— Во всей славе своей, — сухо произнёс Карлберг, протягивая Терехову руку. У нунцианского варианта стандартного английского было особое произношение и проглатываемые конечные слоги, приглушенные гласные и отрывистый ритм речи действительно делал его несколько затруднительным для понимания. Различные планетарные диалекты не были чем-то из ряда вон выходящим, однако этот был намного сильнее выражен, чем в большинстве случаев. Несомненно, длительная изоляция планеты от остальной галактики и потеря в тот период большей части технологий записи звука помогала это объяснить. Однако, наряду с этим, явно имелись и различия в местных диалектах, например произношение Карлсберга заметно отличалось от произношения Адольфссона или Векслера. Оно было резче и более носовое.

— Я просмотрел данные, которые вы любезно предоставили нам для знакомства с возможностями вашего корабля, — продолжил коммодор и покачал головой. — Я понимаю, что "Гексапума" "всего лишь" тяжёлый крейсер, однако, капитан, нам она кажется супердредноутом. Мои "Космические Силы" состоят из одиннадцати лёгких атакующих кораблей, самый крупный из которых имеет массу аж восемнадцать тысяч тонн. Так что масса всего флота Нунцио составляет где-то треть массы одного вашего корабля.

Рагнхильд заставила своё лицо продолжать демонстрировать только вежливый интерес, хотя слова Карлберга потрясли её. Разумом она с самого начала осознавала, что ни одно из нищих правительств Скопления не имело ни средств, ни технологий для создания чего-то похожего на дееспособный флот. Однако это было кошмаром. Меньше, чем одна эскадрилья ЛАКов для того, чтобы защищать — или хотя бы эффективно патрулировать — целую звёздную систему? Ей хотелось взглянуть, как отреагировал на это Пауло, однако она предпочла не отвлекаться.

— Эмиль, не набрасывайтесь на дела так быстро! — с добродушной улыбкой пожурил его президент Адольфссон. — Капитан Терехов вошел в нашу систему менее двенадцати часов тому назад. Я полагаю, вы могли бы дать ему, ну, еще минут тридцать-сорок вежливо поболтать о том, о сём, прежде чем погрязнуть в обсуждении важных дел.

— Ой. — Карлберг опять покачал головой, на этот раз его лицо походило на лицо малыша, которому только что напомнили, что он слишком боек для того, чтобы вести себя прилично.

— Не волнуйтесь, — утешил его президент. — Я не прикажу отрубить вам голову прямо здесь. Это задержало бы ужин, да и отчищать ковер от крови всегда такая мука.

Карлберг рассмеялся, а Терехов и Фитцджеральд широко заулыбались. Гардемарины — нет и Векслер поразил Рагнхильд, сочувственно им улыбнувшись. Её поразила не улыбка; её поразило то, что это была та улыбка, которой обмениваются младшие офицеры в присутствии своего начальства, а не покровительственная улыбка взрослого ребёнку. Она прекрасно знала разницу между этими улыбками.

"Может быть, — подумала Рагнхильд, пока президент вёл их по застеклённому коридору, освещённому ярко-золотистым светом звезды Нунцио-Б в просторный отделанный деревянными панелями обеденный зал, — этот ужин не будет настолько суровым испытанием, как я опасалась".

— Вот примерно так оно всё и обстоит, капитан Терехов, — произнёс Джордж Адольфссон двумя часами позже. Он с комфортом откинулся в кресле, покачивая в руке бокал традиционного понтификанского сливового бренди и разглядывая своих мантикорских гостей. — Для каждого человека на Понтифике шанс присоединиться к вашему Звёздному Королевству является величайшей из возможностей, выпавшей с тех пор, как Кретины-Основатели плюхнули свои безмозглые суеверные зады на Базилику.

Его тон был настолько сух и язвительно юмористичен, что Рагнхильд была вынуждена прикрыться рукой, чтобы спрятать улыбку. Еда была восхитительна, хотя на её вкус бренди был резковат. А президент Адольфссон оказался очаровательным хозяином. Оказалось, что Векслер был не только его секретарём, но и племянником, и она подозревала, что дядя и племянник набили руку в совместном очаровании гостей. И набили руку весьма неплохо, поскольку, когда дело дошло до этого, они были просто естественно очаровательны.

