– Она назвала твоё имя. Гвендолин Шеферд.

– Но… – я принялась жевать нижнюю губу, а мистер Джордж с Гидеоном внимательно за мной наблюдали. – Я думала, что Пол и Люси исчезли до моего рождения. Как же они могли знать моё имя и назвать его этой Маргрет?

– Да, в том-то и дело, – сказал мистер Джордж. – Смотри: Люси и Пол стащили хронограф в мае того года, когда ты родилась. Вначале они спрятали его в настоящем. Пару месяцев им удавалось скрываться от детективов Стражей, разбрасывая ложные следы и используя всякие уловки. Они часто меняли города и объездили с хронографом пол-Европы. Но затем наш круг стал сжиматься, и они поняли, что скрыться на длительное время они смогут только в прошлом, если сбегут туда с хронографом. К сожалению, сдаться им даже не пришло в голову. Они защищали свои фальшивые идеалы абсолютно бескомпромиссно. – Он вздохнул. – Они были такие юные и страстные… – Его взгляд мечтательно застыл.

Гидеон откашлялся, и мистер Джордж перестал таращиться в пустоту. Он продолжал:

– До сих пор мы думали, что они совершили этот шаг в сентябре в Лондоне, за пару недель до твоего рождения.

– Но тогда они не могли бы знать моё имя!

– Верно, – согласился мистер Джордж. – Поэтому после сегодняшних событий мы рассматриваем вероятность того, что они переместились в прошлое уже после твоего рождения.

– Каковы бы ни были причины, – добавил Гидеон.

– При этом непонятно, откуда Люси и Пол знали твоё имя и твоё предназначение. Так или иначе, Маргрет Тилни отказалась сотрудничать.

Я подумала.

– И как мы теперь подберёмся к её крови? – О Боже! Неужели я это сказала? – Вы же не станете применять насилие? – Я представила себе Гидеона, орудующего эфиром, наручниками и гигантским шприцем, и это омрачило его образ в моих глазах.

Мистер Джордж покачал головой.

– Одно из двенадцати золотых правил Стражей гласит, что принуждение применяется только тогда, когда все остальные методы – объяснения, уговоры – не сработали. Поэтому мы попробуем вначале то, что предложила Маргрет, – отправим к ней тебя.

– Чтобы я её уговорила?

– Чтобы мы разобрались в её мотивах и узнали, от кого у неё сведения. По её собственным словам, с тобой она будет разговаривать. Мы хотим узнать, что она скажет.

Гидеон вздохнул.

– Из этого ничего не выйдет. Я всё утро пытался убедить их, но всё без толку.

– Да. И поэтому мадам Россини шьёт тебе сейчас хорошенькое летнее платье для 1912 года. Ты должна будешь познакомиться со своей прапрабабушкой.

– Почему именно 1912 год?

– Год мы выбрали абсолютно произвольно. Тем не менее Гидеон считает, что вы попадёте в ловушку.

– В ловушку?

Гидеон ничего не ответил, он только смотрел на меня. И он действительно выглядел обеспокоенным.

– По законам логики это практически исключено, – заметил мистер Джордж.

– Зачем кому-то устраивать нам ловушку?

Гидеон наклонился ко мне.

– Подумай сама: у Люси и Пола есть хронограф, в который уже считана кровь десяти из двенадцати путешественников. Чтобы завершить Круг и использовать Тайну в собственных целях, им нужна только наша кровь – твоя и моя.

– Но… Люси и Пол как раз собирались воспрепятствовать завершению Круга и открытию Тайны.

Мистер Джордж и Гидеон снова переглянулись.

– Это то, во что верит твоя мать, – сказал мистер Джордж.

И то, во что до сих пор верила я сама.

– А вы нет?

– Посмотри на дело с другой стороны. Что, если Люси и Пол хотят использовать Тайну исключительно для себя? – спросил Гидеон. – Что, если они именно с этой целью украли хронограф? И единственное, чего им не хватает, чтобы обойти графа Сен Жермена, – это наша кровь.

Я подумала над его словами, а затем сказала:

– И поскольку они могут встретить нас только в прошлом, им надо нас куда-нибудь заманить, чтобы добраться до нашей крови?

– Они должны понимать, что нашу кровь они получат только силой, – сказал Гидеон. – И мы в свою очередь тоже знаем, что добровольно они нам свою кровь не дадут.

