– Нет, миледи, – слуга заёрзал. – Убили автомов.

– Как их звали? – от охватившего её болезненного чувства неверия Крайер зашаталась.

Возможно, она уже догадывалась, но хотелось услышать это вслух.

– Двое были Красными Советниками, миледи – Лаон и Шаста. Ещё убили лорда южного поместья, Фоера.

Звёзды и небо!

– Прошу прощения, миледи?

Она произнесла это вслух.

– Ничего, – выдавила Крайер и отвернулась, прежде чем слуга успел сказать что-нибудь ещё или, что ещё хуже, уловить выражение лица Крайер и позвать врача.

"Я убила их, – тупо подумала Крайер, двигаясь в трансе обратно по коридору. – Я назвала их, и теперь они мертвы".

Приказ могла отдать королева Джунн. Конечно же, это была королева Джунн, это никак не могло быть совпадением. Крайер назвала ей три имени, и теперь их обладатели мертвы.

Но причиной всего этого была Крайер.

Она не могла поверить, насколько быстро действует Джунн – без предупреждения, без колебаний, просто быстрое убийство.

Это означало, что у королевы, должно быть, наёмники по всему Рабу.

В висках у Крайер стучало; она чувствовала нехватку кислорода, хотя его потребление не изменилось.

О, боги, Рози. Жених Рози мёртв, и в этом виновата Крайер.

"Ну, а чего ты ожидала? – яростно спрашивала она себя, останавливаясь на мгновение и прислоняясь лбом к прохладной каменной стене коридора. – Думала, Безумная Королева отправит сторонникам Кинока письма с самыми наилучшими пожеланиями? Думала, она проявит снисходительность?"

Она вспомнила сказку о лисе, волке и медведице – никто из них не мог доверять другим.

Крайер посмотрела на свои руки и на мгновение представила, что её пальцы запачканы фиолетовой кровью.

* * *

Несколько минут спустя Крайер сидела в кресле напротив отца. Они были вдвоём в его кабинете. Она пыталась не показывать вину и ужас на своём лице.

Убийца – вот кто она.

К счастью, Эзод был погружён в свои мысли и выныривал только для того, чтобы рявкнуть приказания слугам, которые продолжали прибывать к двери: "Подготовьте экипажи! Почистите лошадей! Упакуйте одежду и сердечник для трёхдневной поездки! Подготовьте отряд гвардейцев и слуг! Заранее отправьте весточку во владения покойных!" Он собирался в траурное турне. Это было похоже на победный тур, который Эзод совершил в первые недели после своего коронования правителем, но вместо победы в воздухе не было ничего, кроме смерти, шока и закипающего гнева Эзода. Он принимал смерть своих Красных Советников близко к сердцу.

Если он когда-нибудь узнает о роли Крайер в их убийствах...

Нет, он ничего не узнает.

Да и откуда ему.

– Дочь моя.

Крайер вздрогнула. Эзод пристально смотрел на неё через стол. Она пыталась казаться пустой, ничего, кроме тупого сочувствия и беспокойства за него.

– Да?

– Через час я отбываю на юг, чтобы засвидетельствовать своё почтение в поместьях Советников Лаона, Шасты и лорда Фоера. Ты останешься здесь, пока меня не будет, продолжишь учёбу и выполнение своих обычных обязанностей. Это всё.

Может быть, месяц назад Крайер приняла бы такое приказание без разговоров. Но проведя столько времени рядом с Эйлой, которая ставила под сомнение всё, начиная от целей Кинока и заканчивая предпочтения Крайер в маслах для купания, она села немного прямее и помотала головой.

– Нет, – сказала она. – Я знакома с Рози, невестой Фоера. Смерть Фоера будет для неё ударом. Я... должна навестить её и убедиться, что с ней всё в порядке.

Эзод холодно посмотрел на неё:

– После всего, что произошло на прошлой неделе в ночь визита Джунн, почему ты думаешь, что я разрешу тебе присоединиться к поездке?

– Для меня это способ восстановить доверие, – настаивала Крайер, хотя и обиделась на его слова. – Ты сможешь проводить общаться с родными Красных Советников – они выше по рангу, чем Фоер, не так ли? Я же смогу самостоятельно поехать в поместье Рози и утешить её, – она наклонилась вперёд. – Я совершила ошибку, проявив такую снисходительность к... к служанке. Знаю, что разочаровала тебя. Позволь мне загладить свою вину.

Он по-прежнему колебался.

– Я хочу лишь выполнить свой долг перед государством, отец, – продолжала она. – Поместье Фоера, где Рози жила во время его ухаживаний, находится всего в дне езды на юг, недалеко от границы Варна и приграничной деревни Элдерелл. Меня не будет всего два дня, если тебе угодно. Что скажут другие, если я проигнорирую близкую подругу?

– Ладно, – сказал Эзод. – Можешь ехать. Но если что-нибудь пойдёт не так, дочь моя, хоть что-нибудь...

– Ничего не случится, отец, – сказала Крайер. – Я обещаю.

Выйдя из кабинета отца, Крайер поймала первую попавшуюся служанку.

– Пошли за служанкой Эйлой, – приказала она девушке. – Скажи ей, чтобы немедленно встретила меня у конюшни.

– Да, миледи.

