Три самолета не смогли стартовать. Но это не остановит прочих: двенадцать DH-4 поднялись в небо и отправились к назначенным целям.

— Бомбы должны быть сброшены! — О'Майли был непреклонен.

Небо оставалось свободным: бомбардировщики не видели ни одного вражеского самолета. «Слишком просто», — думал О'Майли. Он снизился первым и сбросил свои две бомбы.

За ним снижались и освобождались от смертоносного груза другие летчики эскадрильи.

Необходимо уничтожить коммуникации врага — разбить железнодорожный путь, испортить грунтовую дорогу, повредить склады.

Три самолета обнаружили и атаковали цепеллин: уходя от выстрелов ловко, словно они, как и раньше, находились в летной школе и пытались поразить инструктора отличным пилотажем, летчики «Де Хэвиллендов» попали бомбой в объект.

Цепеллин вспыхнул и, сдувшись, «винтом» пошел к земле.

Вражеские истребители в тот день не появились.

Возвращение с первого боевого задания было триумфальным.

Командующий Королевских ВВС прислал телеграмму, которую торжественно зачитал майор О'Майли:

«Благодарим эскадрилью за великолепную работу! Сохраняйте и впредь свою репутацию и никогда не ошибайтесь».

«Никогда не ошибаться» — эти слова из памятного первого поздравления стали девизом эскадрильи.

25 апреля 1918 года, воздушное пространство над Армантьером

Четыре «Де Хэвилленда-9» — эскадрилья наконец-то получила новые самолеты, — поднялась в воздух с полевого аэродрома.

Один тотчас сел: поврежден такелаж. Техник, бледный, уже бежал к «своему» самолету. Летчик второй лейтенант Сесил Уайт в ярости стискивал зубы. «Никогда не ошибаться»! Иногда девиз эскадрильи звучал как насмешка.

— Эта чертова штука не стоит древесины, из которой сделана! — выругался он.

Остальные два DH-9 уверенно направились к цели и скоро скрылись из виду.

Семь немецких самолетов «Пфальц» скоро показались впереди. Они заметили англичан раньше, чем те их, и сразу же пошли в атаку.

Лейтенант Гиллан принял вызов. В небе закружились DH-9 и сразу три «Пфальца». Гиллан видел, как его пули прошили бок одного из германцев. Он целился в летчика, но промахнулся. В тот же миг он заметил дым, и понял, что его самолет горит.

Второй «Пфальц» появился сзади и, поднявшись выше, начал прижимать «Де Хэвилленд» к земле.

Англичанин сбросил бомбы. Они бесполезно взорвались над полем.

Гиллан начал снижение. Он не надеялся дотянуть до линии фронта: садиться приходилось на территории, занятой противником.

Сильный удар о землю заставил самолет подскочить. Одно крыло отвалилось, машина рухнула на бок.

Немецкие солдаты уже бежали к подбитому английскому аппарату. Гиллан безвольно смотрел, как вытаскивают его летнаба Дуче, затем подходят к нему самому...

...Лейтенант Стэнфилд поднял «Де Хэвилленд» выше. «Пфальц» мчался ему наперерез. В последнюю секунду немец все же отвернул в сторону, и англичанин успел всадить короткую очередь в хвост машины.

Затем он сделал «мертвую петлю» и зашел в хвост второму «Пфальцу». Еще одна очередь: кажется, подбит... падает...

До железной дороги оставалось совсем немного. Стэнфилд упорно рвался к цели. Он должен отбомбиться по станции. Его летнаб Далбур напряженно ждал, когда цель появится внизу.

На земле вдруг вспыхнули взрывы. У Стэнфилда не было времени смотреть, что это: упавший самолет или, может быть, кто-то из его товарищей избавился от бомбы.

Вперед. Еще несколько километров.

Два «Пфальца» гнались за упорным англичанином. Стэнфилд наклонил нос самолета вниз и резко снизился. «Пфальц», погнавшийся было за ним, не успел повторить маневр и ушел на высоту.

— Пора!

Далбур сбросил обе бомбы, одну за другой. «Де Хэвилленд» описал широкий круг и направился обратно, к линии фронта.

Самолет еле тянул. В крыльях зияли пробоины, бензин вытекал. Малейшее возгорание — и от самолета не останется воспоминаний.

Но садиться на немецкой территории Стэнфилд не желал.