Однако президент мог быть и убийственно серьёзен, что стало ясно, когда он совершенно непреклонно посмотрел Терехову в глаза.

— Капитан, население всей системы Нунцио заметно меньше полумиллиарда человек, — спокойно произнёс президент, из голоса которого пропали все следы веселья. — У нас нет пролонга, у нас нет никакой приличной медицины, наша система образования смешна по современным стандартам, а наша передовая технология отстает от вашей наверное как минимум на двести стандартных лет. Однако все мы знаем, что в действительности несёт с собой Пограничная Безопасность. Именно поэтому девяносто пять процентов избирателей Понтифика одобрили аннексию со стороны вашего королевства. И именно поэтому наша делегация в Конституционном Собрании так тесно сотрудничает с Иоахимом Альквезаром.

— Прошу прощения, господин президент, — произнёс Карлберг, — но мне всё ещё не по себе от такой тесной связи с рембрандтцами.

— Эмиль, — настойчиво сказал Адольфссон, — в случившемся с нами нет вины Бернардуса Ван Дорта. Нет даже вины Рембрандтского Торгового Союза. Проклятье! Торговый Союз возник всего лишь пятьдесят стандартных лет назад! Рембрандт и Сан Мигель никогда не "потрошили" экономику Понтифика. И мы, наконец, перестали завидовать и начали им подражать! Хотя, — добавил он голосом человека, с неохотой идущего на уступку, — полагаю, нам не следовало быть настолько… напористыми в деловых переговорах со своими соседями.

— Напористыми! — расхохотался Карлберг. Рагнхильд всё ещё удивляло, насколько свободно, по-домашнему коммодор обращался к своему президенту. Она пыталась — и не могла — представить себе кого бы то ни было, разговаривающего так с королевой Елизаветой. Тем не менее, несмотря на всю свободу поведения, Карлберг ничуть не проявлял непочтительности. Выглядело так, что его непосредственность только подчёркивала подлинную глубину его уважения к президенту.

— Я знаю, что и я и мой корабль плохо знакомы со Скоплением, коммодор, — произнёс Терехов. — Но я потратил не один час, перечитывая то, что предоставили мне адмирал Хумало и губернатор Медуза. Судя по тому, что я читал, мистер Ван Дорт должен быть выдающимся человеком, и я предполагаю, что он и мистер Альквезар не только близкие друзья, но и деловые и политические партнёры.

— Капитан, вы всё понимаете совершенно верно, — ответил Адольфссон. — О, разумеется, он создал Торговый Союз не ради чисто гуманитарной деятельности. Однако я никогда не придерживался той точки зрения, что РТС был задуман просто как средство настричь шерсти с остальных звёздных систем в пределах досягаемости. И, как бы там ни было, я убеждён в том, что Ван Дорт — и Альквезар — не жалея сил работают ради успеха аннексии.

— Я тоже, дядя Джордж, — заметил Векслер. — Однако они могут трудиться не покладая рук просто из-за возможности разбогатеть ещё больше в качестве составной части Звёздного Королевства. Бескорыстное беспокойство насчёт остальных может по сравнению с этим находиться далеко на втором плане.

— Почему бы и нет, — пожимая плечами ответил Адольфссон. — Альберто, "богатство" не является бранным словом. Особенно, когда разница между богатством и бедностью означает для планеты разницу между наличием пролонга и его отсутствием, или возможностью для всех наших граждан получить достойную работу и жильё.

— Хорошо сказано, господин президент, — произнёс Карлберг. — Мне кажется, это просто привычка. Я так долго испытывал зависть к рембрандтцам всякий раз, когда мимо проходило одно из их торговых судов, что теперь тяжело что-то с собой поделать.

— Тем не менее, коммодор, я думаю, что президент прав, — сказал Терехов. — Даже без аннексии близость систем Скопления к терминалу Рыси имела бы для вас огромное экономическое значение. Разумеется, если предположить, что кто-нибудь вроде Пограничной Безопасности не накинется на вас, как только вы достаточно разбогатеете для того, чтобы вас стоило захватывать.