- Сто двадцать восемь кошшей! - ответил продавец. - За каждого!

   Змеелюди вокруг помоста недовольно зашумели, загалдели. Судя по озвученной продавцом цифре, она была - запредельной.

   Покупатель приободрился, назвал свою цену:

   - Сто двадцать восемь! За обоих!

   Народ зашумел сильнее. Судя по этой цифре, это была еще большая наглость, чем наглость продавца.

   Продавец на пару секунд замешкался, потом все-таки ответил:

   - По сто двадцать четыре! За каждого! - немного подумал, добавил: - Больше не уступлю!

   Однако покупатель, или - псевдо-покупатель (понять его "игру на понижение" пока было сложно), не растерялся.

   - Сто девяносто два! За пару! - парировал он, внимательно наблюдая за реакцией продавца. Народ на площади притих. Цифра, названная в этот раз, уже была близка к той, за которую, по мнению "сочувствующих" могла быть продана пара огромных, как горы, Матшей.

   Продавец растерялся. Видно было - ему явно не хватало опыта публичных торгов; и это отчетливо видели и покупатель, и "сочувствующие".

   - Двести сорок, за обоих! - тягостно выдавил из себя продавец. Сашка готов был поклясться - если бы у Ташши были цветное зрение, они наверняка увидели бы, что владелец Матшей побагровел он внутреннего напряжения.

   Однако все происходяшее и Ведунья, и симбиот видели как черно-белое "кино". Впрочем, очень интересное кино....

   Торг закончился на отметке в двести четыре кошша - ушлый покупатель додавил-таки менее стойкого продавца.

   "Действительно, все, как везде"! - подумал Сашка, вместе с Ташшей стремясь рассмотреть спины ездовых Матшей, один из которых сегодня наверняка найдет себе новых хозяев в лице Ведуньи и её симбиота.

   - Послушай, а сколько у нас денег? - неожиданная мысль ужалила мозг Александра, немедленно передалась женщине-змее. - Ты же, кажется, пересчитывала монеты в кошельке?

   - Да, считала! Денег - немного - чуть больше двухсот кошшей. Цифра не круглая...

   - А какая цифра - круглая? - немедленно поинтересовался симбиот.

   - Любая, кратная шестидесяти четырем! - недоуменно ответила Ташша.

   - Почему?

   - У нас же на руках - по четыре пальца! Вот и считай.... На двух руках - восемь пальцев. Стало быть, восемь раз по восемь - шестьдесят четыре! А что, красивая, круглая цифра! Тебе чем-то не нравится эта цифра?

   - Ну почему... Очень нравится! - Сашка не лукавил. - Просто немного непривычно.

   - Ничего, скоро привыкнешь! - "успокоила" его Ведунья. В следующий момент она обратили внимание, что на помост вышли одновременно несколько продавцов и объявили, что снимают с торга своих животных-тяжеловозов. На вопросы "сочувствующих" один из продавцов, с согласия остальных, ответил, что их абсолютно не устраивает цена, по которой сегодня здесь торгуются крупные животные.

   Стало понятно, что владельцев Матшей-большегрузов изрядно напугала первая сделка; они логично предположили, что после того, как пара очень хороших Матшей была продана за баснословно низкую цену, им, со своими животными тоже придется опускаться в цене, и изрядно.

   Удачливого покупателя первой сделки после этих слов едва не разорвали. Вмешался небольшой отряд Гвардейцев, бдительно наблюдавший за всем происходящим откуда-то со стороны, однако моментально отреагировавший на первые же признаки самоуправства.

   Через какое-то время "сочувствующие" успокоились; на помост вышел следующий продавец...

   А это для Ташши было уже интересно - он продавал именно ту животину, на которую "положила глаз" женщина-змея.

   Ведунья протиснулась через плотную толпу, осторожно поднялась на помост. Ташша глянула на продавца - хитроватого вида змеемужичка, в душе у неё заворочался червячок сомнения - не поспешила ли она выйти на помост, ведь она даже толком не рассмотрела "предмет торга" - крепкое на вид, жилистое, в меру упитанное животное. Однако исправлять ошибку было поздно, нужно было торговаться.