Я подумала о мужчинах, напавших на нас вчера в Гайд-парке.

– Именно, – сказал Гидеон, словно читая мои мысли. – Если бы они нас убили, они могли бы взять у нас столько крови, сколько им надо. Осталось выяснить, откуда они знали, что мы там будем.

– Я знаю Люси и Пола. Это просто не в их стиле, – произнёс мистер Джордж. – Они выросли на 12 золотых правилах Стражей и абсолютно точно не заказали бы убийство своих собственных родственников. Они знают, что вначале надо попробовать уговоры и объясне…

– Вы знали Люси и Пола, мистер Джордж, – сказал Гидеон. – Но разве вы можете знать, какими они стали за это время?

Я переводила взгляд с одного на другого.

– В любом случае мне было бы интересно узнать, чего хочет от меня моя прапрабабушка, – заметила я. – И как это может оказаться ловушкой, если мы сами выбрали время своего визита?

– Я тоже так считаю, – сказал мистер Джордж. Гидеон разочарованно вздохнул. – Так или иначе, решение принято.

Мадам Россини надела на меня белое клетчатое платье длиной по щиколотку, украшенное матросским воротником. Талию подчёркивал голубой сатиновый шарф из того же материала, что и бант между воротником и застёжкой.

Посмотрев в зеркало, я была слегка разочарована. Я выглядела очень опрятно. В этой одежде я чем-то напоминала служку из церкви Св.Люка, куда мы время от времени ходили к воскресной службе.

– Конечно, моду 1912 года нельзя сравнить с экстравагантностью рококо, – заметила мадам Россини, передавая мне кожаные сапожки на пуговках. – Я бы сказала, очарование женщин скорее пряталось, чем подчёркивалось.

– Я бы тоже так сказала.

– Теперь причёска. – Мадам Россини легонько подтолкнула меня к стулу и расчесала мои волосы на косой пробор. Затем она закрепила пряди на затылке.

– Не слишком ли – а-хм – пышно здесь, за ушами?

– Так и надо, – ответила мадам Россини.

– Но я не думаю, что мне это идёт, как вы считаете?

– Тебе идёт буквально всё, моя маленькая Лебединая шейка. Кроме того, это не конкурс красоты. Речь идёт о…

– … аутентичности. Я знаю.

Мадам Россини рассмеялась.

– Вот и хорошо.

В этот раз за мной пришёл доктор Уайт – он должен был отвести меня в подвал с хронографом. Доктор был, как обычно, в дурном расположении духа, зато Роберт, маленький мальчик-призрак, радостно улыбался мне.

Я улыбнулась в ответ. Он был ужасно милый, с его светлыми кудряшками и ямочками на щеках.

– Привет!

– Привет, Гвендолин, – ответил Роберт.

– Нет никаких причин для столь бурной радости, – заметил доктор Уайт, махнув чёрной повязкой.

– О нет, зачем это опять?

– Нет оснований доверять тебе, – ответил доктор Уайт.

– Ах! Дайте сюда, грубиян! – Мадам Россини выхватила у него из рук чёрный платок. – На этот раз никто не испортит Гвендолин причёску!

А жаль. Мадам Россини собственноручно и очень осторожно завязала мне глаза. Из-под повязки не выбился ни один волосок.

– Удачи, дорогая, – сказала она мне вслед. Я слепо махнула рукой на прощанье. Снова это неприятное чувство – спотыкаться в пустоте. Но путь в подвал с каждым разом становился всё более знакомым. Тем более что сейчас мне помогал Роберт. «Ещё две ступеньки, потом налево через тайную дверь. Осторожно, порожек. Ещё десять шагов, и мы у большой лестницы».

– Действительно замечательный сервис, большое спасибо.

– Не надо иронии, – сказал доктор Уайт.

– Почему ты слышишь меня, а он нет? – огорчённо спросил Роберт.

– Я тоже не знаю, к сожалению, – ответила я, и меня охватило сострадание к нему. – Ты хочешь ему что-нибудь сказать?

Роберт молчал.

Доктор Уайт сказал:

– Гленда Монтроз права. Ты действительно разговариваешь сама с собой.

Я вела рукой по стене, вдоль которой мы шли.

– Ах, я знаю эту нишу. Сейчас опять ступенька, вот она, и через двадцать четыре шага поворот направо.