Кстати, официанты здесь запоминают заказы. Денежные мешки не желают видеть блокнотики со сточенными карандашами. Денежные мешки хотят, чтобы каждое их слово откладывалось в вашей голове ископаемым.

  На входе в зал ресторана появился азиат. Он был габаритен и смотрелся как танк в костюме. Газон черных жестких волос и три складки на шее. Азиат что-то пролаял метрдотелю, с усердием двоечника выслушал ответ и отступил в сторону, пропуская в зал Реву-Корову и его блистательную свиту - эту великолепную семерку на буксире. Метрдотель проводил новоприбывших к вип-зоне. Азиат шел следом, метая по сторонам грозные взгляды. Рева-Корова не улыбался. По правде говоря, он был весьма мрачен. Он же не на работе, верно?

  На работе Рева-Корова, любимец детишек и заказчиков, жизнерадостно выкрикивает фразы вроде 'эти хлопья своей харизмой втянут вас в свою орбиту' и тому подобный постный шлак. Однако в реальной жизни - вне света прожекторов - оказалось, что он выглядит совсем как киношный злодей с ворохом психических расстройств, в любую секунду способный сорваться и переехать на своем шикарном лимузине толпы людей. Разительная перемена.

  Принесли два говяжьих стейка. Стейк Кирилла был обжаренный снаружи, с кровью внутри. Розовый сок собирался на тарелке в лужицы. Кирилл отправил в рот большой кусок, и розовый сок потек по его подбородку. Он ухмыльнулся мне с полным ртом, не прекращая работать челюстями.

  Я посмотрела вначале на стейк в своей тарелке, затем на Реву-Корову. Официант притворялся неодушевленным предметом, пока Рева-Корова изучал меню. Помогая себе ножом, Зарипов зачерпывал небольшое количество риса на перевернутую зубчиками вверх вилку и оправлял в рот. Котлету по-киевски он отламывал ребром вилки, а всякий раз, когда хотел пригубить шампанское, промакивал губы салфеткой.

  Сложив вилку и нож ручками вправо, что соответствовало 4:25 на циферблате часов, я откинулась на спинку стула. Официант тут же унес мою тарелку.

  - Вы не притронулись к еде, - заметил Зарипов.

  - Нет аппетита.

  - И даже не отведаете перламутр?

  Я сузила глаза, глядя на эти резиновые губы:

  - При условии, что после этого мы начнем говорить по существу.

  Кира прошипел что-то в духе 'вот корова'.

  Зарипов сказал:

  - Хорошо.

  Я взяла десертную ложку и зачерпнула перламутр из хрустальной икорницы, стоящей на серебряном подносе с колотым льдом. Кирилл поморщился, Зарипов продолжал невозмутимо щериться. Я отправила ложку в рот. Перламутр хрустел на зубах. Совсем как панцири мокриц под подошвой. Желчь подступила к горлу. Я с трудом проглотила скользкую холодную массу и смыла горько-сладкий рыбий вкус с языка слегка подслащенной водой.

  - Самым дорогим считается перламутр, предоставляемый Моржами старше семидесяти лет. Первоклассное желанное лакомство. Обладает прекрасными целебными свойствами, божественным вкусом и содержит массу питательных веществ.

  - На гурмана.

  - Вам не понравилось?

  Я вложила в следующие слова все, что думаю о перламутре и увлечении этой великосветской жабы гурманской пищей:

  - Знаете что, Ренат? Я пришла сюда не трепаться о том, что выросло на стариках. Хватит пудрить мне мозги!

  Стул опрокинулся.

  Злобно сопя, сжимая кулаки, Кира высился надо мной, как долбаный Эверест. Вот-вот сойдет лавина. Я чувствовала взгляды денежных мешков. Разговоры притихли. Боковым зрением видела, как большая и круглая башка Ревы-Коровы повернулась в нашу сторону.

  Я откинулась на спинку стула и зевнула.

  - Ты в невыгодном положении, Кирюша, малыш. Наберется, по меньшей мере, пятьдесят человек, которые смогут подтвердить твой бесславный поступок.

  - Не называй меня так, - вибрирующим от злости голосом сказал Кирилл.

  - Кирюшей или малышом?

  Подлетевший официант поднял стул, и Кирилл, отправив лацканы пиджака, нехотя приземлился на него.

  - Меня зовут Кира.

  - Надеюсь, ты понимаешь, насколько нелепо это звучит.

  - Будешь ерничать, Реньи, и я забью тебя.