   - Сто двадцать восемь кошшей! - заявил змеемужичок, проницательно глядя на Ведунью. Народ на площади одобрительно загудел - после первой сделки симпатии "сочувствующих" явно были на стороне продавца.

   Ташша ничего не ответила, внимательно посмотрела на змеемужичка. Она могла бы назвать какую-нибудь цифру. Но, судя по тому, как сегодня проходили торги ей, вероятнее всего, придется аргументировать, почему она назвала именно эту цифру, а не другую.

   Другими словами, нужна была хоть какая-то информация о животном - та, которая поможет резонно понизить запредельные запросы его теперешнего хозяина.

   "Попроси подвести животное поближе"! - подсказал симбиот. - "Скажи, что хочешь еще раз взглянуть на предмет торга"!

   Ташша продублировала вслух просьбу Александра.

   Продавец недоуменно покрутил головой, пожал плечами. В его позе, взгляде читалось: а зачем? Матш стоит в ряду уже больше половины дня и все, кто хотел его посмотреть, давно уже сделали это. Однако, посомневавшись, змеемужичок решил-таки уступить просьбе первого своего покупателя.

   Он махнул рукой, невидимый помощник подвел животное к самому помосту. Ташша подошла, присела, коснулась рукой горбатого загривка Матша.

   Змеелюди на площади замерли.

   - За это животное я не заплачу ничего! - твердо сказала Ташша, поднимаясь и возвращаясь в центр "лобного места".

   - Почему? - выпучил глаза змеемужичок.

   - Эта скотинина, - ответила Ведунья, - несколько лет трудилась в твоем подворье. Поначалу ты её очень берег. Но потом.... Она возила очень большие, неподсильные для неё грузы, ты нещадно бил её, а кормил плохо. Но самое печальное другое - в начале лета ты в злобе загнал этого Матша в какую-то топь, где он оторвал себе сухожилие.

   Какой-то очень хороший ветеринар починил ногу этого Матша, все лето животное поправляло здоровье и нагуливало вес на пастбище. Поэтому он выглядит так хорошо.

   Но ездить на нем больше нельзя! Этот Матш годится только на мясо!

   "Сочувствующие" онемели. Потом по толпе пронесся звук говорка, похожего на шелест...

   - Ведунья! Ведунья! - шептались в толпе, и сложно было понять: чего в этом шелесте больше - восхищения, или осуждения.

   А змеемужичок заметно расстроился и даже как-то растерялся. Продажа заведомо некачественного товара - это преступление считалось умышленным мошенничеством и каралось, как минимум шестнадцатью ударами плетью. При том, что восьми ударов тяжелой плеткой хватало на то, чтобы основательно лишить змеечеловека здоровья.

   У змеемужичка-хитрована на горизонте явственно замаячило увечье, а, возможно - и смерть....

   Однако Божественный Змей и Его Воля были в тот день на его стороне.

   - Эта тетка - воровка! - раздался в толпе чей-то звонкий голос. - "Сочувствующие" закрутили головами, кое-кто недоуменно пожимал плечами.

   - Она - воровка! - вновь раздался тот же голос. На этот раз источник крика был определён верно, "сочувствующие" расступились в стороны, явив всем присутствующим того, точнее - ту, которая принародно обвинила в краже пришлую знахарку. Змеедевушка была невысокого роста, худа, одета в такие же лохмотья, какие Ташша не столь давно выбросила на берегу озера.

   - Нищенка! Попрошайка! - прошелестело в толпе. - Навязалась на нашу голову!

   Однако дальше недовольного роптания дело не пошло. Закон был един для всех и если кто-то принародно обвинял кого-то в краже, дело требовало немедленного разбирательства, а, возможно - и расследования.

   К девушке-змее подошли Гвардейцы, что-то негромко спросили у неё. Она утвердительно кивнула. Ратники жестами пригласили её подняться на помост. Худущая обвинительница поднялась по ступеням.... Ташша успела заметить вздутие на её левой руке, снизу. Сомнений не осталось - это именно она хватала через решетку мешок Ведуньи.

   - Что именно украла у тебя эта женщина? - громко, так, чтобы слышали все, спросил у неё один из Гвардейцев.