Листки были исписаны его собственными каракулями. Я попытался в них разобраться, но это оказалось сложнее чтения медицинских карточек.

– Ну, у тебя и почерк… На словах объяснишь?

Питер бросил взгляд, в котором обозвал меня тупицей и болваном, добавив несколько прилагательных. Прилагательные мне не понравились, и пришлось напомнить о субординации.

– Вахтенный, доложите по форме!

– Слушаюсь, товарищ начальник вахты! – бодро ответил Денсмор и включил информационный экран. – Господи, ну ведь не хотел трогать компьютер! – раздалось его слабое, но не настолько, чтобы быть неслышным, шипение.

С технарями всегда так. Они привыкли смотреть на нас как на бесполезные приставки к их детищам. Иногда хотелось посадить кого-нибудь из особенно вредных в почтовик, и отправить куда подальше в стан Врага. И только после я с сожалением вспоминал, что время почтовиков прошло.

– Ну что там у тебя? – Питер всё-таки вынудил поторопить его.

– Вот! – на экране возникла фиолетовая кривая, колеблющаяся не больше, чем море в штиль. – График прибытия кораблей в систему.

Я скосил глаза на Денсмора. Он, конечно, издевался, но только слегка. Тревога на лице инженера была неподдельной.

– А вот график убытия!

Новая – оранжевая – линия сначала один в один повторяла фиолетовую, затем резко падала почти в два раза, и снова выравнивалась. М-да, дела!

– Сколько это продолжается?

– Около суток. Точнее, девятнадцать часов. Но это не самое интересное. Я тут разложил потоки по планетам.

График прибытия распался на две своих уменьшенных копии. Зато график убытия… Оранжевая линия на одном рисунке сплелась с фиолетовой в верёвку, а на другом… На другом внезапно обрывалась в пустоту. Была линия, и вот её нет!

– Какая планета?

– Четвёртая, – лаконично ответил Питер.

Четвёртая, четвёртая, лениво вертелись мысли, та, что ближе к нам. Да они же флот собирают! С воплем «Тревога, чёрт возьми!» я вскочил и надавил на Большую Красную Кнопку Всеобщего Доброго Утра.

Каюсь, я делал это не без злорадства. Я знал, что тем, кого не разбудит оглушительный вой, через полминуты помогут вскочить электрические разряды, и с удовольствием представил их расплывающиеся в улыбках лица.

Электрошок или нет, однако через пару минут начальство Проекта, кое-как одетое, в полном составе явилось в тесную вахтенную на построение. Первым, как и положено, с причёской дикобраз вместо ежа, примчался Глава. То есть сейчас он именовался Командующим Особым Отрядом Военного Отдела Космофлота, но по старой привычке и для краткости я по-прежнему называл его Главой. Когда я доложил обстановку, лица из невыспавшихся превратились в трагические.

– Без паники! – Громовержец уселся в кресло второго помощника, назначавшегося при необходимости.

Я хмыкнул: можно было подумать, что вокруг носится обезумевшее стадо, круша всё на своём пути. Начальство Проекта – это вам не почтовики-стажёры, кому такое поведение естественно, а степенные взрослые люди. Наверное, решил я, он обращается к самому себе.

– Миленко! Меня всегда интересовало, о чём ты думаешь в такие моменты? – Глава строго посмотрел на меня, потом не выдержал: – Господи, дайте ему кто-нибудь лимон!

Я чувствовал, что выражение моего лица никак не вяжется с ситуацией, но ничего не мог с собой поделать.

– А ведь это хороший признак! – Громовержец внезапно улыбнулся, и от него повеяло уверенностью. – Всякий раз, когда на горизонте возникают проблемы, я наблюдаю за Миленко. Если он серьёзен, то мы влипаем в крупные неприятности. Зато если легкомысленно скалит зубы, то всё обойдётся. Надо было не Веду изучать, а Миленко!

Напоминание о Веде вполне заменило лимон, но обстановка в рубке разрядилась.

– Питер, как сейчас дела? – поинтересовался Глава.

– Всё так же, – буркнул мой помощник. Как и любой ответ технарей, этот был кратким, точным и хамским. Зеленоватый оттенок, появившийся на лице у военных, доставил мне почти физическое наслаждение.

– Может, у них что-то сломалось? – робко предположил один из них.

