Хани раскрыла книгу на странице, заложенной шелковой ленточкой, ипогрузилась в чтение. Волшебный мир древней, как само человечество,сказки захватил ее сразу, поймал, как птицу в клетку, и не былоникакой надежды вырваться из этого плена. Хайяри жадно глоталастрочку за строчкой, едва успевая за поворотами сюжета, позабыв овремени и мире вокруг, как вдруг…

Что-то привлекло внимание хани, заставило ее отвлечься отзахватывающего сюжета и внимательнее приглядеться к искусновыписанным буквам. Маржана непонимающе нахмурилась и перечиталасмутивший ее абзац.

"…Но недолго радовался злодей совершенной им подлости. Самабогиня покарала его. Не прошло и года, как разгневанное солнцеослепило его дом, оставив сиротами его детей и вдовою - жену…"

"Разгневанное солнце"?.. Почему эта фраза кажется такой знакомой?

В памяти всплыл вечер в сиднарском лесу, магический костер, дым,поднимающийся к звездам, и звонкий Зариннин голос: "Ну и язык был уэтих хайяров! Нет, вы только послушайте! "Падут былые храмы, изгнаныи забыты будут жрецы, уничтожены их дети и разрушены жилища. Скорбьпо прошедшим дням и гонения станут судьбой их народа. И так будетмного веков… Но придет день, когда разгневанное солнце ослепит домПервого из Последних, и тогда двое станут одним и подарят детямХайяримы мудрость веков". Как вам это нравится?"

Маржана зажмурилась и потрясла головой, приводя мысли в порядок.Волнение, предчувствие какой-то важной разгадки сотней крохотныхиголок впилось в подушечки пальцев.

А что если?.. Нет, не может быть!

Маржана снова сжала ладонями пылающий лоб, будто надеялась такимобразом призвать мысли к порядку. Тщетно: они, негодяйки,разбегались, путались, сталкивались друг с другом и всячески вносилисумятицу в душевное спокойствие хани. И вместе с тем где-то вукромном уголке ее сознания зрело решение, робкое поначалу, но скаждой секундой все более твердое. Такое близкое, такое манящее,такое легкое…

Маржана неуверенно покосилась на пояс - там, под узорчатымремешком, прятался потайной карман, скрывающий ритуальный стилет.Описание обряда призыва памяти предков вспомнилось мгновенно - незря жрецы заставили свою подопечную зазубрить оное намертво.

Хани воровато огляделась вокруг, облизнула пересохшие губы. А,была не была! И хайяри, глубоко вздохнув, быстро, словно бояласьпередумать, достала стилет.

Боль полоснула по нервам и тут же отпустила. Семнадцать тяжелыхтемных капель упали в глубокую чашу, медленно, неохотно растворяясьв родниковой воде. В портативной жаровне живым, немагическим огнемразгорались угли. В принципе, можно было обойтись и бездополнительных приспособлений, но так можно было быстрее достичьцели. Именно быстрота в эту минуту показалась хани важнее всего. Онаедва сдерживала нетерпение, изо всех сил стараясь унять дрожь вруках, чтобы ничего не перепутать, не допустить ошибок в ритуале. Спамятью предков, пусть даже собственных, шутки плохи.Одна-единственная оплошность может стать роковой.

Но вот все необходимые действия выполнены, слова заклинанияпроизнесены, жертва давно ушедшим в небесные чертоги душам принесена.

Результат не заставил себя долго ждать. Дороги к чужимвоспоминаниям вспыхнули перед закрытыми глазами разноцветьемперепутанных ниток. Их был целый клубок, и на мгновение ханиохватила паника: что, если она не найдет нужную тропку? Но вот однаиз "ниточек" вспыхнула ярко-алым. И не успела хайяри обрадоваться,как совсем рядом ярко засветилась еще одна причудливо изогнутаялиния - на сей раз изумрудно-зеленая. Маржана застыла внерешительности, не смея поверить своим глазам. Жрецы говорили ей,что такое тоже бывает: когда почившие предки считают нужным сообщитьчто-то, на их взгляд, важное, они находят способ намекнуть на это.Но чтобы вот так сразу, в первый раз самостоятельного призыва?

