самолетов.

До сих пор это были версии «Ньюпора X» — полуторапланы.

«Ньюпор 28» должен был стать первым самолетом фирмы «Ньюпор» с двухлонжеронной

конструкцией как верхнего, так и нижнего крыльев. Полноценным бипланом.

Вообще-то задача формулировалась «по-детски» просто: сделать самолет лучше

«Фоккера». Лучше «Альбатроса». В общем, построить машину, на которой можно будет

побить германцев.

«Двадцать восьмой» «забрал себе» уже испытанные на других моделях Делажа

новшества: фюзеляж округлого сечения, имевший фанерную обшивку передней части и

полотняную — хвостовой; скругленные стабилизатор и киль с деревянным набором и

фанерной обшивкой. Вместо V-образных крыльевых стоек — наклонно-параллельные.

Теперь — вооружение. Из чего, собственно, предстоит немцев бить.

— Я хочу установить два пулемета «Виккерс», — заметил конструктор, когда испытания

закончились, и летчик благополучно покинул кабину.

На первой, опытной, модели стоял лишь один — по левому борту. Делаж сделал пометки

у себя в блокноте.

— Да, два пулемета лучше, — повторил он задумчиво. — Времени мало, господа, — он

обратился к собравшимся на аэродроме сотрудникам фирмы, пилотам, механикам. — Мы

обязаны помочь нашим летчикам, сражающимся сейчас за Францию!

12 марта 1918 года, Париж

— Мне жаль огорчать вас... — В приемной у военного министра пахло хорошим

одеколоном, а карта с воткнутыми в нее флажками имела нарядный вид. — Нам известны

ваши заслуги перед отечеством.

Делаж хмуро смотрел на свои руки. Он ожидал неизбежного «но».

И это «но» прозвучало.

— Но, — военный министр поднял палец, — мы вынуждены отозвать заказ из вашей

фирмы. Наши летчики хорошо освоили истребитель SPAD VII. Они не хотят

переучиваться на «Ньюпор 28».

— Но с начала года наши самолеты на фронте и, кажется, неплохо себя зарекомендовали,

— начал было Делаж.

— Мсье, мне жаль вас огорчать, — повторил военный министр, — но нарекания к нему

большие. Кабина тесная, система управления мотором неудобная — что неудивительно,

учитывая все прелести «Гнома». Имеются дефекты топливной системы — а пожар в

воздухе, знаете ли...

— Но мы же устранили... — опять попытался было заговорить Делаж.

— Я еще не закончил, мсье! — грозно произнес военный министр. — У меня лежит пачка

рапортов об авариях. При затяжном пикировании обшивка верхнего крыла вашего

самолета отрывается. Поэтому французским эскадрильям рекомендовано использовать

«Ньюпор 28» исключительно для тренировок. С вооружения мы их снимаем. Это не

обсуждается.

Делаж вышел из кабинета совершенно раздавленным.

Он понимал, что при таких обстоятельствах крах фирмы неизбежен.

— Мистер Делаж? — Его остановил высокий, худощавый человек, непростительно

молодой, с очень светлыми, прищуренными глазами. — Я военный атташе САСШ... Я

слышал, у вас появились «бесхозные» самолеты?

— Слухи расходятся быстро, — угрюмо ответил Делаж. — А уж военные в этом

отношении далеко опередили любую старую деву.

Американец рассмеялся:

— Меня восхищает манера французов шутить, даже когда дела идут плохо. Однако

надеюсь, скоро все исправится. Я хотел бы поговорить с вами об этих самолетах. Нашей

Первой истребительной авиагруппе не помешало бы... скажем, шестьсот «Ньюпоров 28».

Как вы полагаете?

19 мая 1918 года, район базирования 94-й истребительной эскадрильи, Западный фронт,

Франция

— Как думаешь, долго мы будем торчать в Туле? — спросил Алан Уинслоу.

— Сколько прикажут, — не задумываясь, ответил Рауль Лафбери.

Лейтенант Уинслоу вздохнул:

— В апреле было скучно. Почти не летали.

— В апреле вы с Кэмпбеллом сбили «Альбатрос», — напомнил Лафбери. Сам он считался

асом и числил за собой немало воздушных побед.

