Вотий хладнокровно принял ритуальный стилет, как будто всю жизньтолько тем и занимался, что резал себе руки. Маржана с удивлениемотметила, что брат совсем не боится. Или тоже трусит, но маскируетсялучше, чем она?

Их кровь смешалась на мраморных лепестках.

В тот же миг алтарь вспыхнул, рассыпая вокруг снопы искр. Кровьвпиталась в камень, не оставив ни следа, будто в песок ушла, порезына руках Маржаны и Вотия затянулись сами собой, словно их никогда ине было.

Маржана почувствовала, как на ее голову опустилась корона Хайялина- широкий золотой обруч с крупным рубином в центе и расходящимся отнего в обе стороны пунктиром мелких. Почти такой же, только немногимуже и без крупного камня, очутился на голове Вотия.

Маржана подняла глаза - и с трудом подавила удивленный возглас.Прямо перед ней стояла высокая, в два человеческих роста,светловолосая женщина в простом белом платье без украшений. Почтитаком же, как на самой Маржане. Ее мягкое доброе лицо казалосьсмутно знакомым. "Хайярима!" - догадка молнией обожгла хани. Богиняласково улыбнулась коронованным правителям, протянула к ним руку вжесте благословения и… медленно растаяла в воздухе. Маржанаосторожно огляделась. Кажется, больше никто, кроме нее и Вотия, незаметил явления богини.

Все осталось прежним, лишь алтарь, впитавший кровь брата и сестрыорр Эллайнен, светился мягким ровным светом да сияли в солнечныхлучах короны на головах новых правителей.

Клятва была услышана. Клятва была принята.

Глава 16

Маржана устало откинулась на спинку кресла и с силой сжала вискиладонями. От обилия информации, изложенной к тому же сухим, казеннымязыком, голова трещала, как орех под молотом, и грозила вот-вотрасколоться.

За неделю, прошедшую после коронации, хани представили всехмало-мальски значимых сограждан и всучили для дальнейшего изучения,кажется, все официальные бумаги, какие нашлись в Хайялине.Государственные мужи словно надеялись таким образом восполнитьпробелы в образовании правительницы. Хани, чувствуя возложенную нанее ответственность, день за днем добросовестно изучаладокументацию, но, увы, не преуспела, заработав лишь почтинепроходящую головную боль и нестерпимое жжение в глазах. Да и тосказать: легко ли обычной девчонке, выросшей в селе, вникнуть во всепремудрости управления государством? Единственный представительвласти, с которым Маржана имела дело прежде - лыковицкий голова,человек умный, но слабовольный и пристрастившийся к выпивке, - врядли мог служить достойным примером для подражания, а других молодаяхани попросту не знала и оттого боялась не оправдать доверие хайяров.

Хани вздохнула, бросила взгляд на кипу непрочитанных бумаг, грозновозвышающуюся на столе, и страдальчески поморщилась. Надевая корону,она была готова ко всему - но едва ли предполагала, что правителямнужно не только принимать судьбоносные решения, но и быть в курсевсех дел, свершающихся на вверенной им территории.

И кто придумал глупость, будто коронованные особы свободнее всех вгосударстве и могут делать все, что им заблагорассудится?! Спросилбы кто у хани - и она ответила бы, что более несвободных людей, чемправители, просто не существует!

Пожалуй, единственный плюс своего положения Маржана видела лишь водном - в возможности одеваться в соответствии с собственным вкусом,более того - самой диктовать модные веяния. Конечно, поначалу хайярыактивно возражали против этого - но куда им было деваться, если ханинаотрез отказывалась носить полупрозрачные одеяния, звенящие прилюбом движении из-за обилия украшений? Борьба за платья оказаласьнелегкой, но завершилось в пользу Маржаны: она проявиланесвойственную ей прежде твердость, за что и была вознагражденановыми нарядами, радующим глаз привычным покроем. Пришлось детямХайяримы смириться с монаршей причудой.

