– Миллхауз, нет! – раздался с лестницы отчаянный голос Пола.

– Беги! – крикнул мне Гидеон, и в долю секунды я приняла решение.

Я бежала так быстро, как только позволяли мне башмаки с кнопками. И на каждом шагу я ожидала звука выстрела за спиной.

– Поговори с дедом! – прокричала Люси мне вслед. – Спроси его про зелёного всадника!

Гидеон нагнал меня только на следующем повороте.

– Спасибо, – прохрипел он, пряча в карман пистолет. – Если бы я его потерял, нам пришлось бы туго. Сейчас нам туда.

Я обернулась.

– Они за нами гонятся?

– Не думаю, – ответил Гидеон. – Но на всякий случай надо поторопиться.

– Откуда вдруг появился этот Миллхауз? Я всё время следила за лестницей.

– Вероятно, в доме есть другая лестница. Я об этом тоже не подумал.

– Куда подевался страж с пролёткой? Он же должен был нас дожидаться.

– Не знаю! – Гидеон совершенно запыхался. Прохожие, мимо которых мы пробегали, бросали на нас удивлённые взгляды, но я уже к этому привыкла.

– Кто такой зелёный всадник?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Гидеон.

Постепенно у меня стало колоть в боку. Долго в таком темпе я не продержусь. Гидеон повернул в узкий проулок и наконец остановился перед порталом какой-то церкви.

«Святая Троица», прочла я на табличке.

– Что мы здесь делаем? – просипела я.

– Исповедуемся. – Он огляделся, открыл тяжёлую дверь, затем протолкнул меня в полумрак и закрыл дверь за собой.

Нас тут же обступила тишина, вокруг царил запах ладана и та торжественная атмосфера, которая окружает любого человека, переступившего порог храма.

Это была красивая церковь с разноцветными мозаичными окнами, стенами из песчаника и множеством свечей, зажжённых прихожанами в знак своей молитвы или просьбы ко Всевышнему.

Гидеон провёл меня по боковому нефу к одной из исповедален, отодвинул занавес и показал на место в маленькой кабине.

– Ты же это не серьёзно? – прошептала я.

– Отнюдь. Я сяду по другую сторону, и мы подождём обратного перемещения.

Я ошеломлённо плюхнулась на сиденье. и Гидеон задёрнул занавес перед самым моим носом. Затем на окошке, соединяющем обе половины исповедальни, поднялась решётка.

– Устроилась?

Моё дыхание постепенно выровнялось, а глаза привыкли к полумраку.

Гидеон поглядел на меня с наигранной серьёзностью.

– Ну, дочь моя! Возблагодарим же Господа нашего за приют его!

Я уставилась на него. Как мог он вдруг стать таким раскованным, чуть не озорным? Только что с огромным напряжением он держал пистолет у затылка моей кузины, Боже мой! Это же не могло не сказаться на его хладнокровии!

– Как ты можешь опять шутить?

Он смутился и пожал плечами.

– У тебя есть идея получше?

– Да! К примеру, мы можем обсудить то, что только что произошло! Почему Люси и Пол сказали, что тебе промыли мозги?

– Откуда я могу знать? – Он провёл рукой по волосам, и я заметила, что его пальцы подрагивают. То есть он был всё-таки не такой крутой, каким хотел выглядеть. – Они думали сбить тебя с толку. И меня тоже.

– Люси сказала, что я должна спросить дедушку. Она не знает, что он умер. – Я подумала о полных слёз глазах Люси. – Бедная. Должно быть, это ужасно – оставить всю свою семью в будущем и знать, что ты никогда её не увидишь.

Гидеон не ответил. Некоторое время мы молчали. Через щель в занавесе я посмотрела на алтарь. Маленький призрак водосточной фигурки, ростом не выше колена, остроухий и с хвостом как у ящерицы, выскочил из тени одной из колонн и поглядел на нас. Я быстро отвела взгляд. Если он заметит, что я его вижу, он тут же начнёт надоедать мне. Духи каменных фигурок со сточных жёлобов могут быть очень навязчивыми.

– Ты уверен, что можешь доверять графу Сен Жермену? – спросила я, а водосточный призрак, подпрыгивая, приближался к нам.

Гидеон глубоко вдохнул.