— Французы считают, что «Ньюпор 28» лучше немецких истребителей, — продолжал

Уинслоу. — По маневренности и скороподъемности, наверное, — да. Пока мы тут

патрулируем да изредка перехватываем разведчиков, этого толком не выяснишь.

— Ну, мы еще аэростат над линией фронта уничтожили, — напомнил Лабфери.

— По машинам! — раздался приказ.

— Началось, — обрадовался Лабфери.

Он поднял самолет, и скоро увидел внизу Тул, а затем — поля и редкие кудрявые рощи.

Блеснула лента реки. «Ньюпор» повернул. «Альбатросы»! Двое, как и обычно. Воздух

расчертили пулеметные трассы. Лабфери направил самолет в хвост одному из них, и в

этот момент «Ньюпор» вспыхнул.

Уинслоу, мчавшийся на выручку майору Лабфери, мог теперь только смотреть, как падает

самолет американского аса...

«Альбатросы» уже приближались, и Уинслоу ушел от них в резком пикировании.

Он увидел то, чего видеть не хотел бы ни один пилот «Ньюпора»: как срывает обшивку

крыла.

Нужно садиться. Дотянуть до своей стороны и сесть. Уинслоу помнил, как не повезло

другому летчику — Джеймсу Холлу: он потерял обшивку и плюхнулся на немецкой

стороне.

Несколько раз расцвели «букетами» на земле зенитки. К счастью, промахнулись:

использовать пресловутую маневренность «Ньюпора 28» сейчас бы не удалось, самолет

разрушался.

Все. Касание.

«Ньюпор» пробежал по земле, подскочил несколько раз, ткнулся… Шасси подломились,

крыло окончательно развалилось.

Уинслоу выбрался и упал на землю, просто радуясь тому, что находится на твердой почве.

Самолет, летчик, земля — все вокруг было залито маслом. «Прелести» мотора «Гном»

давали себя знать...

2 июня 1918 года, Исси-ле-Мулино

— Разумеется, все пожелания летчиков будут немедленно учтены! — Делаж

разволновался, когда американский военный атташе лично привез ему рапорты.

— Мы хотим обратить ваше особое внимание на тот факт, что велики небоевые потери

техники, — заметил американец. — Поломки при вынужденных посадках. Недостатки

топливной системы, которая может загореться в самый неподходящий момент. Хотя

трудно определить подходящий момент для пожара топливной системы... Но самый

«выдающийся» дефект, мистер Делаж, — ваш самолет имеет неприятную манеру

раздеваться.

— Вы говорите о разрушении обшивки крыла? — нервно уточнил Делаж.

— С самолетом Джеймса Мейснера это произошло дважды, — атташе пролистал рапорты,

— Эдвард Риккенбакер претерпел таковой ущерб однажды. Джеймс Холл из-за этого

попал в плен. Были и другие случаи. Вы уж проследите, сэр, чтобы ваши самолеты больше

не раздевались перед противником.

14 июля 1918 года, Западный фронт, Франция, расположение 95-й истребительной

авиаэскадрильи САСШ

— Говорят, скоро нас пересадят на «SPAD», — заметил лейтенант Чарльз Миллер.

Лейтенант Джеффри Хант поморщился:

— Только не это! Отобрать наши любимые «Ньюпоры» и посадить на какие-то

железяки!..

Лейтенант Риккенбакер хмыкнул:

— Сейчас мы летаем на переделанных «Ньюпорах 28», а раньше как было — на старых?

Те такие фортели выкидывали!.. Рассказать, как моя машинка разделась прямо перед

«Альбатросом»?

Все засмеялись: Риккенбакер возвращался к этому повествованию неоднократно, всегда

уснащая его новыми, не вполне пристойными эпитетами.

— А если серьезно, — добавил он, когда смех утих, — я считаю, что «двадцать восьмой»

ничем не уступает «Фоккеру» — при лучшей скороподъемности и маневренности. И

превосходит любой «Альбатрос» — по всем параметрам. «Пфальцу» проигрывает лишь в

скорости на пикировании.

Он помолчал и сказал немного другим тоном:

— Конечно, существуют и другие мнения. Никого не стану разубеждать. У нас в

эскадрилье многие недовольны «Ньюпором», что правда — то правда. А мне эта машинка