– Ага, на всей планете сразу! – злорадно заметил Денсмор. – И даже если так, почему они не подойдут к третьей планете? Резервы мощности позволяют это сделать.

– А вдруг у планет узкая специализация на разные грузы?

– Для всех кораблей?! – фыркнул инженер. – Не смешите, полковник! До сих пор Враг не давал поводов считать себя тупым!

Что правда, то правда. Враг не был глупее нас, но и особо умнее тоже не казался: после проваленного наступления на Альберру все крупные схватки заканчивались вничью.

– Такое может стукнуть в голову только военным: полностью разделить функции двух стратегических баз! – продолжал надрываться Питер. – К сожалению, нам нельзя исходить из оптимистического предположения, что там все представляют военное ведомство!

На мой взгляд, он чересчур разошёлся, но Громовержец не спешил его останавливать, с усмешкой глядя на лица наших бравых вояк. Между тем Денсмор, обнаружив, что ещё чуть-чуть – и начнётся стрельба по живой мишени, прикусил язык, и наступила тишина.

Постоянная правота язвительных технарей изрядно раздражала, но система Дионы по важности превосходила даже Альберру. По странной прихоти природы всё пространство на сотню парсеков вокруг было замусорено гравитационными возмущениями, до предела осложнявшими космогацию тяжёлых транспортных кораблей. И лишь пути на Диону были чистыми, поэтому здесь проходила почти четверть поставок Врага. Только идиот мог разделить функции двух баз в системе – возможный урон, случись одной выйти из строя, трудно представить.

И вот это случилось. А я за годы службы твёрдо усвоил, что всякая непонятная вещь, в конце концов, оборачивается неприятностями, что бы там Глава ни говорил.

– Не зарывайтесь, Питер, – Громовержец для проформы отчитал Денсмора. – Вы не на собрании кружка «Умелые руки». Лучше бы о модели ситуации позаботились!

Настал черёд Питера менять цвет лица. Выяснилось, что технари тоже краснеют. Хотелось бы верить, что от стыда!

Весь пунцовый, мой помощник дрожащими пальцами поколдовал над клавиатурой – и загорелся главный экран. На нём появилась четвёртая планета, сиреневая с бурыми пятнами континентов. Вокруг маленькими точками кружили корабли. Их было больше, чем обычно, много больше – настолько, что я непроизвольно присвистнул.

– Ничего себе! – поразился говорливый полковник. – Настоящий флот! Не крейсера, конечно, но и грузовики прилично вооружены! Надо быстрее сообщить!

– Следующий транспорт через двое суток, – напомнил Глава, – а воспользоваться передатчиком – значит поставить под удар нашу миссию!

– А это что, не удар?! – спрашивающий показал на экран.

В этот момент разрозненный рой кораблей пришёл в движение.

Весь.

Одновременно.

– План системы! – вскочив, завопил Громовержец.

В долю секунды на экране вспыхнула схема орбит, где стрелкой обозначился вектор перемещения несуразной армады.

– Они летят к нам! – ахнул Питер, опять краснея.

– Не совсем, – поправил Глава, и снова сел. – Да, точно! Они идут к третьей планете!

Спустя минуту версию Громовержца цифрами подтвердил Денсмор. От сердца отлегло, но ясности не прибавилось.

Скорость армады ограничивалась её размерами, но через долгие полтора часа точечное облако полностью окружило третью планету.

– Что они делают? – изнурённый ожиданием Питер до крови стёр ребро ладони о ручку кресла.

– Они идут перегружаться! – усмехнулся я. – Все! Сразу! Да, там командуют решительные люди!

Глава недовольно поморщился, и попросил Денсмора собрать дополнительную информацию со спутников-шпионов.

И тут в рубку ворвался связист, бешено вращая руками с зажатым в одной из них клочком бумаги. Последовавшая отрывистая речь больше всего походила на стрельбу из заедающего пулемёта.

– Только что! Перехват! Шпарят на межконе! Открытым текстом! Просят! Помощи!

– Дай сюда! – Громовержец с пятой попытки ухитрился вырвать листок из мельничных жерновов. По мере чтения, лицо его светлело. Под конец он улыбнулся. – Кто бы мог подумать?! Непокорные терсофийцы опять взбунтовались!