8

От Ермолова замечательное.

Ответ 2 февр. 1840 г.[22]

Любезнейший Павел Христофорович. Неужели не досадуешь на себя, что со времени отъезда на Линию, ты не слова не написал мне, ниже не вздумал порадовать меня твоим успехам, равно примечательными, как предприимчивостью, твердостию и самим исполнением. Донесения Твои получены во время пребывания здесь Государя, и ему угодно было о действиях твоих пересказать мне, со всею подробностию, не упустить не малейшего обстоятельства.

Я сообщу тебе примечательнейшие места рассказа, собственно до тебя касающиеся: «Граббе познакомившись с краем приехал в Петербург, мы обо всем с ним переговорили и он вполне исполнил мои ожидания», далее продолжая сказал: «Граббе не тот человек, который, взявшись за предприятие, когда-либо отстал от него». Хвала тебе и отдавая справедливость заключил сими словами: «Он в последствии будет отличнейшим Главнокомандующим».

Надеюсь, любезнейший друг, что тебе приятно будет узнать об этом и думаю, что о сем не сказали бы тебе и самые приближенные его; я же кому мог рассказал о сем, ибо со мною не может иметь места une conversation confedentielle*, следовательно нет тайны!

Вероятно, никому, сей Государя отзыв, не мог быть столько приятным, как мне, но я виноват только в том, что замедлил сообщить тебе оный, и признаюсь, что ты хоть несколько строк напишешь о себе. Не правда ли, что подобные слова Государя лестнее самих наград, тебе предоставленных.

Теперь приступаю к различным просьбам, которые прошу выслушать с терпением.

К тебе отправляющийся полковник князь Голицын, податель письма сего, хотя известный тебе, убедительно просил меня рекомендовать его в твое расположение. Ты знаешь его как умного человека и храброго офицера, и я прибавлю к тому, что в бытность его в Грузии в мое время, я во всех отношениях был им совершенно доволен. И, надеюсь, что он служить будет отлично, а потому, в том не посмею усумниться, чтобы он не нашел в тебе начальника готового быть ему полезным и желающим направить его обстоятельства.

Покойного С.Пбургского Почт-директора Булгакова жена просила меня о воспитаннике Константине Зубкове, служащем в Кабардинском Егерском полку, чтобы я написал тебе о нем и желание ея заключается в том, чтобы произведен он был в офицеры. Я только привожу его на память, а далее определит твоя справедливость. Последняя просьба есть, собственно, моя, и много меня занимающая, которую, кажется, не трудно тебе исполнить, но прежде хочу чтобы по дружески сказал ты мне свое мнение.

Меньшой из сыновей моих, имеющий хорошие умственные способности, учится так лениво, что не сделает успехов которые бы, в положенные для принятия в учебные заведения годы, дали ему возможность выдержать экзамен, для поступления во оныя установленный, почему хочу определить его в войско под твоим начальством. Ты сделаешь мне величайшее одолжение, и, конечно, благодеяние для него, если не откажешь мне принять его и поручить строгому из Командиров. Вот мои условия, буде таковые позволительны, когда испрашивается милость. Ускорить производство его в унтер офицеры, но далее офицерский чин он не должен иначе заслужить как отличною храбростию и совершенною годностию. Jene dua non. Я желаю, чтобы он достал его не по благоволению к нему (то есть ко мне), но за труды, и это при недостатке других дарований, будет большим ему удовлетворением. Опасностей я за него не страшусь и самая смерть излишне не огорчит меня, ибо, вразумляя его, как и других братьев, я не мог внушить того прилежания к наукам, того стремления проложить себе путь трудами и усилиями и потому не почитаю его достойным равной с иным участи и со стороны моей равного о нем попечения. Теперь он учится в институте Лазаревых и там отзываются с похвалою на счет его поведения и при всей лености у него будут мелочные познания, каковые между большой частью армейских офицеров не весьма обыкновенные.

