Через полчаса в его тесном кабинете собралась основа преподавательского состава Университета. Некоторые преподаватели были недовольны, что их оторвали от важных дел, так как считали, что Карьер в очередной раз собирается разбирать дело о нападении на студентку, так и не придя к единому выводу. Они не подозревали об истинной причине вызова и теперь сидели за круглым столом, переглядываясь друг с другом и поглядывая на Карьера, который был мрачнее тучи.

-Уважаемые преподаватели, - начал он после недолгого молчания, - позвольте мне зачитать одно письмо, которое пришло  не так давно.

Удивление преподавателей возросло в несколько раз. Миссис Гонте и миссис Глетси тоже в свою очередь были изумлены. Они наблюдали, как Карьер разворачивает письмо и начинает читать слегка каркающим голосом.

С каждой   строчкой все присутствующие преподаватели ощущали, как у них холодеет сердце, а разум отказывается что-то воспринимать. С каждой секундой становилось все страшнее и страшнее, и как только Карьер дочитал, отложив ужасное письмо, несколько преподавательниц издали тихий стон.

-Я многое в своей жизни повидала, - подала голос Ирен Никитэль, пожилая преподавательница кафедры древней магии, - но чтобы вампиры так открыто, похищали наших девушек, да и еще нагло указывали нам на якобы нашу беспомощность. Это нельзя так просто оставлять!

Она хлопнула маленькой рукой по столу по дубовому столу.

-Многоуважаемая миссис Никитэль, - устало проговорил Николас Карьер, - вы прекрасно знаете силу и мощь вампирского государства на сегодняшний день.

-Но позвольте! – воскликнула она, - это чистое нарушение законов! – Уже почти целый век между нашими государствами сохранялся мир, и в свое время, если вы помните, был подписан пакт о ненападении. И что теперь? Разиэль нарушил его собственными руками!

Он похитил нашу студентку, угрожает нам войной, словно ничего  и никогда не подписывал.

-Что этому кровавому господину какая-то подпись на бумажке…. – вздохнула миссис Гонте, - создается впечатление, что Разиэль его подписал так, со скуки, и теперь ему ничего не стоит разрушить это. Ведь как правильно заметил мистер Карьер, он прекрасно понимает соотношение сил, и мы вряд ли сможем противостоять ему, по крайней мере, достойно…

-Но нельзя просто так сидеть! – негодование Никитэль достигло высшего предела, - надо сообщить, в конце концов, ректору или даже королю Ардарии!

-Король Ардарии не захочет ради какой-то девчонки ставить под угрозу целое государство, - возразила миссис Глетси и все были с ней согласны. Проблема определенно зашла в тупик. Никто не мог прийти к единому мнению.

-Нельзя все так оставлять! – снова повторила Никитэль и строго посмотрела на Карьера поверх своих очков. - Вы понимаете, что таким образом Разиэль на одной девушке не остановиться. Потом последует еще одна, другая…

-Но он же в письме сказал, что нужна всего одна, – неуверенно пробормотал Карьер.

-Николас! Он также сказал, что ему плевать на международный конфликт! Он не человек своего слова. Ах, простите, не вампир своего слова.

Она издала тихий саркастический смешок.

-Господа! Я вас собрал здесь не для того, чтобы вы убедили меня в нашей беспомощности!

-У меня не раз складывалось такое ощущение, - шепнула на ухо Луизе миссис Гонте. Та, соглашаясь с ней, кивнула головой.

-Я так же как вы понимаю трагичность ситуации и так же как вы возмущен и хочу что-то сделать, но не знаю что, - продолжал говорить Карьер. Все преподаватели с серьезными лицами слушали его, а Ирен Никитэль раз за разом кивала головой. - Именно поэтому я созвал экстренное собрание Университета, в надежде, что вы сможете помочь. Я не жду от вас сиюминутных планов и действий, я прошу вас хорошо подумать и решить, что нам делать дальше. Я послал ректору письмо. Ответа ещё нет, и у нас пока есть время, но его катастрофически мало. На этом все. Будем думать…

После собрания Лана и Луиза уединились в учительской. Заваривая подруге чай, миссис Гонте грустно обронила:

-По-моему у нас нет никаких шансов…

-Лана, ты не оптимистка, - вздохнула Луиза Глетси, прекрасно понимая, что та права. Это все равно, что стоять на пути стремительного поезда, зная, что тот уже никак не успеет остановиться.