Девушка поспешила прочь, а Крайер прошествовала по коридорам обратно в свои покои, потратив несколько драгоценных минут на то, чтобы одеться – её руки дрожали, она не привыкла завязывать шнурки самостоятельно. Затем она бросила одежду, запасённую на два дня, в сундук.

Она почувствовала дикое биение сердца, на мгновение напомнившее ей крошечные, учащённые удары, которые слышала из кроличьей норы много недель назад, во время охоты.

Она действительно собиралась утешить Рози, она заставит себя увидеть последствия убийства Фоера. Но у неё был другой, скрытый мотив для поездки на юг.

Деревня Элдерелл.

Место, о котором советник Рейка упоминала несколько раз все эти годы, хотя никогда не говорила, почему крошечная деревушка имеет для неё такое значение. Крайер спросила однажды, и Рейка ответила только: “У меня там дела".

Теперь Крайер не могла не задаться вопросом, имеют ли эти "дела" какое-то отношение к её исчезновению.

Схватив дорожную сумку, Крайер вышла из дворца и направилась к конюшням, где её уже должен был ждать экипаж. Утреннее солнце скрылось за густыми серыми облаками, в воздухе висел запах зимнего дождя.

Эйла уже ждала у конюшни, когда появилась Крайер. Она выглядела в равной степени настороженной и разъярённой.

– Что происходит? – спросила Эйла, едва Крайер оказалась в пределах слышимости. – Почему вы...?

Крайер схватила её за запястье и мягко, но настойчиво, оттащила в сторону. Она наклонилась ближе и даже сквозь пелену беспокойства отметила веснушки на носу Эйлы, очертания её полных, красивых губ. Вот они снова – негодование и гнев, столь резкие, от которых Эйла становится той, кем она есть. Та яростная вибрация, благодаря которой Крайер тянуло к ней сильнее и сильнее…

– Тише! – прошипела Крайер, отчасти самой себе. – Пожалуйста, подожди здесь. Не высовывайся, не устраивай сцен.

У Эйлы отвисла челюсть, но Крайер повернулась и быстро направилась к экипажу. Он ждал у входа в конюшню – чёрный панцирь жука, запряжённый двумя прекрасными старыми лошадьми. Кучер, пожилой слуга с потрескавшейся кожей, уже взгромоздился на сиденье впереди и держал в руках вожжи.

– Вам помочь донести сундук, миледи? – спросил он.

– Нет, – сказала Крайер. – Мы отправляемся немедленно?

Он кивнул и натянул поводья; лошади забили копытами о землю, нетерпеливо водя ушами.

– По первому же сигналу, миледи.

Крайер погрузила свой сундук в экипаж и бросилась обратно к конюшне. Эйла продолжала стоять там, гнев читался в каждой чёрточке тела, но времени что-либо объяснять не было. Крайер не хотела, чтобы кто-нибудь из конюхов – или, что ещё хуже, отец – увидел Эйлу, узнал, что Крайер забирает Эйлу с собой на Юг. Отец прямо не запрещал этого, вероятно, только потому что считал, что Крайер ни за что не осмелится.

Что ж, она осмелилась.

В конце концов, она знала, что не может оставить Эйлу здесь одну. Она могла бы выиграть Эйле немного времени, передышку в безопасности, но как долго это продлится, если её не будет рядом?

– Пойдём, – пробормотала Крайер. – Я расскажу тебе всё через минуту, просто пойдём со мной и помалкивай.

Эйла смутилась, но Крайер взяла её за руку и повела за собой, прежде чем та успела ответить. К её удивлению, Эйлы тоже сжала её рукой. И вопреки ей самой, вопреки всему, её охватил трепет.

Как только обе сели, Крайер задёрнула занавески и постучала костяшками пальцев по тонкой стенке, отделяющей их от кучера:

– Едем, едем!

Карета дёрнулась вперёд, и они тронулись в путь.

* * *

По мере того как Кира, Первая, становилась старше и сильнее, ей требовалось всё больше и больше крови – и вот, к пятому году королева умерла. Любовь королевы к Кире была столь велика, что она с радостью пожертвовала бы собой, чтобы подарить Кире ещё хотя бы день жизни... Но Рен по уши влюбился в королеву Тею. Ослеплённый этой человеческой слабостью, этой любовью, которая росла внутри него, вся искорёженная и прогнившая, он планировал спасти королеву, убив Киру. Но королева раскрыла его планы прежде, чем он успел что-либо предпринять, и Томаса Рена заключили в тюрьму. Отчаявшись спасти королеву, Рен продолжал работать мастером даже в заключении. И это, прежде всего, никогда не должно затеряться в волнах Времени: независимо от того, как сильно королева Тея утверждала, что любит свою дочь-автома, именно она, а не Томас Рен, в конце концов убила Киру. – из книги "Начало эры автомов", написанной Эоком из дома Медора, 2234610907, год 4 э.а.

18

Мысли Эйлы грохотали громче, чем колёса кареты.

На обозримое будущее она застряла в замкнутом пространстве с Крайер, разъярённая тем, что её фактически похитили, и ещё больше тем, что присутствие Крайер ощущалось чертовски остро – их колени соприкасались каждый раз, когда карета кренилась, запах её волос, аромат её чистой, надушенной кожи, очертания её подбородка и гладкая линия шеи...

Эйла прижалась лбом к окну кареты и старалась смотреть на Крайер. Потому что каждый раз, когда она переводила на неё взгляд, ей было трудно перестать смотреть.