– Он гений. Он открыл вещи, которые никто до него… да, я ему доверяю. Что бы ни думали Люси и Пол – они ошибаются. – Он вздохнул. – Во всяком случае, до недавнего времени я был полностью в этом уверен. Всё казалось таким логичным.

Маленький водосточный призрак решил, очевидно, что мы слишком скучные. Он вскарабкался наверх по одной из колонн и исчез на хорах.

– А сейчас уже нет?

– Я знаю только, что у меня всё было под контролем, пока не появилась ты! – ответил Гидеон.

– Ты хочешь свалить на меня вину за то, что впервые в жизни не все пляшут под твою дудку? – Я вопросительно вздёрнула бровь – в точности как он. Классное чувство! Я чуть не ухмыльнулась, так я была горда собой.

– Нет! – Он покачал головой и почти застонал. – Гвендолин! Почему с тобой всё намного сложнее, чем с Шарлоттой? – Он наклонился ко мне, и в его глазах было что-то такое, чего я там никогда не видела.

– Ах. Так вы об этом говорили сегодня на школьном дворе? – спросила я оскорблённо.

Чёрт. Сейчас я ему подставилась. Ошибка новичка!

– Ревнуешь? – вдруг сказал он и широко улыбнулся.

– Абсолютно нет!

– Шарлотта всегда делала то, что я ей говорил. Ты же так не поступаешь. С тобой очень трудно. Но и как-то забавно. И мило. – На этот раз не только его взгляд смутил меня.

Я стеснённо убрала прядь волос со лба. Моя дурацкая причёска полностью растрепалась за время нашего бегства, а из шпилек, вероятно, образовалась дорожка от Итон Плейс до самой церковной двери.

– Почему мы не возвращаемся в Темпл?

– Здесь ведь так спокойно. Когда мы вернёмся, наверняка опять начнётся очередная бесконечная дискуссия. И честно говоря, я бы с радостью обошёлся без вечного туда-сюда-командования дяди Фалька.

Ха! Сейчас я опять могу сказать своё слово!

– Не самое лучшее ощущение, да?

Снаружи донёсся шум со стороны нефа. Я вздрогнула и опять посмотрела в щель занавеса. Это была всего лишь пожилая женщина, зажигающая свечу.

– Что будет, если мы сейчас переместимся? Мне бы не хотелось приземлиться на колени какого-нибудь… хм… прихожанина. И я могу себе представить, что священник вряд ли придёт в восторг.

– Не беспокойся. – Гидеон тихо засмеялся. – В наше время это исповедальня никогда не используется. Она, так сказать, зарезервирована для нас. Пастор Джейкобс называет её лифтом в преисподнюю. Естественно, он член Ложи.

– Сколько нам осталось до обратного прыжка?

Гидеон посмотрел на свои часы.

– Время есть.

– Тогда мы должны его с толком использовать. – Я хихикнула. – Ты не хочешь мне исповедоваться, сын мой? – Это просто вылетело из меня, и в тот же самый момент я ясно поняла, что здесь происходит.

Я в начале прошлого века сижу в исповедальне с Гидеоном-formely-known-as-Тошнилово и флиртую с ним на чём свет стоит! Боже! Почему Лесли не составила для меня папку с указаниями на этот случай?

– Только если ты мне тоже покаешься в грехах.

– Да, тебе бы этого, конечно, очень хотелось. – Я поспешила сменить тему. Эта была слишком скользкой. – Кстати, насчёт ловушки ты оказался прав. Но откуда Люси с Полом могли знать, что мы появимся именно сегодня?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Гидеон и внезапно так близко нагнулся ко мне, что наши носы оказались друг от друга всего в паре сантиметров. В сумерках его глаза казались совсем тёмными. – Но может быть, это знаешь ты.

Я в растерянности заморгала (в растерянности сразу по двум причинам: из-за самого вопроса, но ещё больше из-за его внезапной близости).

– Я?

– Ты могла быть тем человеком, который выдал Люси и Полу время встречи.

– Что? – Я наверняка выглядела крайне глупо. – Что за чушь! Когда же я могла это сделать? Я даже не знаю, где находится хронограф. И я бы никогда не допустила, что… – Я прикусила язычок, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.

– Гвендолин, ты же не знаешь, что ты сделаешь в будущем.

Это надо было вначале переварить.

– Точно так же это мог быть ты, – ответила я.