-Увы, Эстер обречена, - Лана Гонте опустилась на стул, и грустно посмотрела на Луизу. – Как бы ни хотелось этого признавать, но мы ничего не можем сделать. По крайней мере, у меня нет никаких идей, я не в состоянии найти хоть одну лазейку, чтобы спасти нашу девочку.

-Может, мы сумеем ее вызволить? – не теряла надежды миссис Глетси. Неожиданно ее лицо приняло странное выражение. – Знаешь, что я заметила на своем занятии?

-Что же? – равнодушно поинтересовалась Лана, машинально помешивая ложкой чай.

-Четверо отсутствовало! Пара вампиров и две подруги Эстер. Не настораживает?

Миссис Гонте призадумалась.

-Ты намекаешь, что вампиры и на них позарились?

Луиза тихо кашлянула.

-Я подумала, что эти две девицы вздумали спасать свою подругу. Глупо, конечно, но скорее всего и эти вампиры тоже отсутствовали не случайно…

Лана Гонте подскочила со стула.

-Разрази меня гром, если это правда! Они же погибнут!

Она расхаживала взад-вперед, а ее щеки покрылись лихорадочным румянцем. Не выдержав, она все же потом присела и наклонилась к миссис Глетси.

-Ты понимаешь, чем это грозит обернуться? Ну почему же у нас такие студенты? – Лана уже готова была взвыть, а Луиза ободряюще поглаживала ее по плечу, хотя сама ощущала примерно то же самое.

- Нам нужно поговорить с оставшимися девушками, – вдруг сказала Лана, подняв голову. Луиза взглянула на нее скептически. Идея подруги казалась нереальной.

-Эти красавицы друг за другом горой будут.

- Юношеский максимализм, - пробурчала себе под нос миссис Гонте, отбрасывая светлый локон со лба. Луиза участливо пододвинула к ней поближе чашку с чаем. Лана Гонте мысленно возжелала, чтобы там был яд, так как в данной ситуации он ей был очень необходим. Женщина находилась на грани нервного срыва.

-Я думаю, что с девочками мы поговорим в скором времени. А сейчас надо прийти в себя и снова все хорошенько обдумать, - как можно спокойнее произнесла миссис Глетси, которая прекрасно понимала состояние подруги. Такой экстраординарной ситуации за весь период их преподавания еще не было. Казалось, что они были совершенно беспомощны - никакие решения не шли в голову, и от этого становилось мучительно страшно. Полная безысходность настигла их, и им требовалось перебороть свои эмоции, попытаться трезво рассуждать и тогда, возможно, они бы пришли к какому-то решению. Но это им еще только предстояло. А сейчас преподавательницы дружно отпаивали друг друга чаем и говорили. Много говорили…

 Небо заполонило серыми тучами, и солнце раз за разом пыталось пробиться, оставляя на разорванном свинцовом полотне грозовых облаков проплешины, через которые мерцали светлые проблески. Не сильно приятная стояла погода, как раз в духе весны, которая постепенно набирала свои обороты – повсюду стояли лужи, которые раньше были снегом, над нагревающейся землей стояла легкая дымка, а в воздухе так и чувствовалось  приближение новой грозы. В такое время студенты обычно редко показывались на улице, предпочитая отсиживаться в Университете с чашкой горячего кофе. Нечасто можно было увидеть во внутреннем дворике людей, и сегодня был как раз такой случай. Любой выглянувший в окно увидел бы опустелую местность с жалкими остатками снега на деревянных скамьях и множеством луж на брусчатке. Никто не стал бы задерживать свое внимание на столь унылом пейзаже. С этим расчетом за старинным монументом уединились две фигуры, одна из которых была закутана в плащ, а вторая оказалась местным студентом, лицо которого было скрыто капюшоном. Парень переминался с ноги на ногу и вяло поглядывал на мокрую снежную кашу, который была перепачкана его обувь.