Надо сказать, друзья хани тоже недолго щеголяли в модныххайялинских одеяниях. Стоило им немного пообвыкнуться в дворцовыхстенах, как на местных портних и сапожников посыпались заказы отчудаковатых (на взгляд указанных мастеров) чужаков. Сиднарцы сностальгией вспоминали привычную им одежду, Айна и Зари судовольствием рисовали эскизы (правда, у графини они выходили слегкакривоватыми, а у магички - чуточку непропорциональными, но это ведьмелочи, верно?), а белошвейки, ругаясь вполголоса, разбиралирисунки, похожие на детские каракули, и шили непривычные дляхайялинского взора наряды. Впрочем, непривычность эта была лишьвопросом времени. Хайялинские модницы со все возрастающим интересомразглядывали новые платья хани, и можно было не сомневаться: ещенемного - и на портних посыплются заказы уже от фрейлин, а женскиеплатья с открытой спиной, мужские штаны, украшенные бантами, иобилие всяческих "украшений" на предметах одежды станут достояниемистории.

Во всяком случае, "первая ласточка" грядущих перемен ужепоявилась: одна из представленных хани фрейлин была одета в точностикак правительница, разве что отказаться от украшений, гирляндамиунизывающих ее руки и шею, не смогла.

Маржана невольно улыбнулась, вспомнив кукольное личико и ухоженныепухлые ручки, в притворном восторге прижатые к нарумяненным щечкам.Про таких говорят: "Хорошенькая, но пустоголовая". Столько ахов,охов, слащавых восклицаний и фальшивых эмоций хани не видела за всюсвою предыдущую жизнь. Слава богу, у придворной красотки хватиловыдержки (или ума) не хлопнуться в обморок прямо во время аудиенции- хотя, чего греха таить, от избытка чувств она была близка к этому.Что делать с обморочными фрейлинами, Маржана не представляла, нодогадывалась, что подобный опыт не принесет ей приятных эмоций.

Радость хани вызывал только брат. Маржана боялась, что хайярывцепятся в малолетнего ханима мертвой хваткой и заставят заниматьсякакими-нибудь жутко важными и столь же бессмысленнымигосударственными делами. С многомудрых хайяров сталось бы отобрать уВотия детство. Но, к счастью, хани удалось отстоять брата. Его,конечно, принялись обучать более старательно, чем до коронации, новсе же не слишком усердствовали, и большую часть времени мальчишкапроводил в беготне по огромному дворцовому саду и "всамделишных"сражениях на деревянных мечах со сверстниками-хайярами. ХвалаБогине, их возраст еще позволял не обращать внимания на такиемелочи, как сословные различия и общественное положение.

Маржана отвлеклась от размышлений и кинула взгляд за окно. Вдворцовом саду понемногу вступала в свои права ночь. Только сейчасхани почувствовала, как сильно она устала, как рада была бы хотьненадолго забыть о государственных заботах и лечь спать, какостальные, не обремененные властью люди. "Хватит на сегодня", -решила Маржана, отодвигая ворох бумаг. Но покидать кабинет она неторопилась. Вместо этого хайяри придвинула к себе книгу - толстенныйфолиант в богатой, тисненой серебром обложке. Хайялинские сказки.

Маржана нашла этот сборник в дворцовой библиотеке и не смоглапобороть искушения - утащила его к себе. Книга была настоящимпроизведением искусства. Великолепие обложки, мастерствоиллюстраций, превосходная бумага, защищенная от разрушительногодействия времени, как и чернила, не могли не вызывать восхищения улюбого, даже далекого от любви к книгам человека. Но не этидостоинства привлекли Маржану и заставляли вновь и вновьвозвращаться к исписанным каллиграфическим почерком страницам.Предания хайяров напоминали ей сказки матери, читая их, хани будтовозвращалась в беззаботное детство, когда все было просто и понятно,а жизнь казалась сплошным праздником. Отказаться от этогоразвлечения Маржана не смогла, как ни старалась.

"Прочитаю всего одну сказку - и спать", - решила хайяри. Онаспециально принесла книгу в кабинет, а не в спальню: как показалапрактика, последнее было чревато опасностью зачитаться до утра.Когда пришедшие на рассвете камеристки обнаружили хани не мирноспящей, а склонившейся над собранием сказок, да еще с явными следамибессонной ночи на лице, они одарили правительницу такимивзглядами… Маржана чуть не расхохоталась при одном воспоминании.Девицы явно считали, что в возрасте хани и с ее положениембодрствовать по ночам следует никак не в компании старинных книг.