Мачту на нем утвердили и к ней паруса привязали.

        Взявши барана и овцу с собой, на корабль совокупно

5     Все мы взошли сокрушенные горем, лиющие слезы.

        Был нам по темным волнам провожатым надежным попутный

        Ветер, пловцам благовеющий друг, парусов надуватель,

        Послан приветноречивою, светлокудрявой богиней;

        Все корабельные снасти порядком убрав, мы спокойно

10   Плыли; корабль наш бежал, повинуясь кормилу и ветру.

        Были весь день паруса путеводным дыханием полны.

        Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

        Скоро пришли мы к глубокотекущим водам Океана;

        Там киммериян печальная область, покрытая вечно

15   Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет

        Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль

        Он покидает, всходя на звездами обильное небо,

        С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;

        Ночь безотрадная там искони окружает живущих.

20   Судно, прибыв, на песок мы встащили; барана и овцу

        Взяли с собой и пошли по течению вод Океана

        Берегом к месту, которое мне указала Цирцея.

        Дав Перимеду держать с Еврилохом зверей, обреченных

        В жертву, я меч обнажил медноострый и, им ископавши

25   Яму глубокую, в локоть один шириной и длиною,

        Три совершил возлияния мертвым, мной призванным вместе:

        Первое смесью медвяной, второе вином благовонным,

        Третье водой и, мукою ячменного все пересыпав,

        Дал обещанье безжизненно веющим теням усопших:

30   В дом возвратяся, корову, тельцов не имевшую, в жертву

        Им принести и в зажженный костер драгоценностей много

        Бросить; Тиресия ж более прочих уважить, особо

        Черного, лучшего в стаде барана ему посвятивши.

        Дав обещанье такое и сделав воззвание к мертвым,

35   Сам я барана и овцу над ямой глубокой зарезал;

        Черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою

        Души усопших, из темныя бездны Эреба поднявшись:

        Души невест, малоопытных юношей, опытных старцев,

        Дев молодых, о утрате недолгия жизни скорбящих,

40   Бранных мужей, медноострым копьем пораженных смертельно

        В битве и брони, обрызганной кровью, еще не сложивших.

        Все они, вылетев вместе бесчисленным роем из ямы,

        Подняли крик несказанный; был схвачен я ужасом бледным.

        Кликнув товарищей, им повелел я с овцы и с барана,

45   Острой зарезанных медью, лежавших в крови перед нами,

        Кожу содрать и, огню их предавши, призвать громогласно

        Грозного бога Аида и страшную с ним Персефону.

        Сам же я меч обнажил изощренный и с ним перед ямой

        Сел, чтоб мешать приближаться безжизненным теням усопших

50   К крови, пока мне ответа не даст вопрошенный Тиресий.

        Прежде других предо мною явилась душа Ельпенора;

        Бедный, еще не зарытый, лежал на земле путеносной.

        Не был он нами оплакан; ему не свершив погребенья,

        В доме Цирцеи его мы оставили: в путь мы спешили.

55   Слезы я пролил, увидя его; состраданье мне душу проникло.

        Голос возвысив, я мертвому бросил крылатое слово:

        «Скоро же, друг Ельпенор, очутился ты в царстве Аида!

        Пеший проворнее был ты, чем мы в корабле быстроходном».

        Так я сказал; простонавши печально, мне так отвечал он:

60   «О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей многославный,

        Демоном злым погублен я и силой вина несказанной;

        Крепко на кровле заснув, я забыл, что назад надлежало

        Прежде пойти, чтоб по лестнице с кровли высокой спуститься;

        Бросясь вперед, я упал и, затылком ударившись оземь,

65   Кость изломал позвоночную; в область Аида мгновенно

        Дух отлетел мой. Тебя же любовью к отсутственным милым,

        Верной женою, отцом, воспитавшим тебя, и цветущим

        Сыном, тобой во младенческих летах оставленным дома,

        Ныне молю (мне известно, что, область Аида покинув,

70   Ты в корабле возвратишься на остров Цирцеи) — о! вспомни,

        Вспомни тогда обо мне, Одиссей благородный, чтоб не был

        Там не оплаканный я и безгробный оставлен, чтоб гнева

        Мстящих богов на себя не навлек ты моею бедою.

        Бросивши труп мой со всеми моими доспехами в пламень,

75   Холм гробовой надо мною насыпьте близ моря седого;

        В памятный знак же о гибели мужа для поздних потомков

        В землю на холме моем то весло водрузите, которым

        Некогда в жизни, ваш верный товарищ, я волны тревожил».

        Так говорил Ельпенор, и, ему отвечая, сказал я:

80   «Все, злополучный, как требуешь, мною исполнено будет».

        Так мы, печально беседуя, друг подле друга сидели,

        Я, отгоняющий тени от крови мечом обнаженным,

        Он, говорящий со мною, товарища прежнего призрак.

        Вдруг подошло, я увидел, ко мне привиденье умершей

85   Матери милой моей Антиклеи, рожденной великим

        Автоликоном, — ее меж живыми оставил я дома,

        В Трою отплыв. Я заплакал, печаль мне проникнула душу;

        Но и ее, сколь ни тяжко то было душе, не пустил я

        К крови: мне не дал ответа еще прорицатель Тиресий.

90   Скоро предстал предо мной и Тиресия фивского образ;

        Был он с жезлом золотым, и меня он узнал и сказал мне:

        «Что, Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

        Что, злополучный, тебя побудило, покинув пределы

        Светлого дня, подойти к безотрадной обители мертвых?

95   Но отслонися от ямы и к крови мечом не препятствуй

        Мне подойти, чтоб, напившися, мог я по правде пророчить».

        Так он сказал; отслоняся от ямы, я меч среброгвоздный

        Вдвинул в ножны; а Тиресий, напившися черныя крови,

        Слово ко мне обратил и сказал мне, по правде пророча:

100 «Царь Одиссей, возвращения сладкого в дом свой ты жаждешь.

        Бог раздраженный его затруднит несказанно, понеже

        Гонит тебя колебатель земли Посейдон; ты жестоко

        Душу разгневал его ослеплением милого сына.

        Но, и ему вопреки, и беды повстречав, ты достигнуть

105 Можешь отечества, если себя обуздаешь и буйных

        Спутников; с ними ты к острову знойной Тринакрии, бездну

        Темно-лазурного моря измерив, корабль приведешь свой;

        Тучных быков и волнистых баранов пасет там издавна

        Гелиос светлый, который все видит, все слышит, все знает.

110 Будешь в Итаке, хотя и великие бедствия встретишь,

        Если воздержишься руку поднять на стада Гелиоса;

        Если же руку подымешь на них, то пророчу погибель

        Всем вам: тебе, кораблю и сопутникам; [261]сам ты избегнешь

        Смерти, но бедственно в дом возвратишься, товарищей в море

115 Всех потеряв, на чужом корабле, и не радость там встретишь:

        Буйных людей там найдешь ты, твое достоянье губящих,

        Мучащих дерзким своим сватовством Пенелопу, дарами

        Брачными ей докучая; ты им отомстишь. Но когда ты,

        Праведно мстя, женихов, захвативших насильственно дом твой,

120 В нем умертвишь иль обманом, иль явною силой — покинув

        Царский свой дом и весло корабельное взявши, отправься