  - Говорят, те, кого в детстве не кормили грудью, вырастают с неразрешимыми душевными противоречиями. Отсюда и повышенная агрессия, и франтовство, и отсутствие уважения к 'слабому' полу. Особенно отсутствие уважения к 'слабому' полу.

  Напоминающая экзотический цветок блондинка в платье 'от кутюр' указывала в мою сторону изящным тонким пальчиком и что-то нашептывала Реве-Корове. Лиственный человек смотрел на меня.

  - Я забью тебя, - повторил Кирилл и осушил бокал наполовину.

  - А также отсутствие гибкости ума и воображения.

  Я подумала, что бокал вот-вот треснет в его руке.

  Подумала: а, к черту.

  Улыбнулась:

  - Что ты сейчас чувствуешь? Испытываешь ли волнение? Где твоя пижама с ушками и картонный меч? Вспоминаешь свою матушку, кокетничающую с твоим физруком? Да-а, гулящая мать - горе для семьи.

  - Довольно! - Взгляд Зарипова отяжелел. - Довольно, - повторил он, но уже спокойней. - Вы с заметным упорством провоцируете Кирилла, госпожа Реньи. Но - больше никаких словесных игр.

  - Сейчас начну танцевать с бубном и восславлять богов с горы Консенсус, - сказала я с каменным лицом.

  - После ресторана я запланировал небольшую прогулку. Надеюсь, вы побудете моей музой еще немного.

  - У меня есть выбор?

  Зарипов вновь приклеил к лицу простосердечную маску и кротко посмотрел на меня:

  - Нет.

  Взгляд жабы в рубашке цвета виноградного мармелада скользнул куда-то в сторону.

  Я полуобернулась, проследив за его взглядом.

  Лирой обезоруживающе улыбался, направляясь к нашему столику. Он был в двубортном укороченном пальто из плотной черной кожи поверх костюма насыщенного синего цвета. Целый и невредимый. Руки в кожаных перчатках. Будто и не руки вовсе, а конечности манекена из черной пластмассы.

  Я встала. Кира тоже.

  - Сидеть, блин, - приказал блондин.

  Резиновые губы хлопнули:

  - Прошу покорнейше, присядьте, госпожа Реньи.

  Я села, не отрывая глаз от приближающегося Лироя. Шафрановый свет окутывал его с ног до головы, образовывая вокруг него дивное свечение. Как если бы по залу шел не человек, а плыл ангел. Я мотнула головой и уставилась на свои руки, сжавшиеся в кулаки. Тень упала на руки. Лирой наклонился к моему лицу, шершавые губы царапнули мочку моего уха:

  - Чудесно пахнешь. Я начинаю сходить по тебе с ума.

  Обритая голова купалась в золотистом свечении. Янтарные глаза, если бы могли, прожгли во мне дыры.

  - Ренат, бьюсь об заклад, - начала я, - вам было бы интересно узнать...

  - Харизма, - прошипел Лирой.

  - ...некоторые занимательные подробности, касающиеся...

  Лирой стянул перчатку с правой руки. Я начала вставать, когда его пальцы утонули в моих волосах, касаясь затылка, соскальзывая к шее...

  Вспышка.

  Зрачки сузились в две точки.

  ...Я сидела, зажмурившись.

  - Я могу предложить кое-что получше, - в голосе Лироя скользила улыбка. Я сильнее зажмурилась, словно таким образом могла заставить все кошмары поблекнуть, исчезнуть. - Например, то, чего больше всего на свете боится наша обаятельная Харизма.

  Я тихо и отчаянно выругалась.

  - Будет вам сквернословить, госпожа Реньи, - укорил Зарипов. - Вы привлекаете к себе слишком много внимания. Вы же не хотите, чтобы это отразилось на здоровье Миланы?

  Я не хотела.

  Пересилив себя, я разжала пальцы - один за другим. Девять раз пересилила. Какая же я умница.

  Лирой натягивал перчатку обратно.

  - Я думала, ты...

  - Надеюсь, ты сполна насладилась представлением, потому что, когда мне отрывали руку, я мог думать только о тебе.

  - Чтоб ты провалился, Лирой.

  - То-то и оно, Харизма, - Лирой положил правую руку - руку из плоти и крови - мне на плечи. Левая - дым и зеркала - покоилась вдоль тела. Иллюзия была столь достоверной, что захватывало дыхание. Древесный Колосс оторвал Лирою левую руку, но он смог 'отрастить' ее обратно. Химерная конечность. Милана была права. Лирой опасней Кирилла. Грубая сила проигрывает изощренному безумию. - Ночью я тоже хотел этого больше всего на свете. То-то и оно.