Мотор трясся. Вот уже показались внизу аэродромные строения. Ниже, ниже. Самолет брякнулся на землю, шасси подломилось, «Де Хэвилленд» пропахал полосу носом и остановился.

Стэнфилд выбрался из машины, стянул с головы шлем, вытер лицо ладонью.

— Думаю, одного я сбил, — сообщил он. — По объекту отбомбился. Видел, как падает Гиллан. Предположительно, погиб или в плену. А лейтенант Уайт?

— Еще не вернулся.

Уайт опоздал с вылетом из-за аварии на старте. Ему предстояло бомбить Верник, и там его ожидало сильнейшее сопротивление врага. Приближался вечер, темнело, из лощин поднимался туман.

Уайт сбросил бомбы и, набирая скорость, пошел к земле. Один «Пфальц» погнался было за ним, но не рассчитал и врезался в землю.

Англичанин оказался в тумане. Предстояло садиться на вспаханное поле — другого выхода не было. Линия фронта осталась позади, но до аэродрома не дотянуть: самолет оказался сильно поврежден.

Посадка оказалась не из приятных. Уайт с трудом выбрался из-под обломков. Летнаб сержант Лен не отзывался: Уайт увидел, как из-под шлема сержанта вытекает кровь.

Пошатываясь, летчик брел по полю и увидел впереди строение. Он остановился, прислушиваясь, и не давал о себе знать, пока не разобрал английскую речь.

— Стой, кто идет?

— Второй лейтенант Уайт, девяносто восьмая бомбардировочная эскадрилья. Мой самолет подбит. Где я нахожусь?

Он очутился в лагере для военнопленных. Десятки немцев находились здесь в заключении. Англичане — офицеры охраны — приняли летчика дружески, угостили ужином и дали велосипед, чтобы тот мог добраться до аэродрома.

— Вашего друга мы похороним, — обещали они. — Здесь поблизости есть церковь и маленькое кладбище.

29 июля 1918 года, Париж — Шайи

Оперный театр полон, несмотря на тяжелые времена. Люди хотят хотя бы на короткое время отвлечься от тягот войны.

Капитан Пауэлл был родом из богатой семьи и, конечно, не в первый раз в жизни оказался в оперном театре. Но никогда прежде музыка и близость красивых, нарядно одетых женщин не оказывали на него такого сильного действия.

Война обострила все чувства, придала наслаждению неслыханную прежде силу.

В середине четвертого действия пришлось уйти: машина, с которой договорились летчики, должна была прибыть около одиннадцати часов.

Пауэлл вышел на площадь. Было темно, прохладно, пустынно. Он заметил на углу несколько фигур, окликнул:

— Карпентер? Фогерти?

— Это мы, капитан! — раздался в ответ знакомый голос.

Скоро прибыла и машина. Летчики обменивались впечатлениями. Увольнительная в Париж оказалась восхитительным приключением.

А завтра с утра предстояло идти в бой.

...Пауэлл поднял самолет. Справа шел «Де Хэвилленд» лейтенанта Гоффа и сержанта Мэя, слева — лейтенанта Карпентера и второго лейтенанта МакДональда.

Летнаб Пауэлла капитан Уайтфилд не пошел вчера в оперу. Предпочел посидеть в баре. Они почти не разговаривали перед полетом. Спали часа три, не больше.

В ушах Пауэлла до сих пор звучала музыка.

— Вижу железнодорожный мост! — сказал Уайтфилд.

Самолет начал снижаться.

— Где самолет Фогерти?

Лейтенант Фогерти отстал. Позднее стало известно, что ему пришлось сесть в Виллер-Бокаже — отказал двигатель.

Три английских бомбардировщика «вывалились» из облаков и направились к цели.

И тотчас наперерез им пошли немецкие истребители «Фоккер» D-VII и «Альбатросы».

Карпентер мгновенно поднял свой самолет вверх и спрятался в облаках, а Пауэлл принял бой.

Два «Фоккера» и один «Альбатрос» задались целью непременно сбить DH-9.

Самолеты закружились в «собачьей схватке». Уайтфилд лично перевооружил «Де Хэвилленд», добавив к штатным пулеметам еще один Льюис. Сейчас он открыл огонь по противнику.

Один из пилотов на «Фоккере» подобрался к англичанину так близко, что тот мог видеть лицо летчика.