Недавно писал я тебе о здешних студентах, добровольно отправившихся служить солдатами под твоим начальством. Не знаю, почему воспитанник мой, не имеющий преимуществ породы, должен пользоваться большими на службе выгодами, особенно же когда они, несравненно большие, оказали в науках успехи и могли сделаться людьми полезными.

Ожидаю твоего ответа.

Поздравляю с наступившим новым годом, желаю от души, чтобы он был для тебя столько же счастливым, как прошедший и столько же благожелательные были твои успехи. Продолжи мне прежнее твое расположение, а я всегда одинаково почитаю тебя и уважаю.

Твой Ермолов

4 генваря 1840 Москва.

9

Почтенный Павел Христофорович

Не могу отказать просьбе славного человека, который почитает счастьем служить под твоим начальством. Это сын генерал-адъютанта князя Трубецкого, известный мне по отзыву многих как о молодце и весьма не глупом. Разные обстоятельства понудили его оставить выгоды служения в Гвардии и искать сколько возможно вознаградить потери с доброю волею, пламенным усердием, решением посвятить себя всем трудам службы и опасностям с нею сопряженным.

Возьми под сильное покровительство свое молодого сего человека и время от времени останови внимание Твое на том, который все употребит усилия его сделаться достойным. Употреби с тем, чтобы не был он праздным. У тебя нет недостатка в случаях доставить занятия, а он хорошо весьма знает, что никаким другим образом, ничего у тебя не достанет. По сей причине, я не затруднился просить тебя о нем!

Прощай, будь здоров и да сопровождает тебя ото всюду счастие.

Душевно почитающий Ермолов.

9 февраля 1840. Москва.

10

Грустно мне было уехать отсюда, не видевшись с тобою, почтенный Павел Христофорович, давно не было от тебя известия и только то знал и что ты не здоров, что еще умножало досаду, что мы так расстались. Напиши мне, когда отсюда выедешь, а я отвечать тебе буду в Полтаву. Прощай, обнимаю тебя как друга, как брата.

Ермолов[23]

11

Почтенный Павел Христофорович

Чрезвычайно рад случаю писать Тебе, который дает мне молодой граф Канкрин восхищенный тем, что служить будет под твоим начальством. Конечно за него много предстательствующих и мне нечего говорить о нем, особенно когда сам ты похвалишь добрую его волю бежать праздности и научать ея ремеслу своему.

Письмо твое доставил мне примечательный своими способностями Милютин и только тогда понял я все неимоверные трудности штурма Ахульго, когда объяснил он мне все сопровождавшие его обстоятельства. Конечно надобно знать их, чтобы познакомится с непоколебимою твердостию начальника и бесстрашием исполнявших его волю. Рассмотрев чертеж местоположения, можно уничтожить слово неприступный! Благодарю тебя, любезный друг, за знакомство с твоим начальником штаба, которого не знал я прежде и никакого не имел о нем понятия, и о котором могу сказать вкратце, что в один час разговора с ним я получил удовлетворительные сведения по всем частным о стране оставившей во мне множество воспоминаний. Сведения, которых не имел я в продолжении 14 лет всех вопросах, с неутомимейшим любопытством. Можно справедливо похвалить г-на Траскина весьма умную и дельную голову, глубокий и точный взгляд на предметы, необыкновенную способность представить их с убедительною отчетливостью, разборчиво употребляя средства в пользу их наклонить и приобрести мнение. Я вспомнил слова твои, что в нем имеешь наилучшего сотрудника, и теперь хорошо это понимаю.

Сделай дружбу, скажи ему от меня поклон и прибавь что прилично!

По слухам Головина твоего вскоре здесь ожидают, но слухи Московские и потому возводят его на вершину величия, иногда не благоволят к нему и дерзают говорить, будто бы собою не оправдал он сделанного выбора. Нет у него ни чрезвычайных способностей, ни твердости воли, ниже памяти. Удивляюсь наглости тех, которые утверждают, будто какой-то Тимофеев есть существо для него необходимое. Великий фельдмаршал теперь в Пбурге и, конечно, поддержит его своим могуществом, которого благоволения будет он приобретать, конечно, всеми средствами. Ему и Розен служит ангелом хранителем.