Хайяри несколько секунд колебалась, поглядывая то на один, то надругой путь. И, наконец решившись, осторожно потянула на себя "нить"насыщенного зеленого цвета…

На Хайялин давным-давно опустилась ночь. Уснули уставшие последолгого трудового дня литы, хайяры и сиднарцы, уснули звери и птицы,цветы и деревья, казалось, уснули даже дома, погрузившиеся во тьму.Лишь в кабинете хани прирученной звездочкой упрямо горел магическийсветильник, не желая уступать ночной темноте.

Маржана сидела за рабочим столом, склонившись над пожелтевшей отвремени книгой. Шею хани ломило от напряжения, глаза жгло, словно вних сыпанули песку, в висках тревожно стучали первые признакиприближающейся мигрени. Но хайяри не позволяла себе прервать чтение.Она чувствовала, что близка к цели.

Рядом на столе в беспорядке были нагромождены другие, по виду неменее древние книги, свитки, кое-где выглядывали отдельныеразрозненные листы, заполненные текстом, рисунками, громоздкими и оттого устрашающими формулами.

Время от времени Маржана со вздохом потирала шею, усталоприкрывала глаза, но с завидным упорством продолжала чтение. Онаторопилась, и ощущение близости цели лишь подстегивало ее.

Но прошел не один час, прежде чем Маржана смогла оторваться отчтения с торжествующей улыбкой на губах. Вот оно! Наконец-то!

Хани несколько раз перечитала нужную страницу. Потом прикрылаглаза и повторила текст про себя, убеждаясь, что запомнилаправильно. Нахмурилась на секунду, что-то высчитывая. Все быловерно. Маржана удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку креслаи задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику.

Завтра. Это должно произойти завтра.

В эту ночь Маржана так и не сомкнула глаз.

Поговорить с друзьями без посторонних ушей хани смогла лишь послезавтрака. Она еле дождалась окончания трапезы, поспешно увеласиднарцев на ближайший балкон и там, отпустив слуг, выпалила безобиняков:

- Мне нужна… э-э-э… одна вещь из храмовой кладовой. ИзОбители, в которой проходила коронация.

- Так пойди и возьми ее, - пожал плечами рыцарь. Он решительно непонимал причины волнения Маржаны. - Ты же хани. Полагаю, тебе и нетакое позволят.

И Светомир вновь склонился над вазой с фруктами, задумчиво занесянад ней руку, высматривая подходящую добычу. Что-что, а фрукты вэтом мире были выше всяких похвал: крупные, сочные, сладкие… Да вСиднаре любой садовник душу продал бы за секрет выращивания такогочуда!

Воин наконец определился с выбором (его жертвой стала огромнаяслива), подышал на ягоду, потер ее, и без того чистую, о рукав и снаслаждением вонзил зубы в сочную мякоть.

Хайяри проводила стремительно уменьшающуюся в размерах сливузадумчивым взглядом и покачала головой:

- Не могу. Право входить в храмовую сокровищницу есть только уВысших жрецов. Даже правителям нет туда хода. Такова традиция.

- Что же это за вещь такая необходимая? Зачем она тебе? -полюбопытствовал Дарилен.

Маг привольно расположился прямо на балконных перилах, презревправила хайялинского этикета. Кого стесняться? Все свои! Изредка онбросал взгляды вниз. Благовоспитанные хайяры, прогуливающиеся посаду, при этом каждый раз торопливо опускали глаза и делали вид, чтоочень спешат по своим делам. "Да мы и не думали вовсе глазеть навсяких там иномирских магов, вот еще! Своих забот хвататет!" -казалось, говорили их лица. Но стоило Дару отвернуться, как детиХайяримы вновь начинали пристально его разглядывать - маг прямо-такикожей чувствовал их неодобрительные взгляды. Н-да, похоже, до сегодня хайяры и не подозревали, что о балконные перила можно не толькокартинно облокачиваться…

- Я… - хайяри мучительно покраснела, теребя поясок своегоплатья. - Я потом все-все расскажу, хорошо? Когда эта… хм… вещьбудет у меня в руках. Поверьте, так нужно. Но без вашей помощи мнене справиться.

- Нужно так нужно, - не стал настаивать Дарилен. Но все же неудержался от маленькой мести: - Считай, что моя помощь уже у тебя вкармане. Только перед этим ты мне продемонстрируешь знаниевчерашнего заклинания и выучишь новое, как раз подобающее случаю…ну, скажем, заклинание бесшумной ходьбы, - и добавил, подмигнув: -Учитель я, в конце концов, или нет? Зря я, что ли, хайялинский хлебем?..