220 К дому прекраснокудрявой богини Цирцеи поспешно

        Все устремились. Там голосом звонко-приятным богиня

        Пела, сидя за широкой, прекрасной, божественно тонкой

        Тканью, какая из рук лишь богини бессмертной выходит.

        К спутникам тут обратяся, Политос, мужей предводитель,

225 Мне меж другими вернейший, любезнейший друг мой, сказал им:

        «Слышите ль голос приятный, товарищи? Кто-то, за тканью

        Сидя, поет там, гармонией всю наполняя окрестность.

        Кто же? Богиня иль смертная? Голос скорей подадим ей».

        Так он сказал им; они закричали, чтоб вызвать певицу.

230 Вышла немедля она и, блестящую дверь растворивши,

        В дом пригласила вступить их; забыв осторожность, вступили

        Все; Еврилох лишь один назади, усомнившись, остался.

        Чином гостей посадивши на кресла и стулья, Цирцея

        Смеси из сыра и меду с ячменной мукой и с прамнейским

235 Светлым вином подала им, подсыпав волшебного зелья

        В чашу, чтоб память у них об отчизне пропала; когда же

        Ею был подан, а ими отведан напиток, ударом

        Быстрым жезла загнала чародейка в свиную закуту

        Всех; очутился там каждый с щетинистой кожей, с свиною

240 Мордой и с хрюком свиным, не утратив, однако, рассудка.

        Плачущих всех заперла их в закуте волшебница, бросив

        Им желудей, и свидины, и буковых диких орехов

        В пищу, к которой так лакомы свиньи, любящие рылом

        Землю копать. К кораблю Еврилох прибежал той порою

245 С вестью плачевной о бедствии, спутников наших постигшем.

        Долго не мог, сколь ни силился, слова сказать он, могучим

        Горем проникнутый в сердце; слезами наполнены были

        Очи его, и душа в нем терзалась от скорби; когда же

        Все мы его в изумленье великом расспрашивать стали,

250 Так рассказал он мне повесть о бедствии посланных наших:

        «Лес перешедши, как ты повелел, Одиссей многославный,

        Скоро мы там за горами увидели крепкий Цирцеин

        Дом, сгроможденный из тесаных камней на месте открытом.

        В нем, мы услышали, пела прекрасно певица, за тканью

255 Сидя, не знаю, богиня иль смертная. Тотчас мы голос

        Подали; вышла она и, блестящую дверь растворивши,

        В дом нас вступить пригласила; забыв осторожность, вступили

        Все; я остался один назади, предузнавши погибель;

        Все там исчезли они, и обратно никто уж не вышел.

260 Долго я ждал; напоследок ушел, ничего не узнавши».

        Так он сказал; и немедля, надев на плечо среброгвоздный,

        Медный, двуострый мой меч и схвативши свой туго согбенный

        Лук, я велел Еврилоху меня проводить, возвратившись

        Той же дорогой со мною; но он, на колена в великом

265 Страхе упав, мне с рыданием бросил крылатое слово:

        «Нет, повелитель, позволь за тобой не ходить мне; уверен

        Я, что ни сам ты назад не придешь, ни других не воротишь

        Спутников наших; советую лучше, как можно скорее,

        Бегством спасаться, иль все мы ужасного дня не минуем».

270 Так говорил Еврилох, и, ему отвечая, сказал я:

        «Друг Еврилох, принуждать я тебя не хочу; оставайся

        Здесь, при моем корабле, утешаться питьем и едою;

        Я же пойду; непреклонной нужде покориться мне должно».

        С сими словами пошел я от моря, корабль там оставив.

275 Той же порой, как, в святую долину спустяся, уж был я

        Близко высокого дома волшебницы хитрой Цирцеи,

        Эрмий с жезлом золотым пред глазами моими, нежданный,

        Стал, заступив мне дорогу; пленительный образ имел он

        Юноши с девственным пухом на свежих ланитах, в прекрасном

280 Младости цвете. Мне ласково руку подавши, сказал он:

        «Стой, злополучный, куда по горам ты бредешь одиноко,

        Здешнего края не ведая? Люди твои у Цирцеи;

        Всех обратила в свиней чародейка и в хлев заперла свой.

        Их ты избавить спешишь; но и сам, опасаюсь, оттуда

285 Цел не уйдешь; и с тобою случится, что с ними случилось.

        Слушай, однако: тебя от беды я великой избавить

        Средство имею; дам зелье тебе; ты в жилище Цирцеи

        Смело поди с ним; оно охранит от ужасного часа.

        Я же тебе расскажу о волшебствах коварной богини:

290 Пойло она приготовит и зелья в то пойло подсыплет.

        Но над тобой не подействуют чары; чудесное средство,

        Данное мною, их силу разрушит. Послушай; как скоро

        Мощным жезлом чародейным Цирцея к тебе прикоснется,

        Острый свой меч обнажив, на нее устремись ты немедля,

295 Быстро, как будто ее умертвить вознамерясь; в испуге

        Станет на ложе с собою тебя призывать чародейка —

        Ты не подумай отречься от ложа богини: избавишь

        Спутников, будешь и сам гостелюбно богинею принят.

        Только потребуй, чтоб прежде она поклялася великой

300 Клятвой, что вредного замысла против тебя не имеет:

        Иначе мужество, ею расслабленный, все ты утратишь».

        С сими словами растенье мне подал божественный Эрмий,

        Вырвав его из земли и природу его объяснив мне:

        Корень был черный, подобен был цвет молоку белизною;

305 Моли [257]его называют бессмертные; людям опасно

        С корнем его вырывать из земли, но богам все возможно.

        Эрмий, подав мне растенье, на светлый Олимп удалился.

        Я же пошел вдоль лесистого острова к дому Цирцеи,

        Многими, сердце мое волновавшими, мыслями полный.

310 Став перед дверью прекраснокудрявой богини, я громко

        Начал ее вызывать; и, услышав мой голос, немедля

        Вышла она, отворила блестящие двери и в дом дружелюбно

        Мне предложила вступить; с сокрушением сердца вступил я.

        Введши в покои меня и на стул посадив среброгвоздный

315 Редкой работы (для ног же была там скамейка), богиня

        В чашу златую влила для меня свой напиток; но прежде,

        Злое замыслив, подсыпала зелье в него; и когда он

        Ею был подан, а мною безвредно отведан, свершила

        Чару она, дав удар мне жезлом и сказав мне такое

320 Слово: «Иди и свиньею валяйся в закуте с другими».

        Я же свой меч изощренный извлек и его, подбежав к ней,

        Поднял, как будто ее умертвить вознамерившись; громко

        Вскрикнув, она от меча увернулась и, с плачем великим

        Сжавши колена мои, мне крылатое бросила слово:

325 «Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?

        Я в изумленье; питья моего ты отведал и не был

        Им превращен; а доселе никто не избег чародейства,

        Даже и тот, кто, не пив, лишь губами к питью прикасался.

        Сердце железное бьется в груди у тебя; и, конечно,

330 Ты Одиссей, многохитростный муж, о котором давно мне

        Эрмий, носитель жезла золотого, сказал, что сюда он

        Будет, на черном плывя корабле от разрушенной Трои.

        Вдвинь же в ножны медноострый свой меч и со мною

        Ложе мое раздели: сочетавшись любовью на сладком

335 Ложе, друг другу доверчиво сердце свое мы откроем».

        Так говорила богиня, и так, отвечая, сказал я:

        «Как же могу, о Цирцея, твоим быть доверчивым другом,

        Если в свиней обратила моих ты сопутников? Мне же,