал, что есть у африканцев и марка в честь этого… колонизатора…
– Я думаю, в этом случае африканцы благодарны Яну ван Рибеку за то, что он, основав форт Капштадт, по сути, и открыл Африку для международных контактов. Посмотри, во что превратилась маленькая продовольственная база для обеспечения кораблей Еолландской Ост-Индской компании – во всемирно известный мегаполис Кейптаун, центр бизнеса, культуры и спорта!
– Ладно, я поняла… Ты защищаешь колонизатора… А у вас есть такие герои? Печатаете ли и вы на своих деньгах портреты завоевателей?
– А я этот вопрос переформулирую: а вы, русские, случайно, не печатаете на индонезийских рупиях портреты нидерландцев? – Буди, выстроив такую фразу, взглянул на Катю, чтобы уловить промелькнувшее на ее лице удивление.
– А мы здесь при чем?
Он так и думал: Катя об этом не знала.
– Я имею в виду то, что и дизайн, и печать наших денег сделаны в России, конкретно – в Питере.
– Буди, вот в это я не поверю… Ты уже начинаешь фантазировать…
– Катя, я говорю совершенно серьезно, просто ты далека от этой сферы, поэтому не знаешь, что наши рупии печатаются в двух шагах от твоего дома. Российское Объединение «Гознак» уже не первый раз выигрывает наш тендер…
– Хочешь сказать, что индонезийские деньги печатают в России?
– Если поточнее, то эта услуга называется «поставка банковской бумаги»… А знаешь, кто претендовал на победу в тендере? Америка, Германия, Великобритания, Франция, Италия, Южная Корея и… кто еще, догадайся с первого раза!
– Неужели Голландия?
– В точку! Представь, что если бы они и выиграли…
– Буди, я вот думаю: как был бы рад, узнав об этом, Петр Первый… Папа всегда говорил о том, что он мечтал печатать деньги туземцам…
– А сейчас так и получается: семьдесят пять процентов гознаковского объема – это экспорт. Хочешь, когда вернемся, посмотрим в Интернете, каким именно странам вы их печатаете? А я пока назову две: Индонезия и Индия. Индийцам вы чеканите монеты… Ну все – хватит про деньги!