– Я помню, что говорила. И знаю, что слышала, и от кого я это слышала – от человека, которому, как я считала, можно доверять. Но едва я приехала на юг, ничего не подтвердилось. Никаких восстаний не было и не планировалось, – она переводила взгляд с одного на другого, её лицо было серьёзным. – Люди в тех поместьях даже слухов не слышали. Мои контакты ничего не знали. Я пришла за восстанием и жила обычной жизнью день за днём. Всё это было ложью.

Все трое молчали, Эйла и Бенджи пытались осмыслить рассказ Роуэн.

Первым заговорил Бенджи:

– Но кто мог распространять подобную ложь? Кто от этого выиграет? Какая-то пиявка, пытающаяся сбить с толку Сопротивление, заставить нас сомневаться друг в друге? Может быть, даже спровоцировать нас на драку друг с другом, а не с врагом?

– Не знаю, кто это был, – сказал Роуэн. – Мне кажется, это была не столько провокация, сколько эксперимент.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эйла.

– Я имею в виду, что кто бы ни запустил эту ложь, кто бы ни хотел, чтобы я поверила в грядущие восстания на юге... Мне кажется, они так сделали, потому что хотели знать, откуда я получаю информацию и куда я её несу. Кажется, они хотели отследить связи между членами Сопротивления – увидеть, кто с кем общается, кто за кем следует. Хотели раскрыть нашу сеть.

Бенджи что-то сказал в ответ, но Эйла не расслышала – в ушах зашумело, и это был не шум океанских волн, разбивающихся о скалы.

Они хотели раскрыть нашу сеть.

У неё было чёткое представление о том, кто солгал Роуэн о восстаниях.

Но как?

Она не осознавала, что произнесла это вслух, пока Роуэн не сказала:

– Не знаю как. Не знаю, кому из моих контактов я могу больше доверять. Знаю только, что у нас есть "крот". И мы, всё Сопротивление, в опасности.

– От кого ты впервые услышала о восстаниях? – тихо спросила Эйла.

– Я не называю имён, – сказала Роуэн. – Но... скажу вам: это кто-то из дворца. Служанка, – она отвела взгляд, на её челюсти дрогнул мускул. – Та, чья информация всегда была правдивой. Она никогда раньше не вводила меня в заблуждение.

– А этот человек? От кого он это услышал?

Она пожала плечами:

– В прошлом они упоминали только, где она служит.

Она.

– И где же? Где она служит? – сердце Эйлы бешено колотилось.

Она наклонилась вперёд, не сводя взгляда с Роуэн. Отчасти она уже догадывалась, что сейчас услышит, уже знала ответ, но всё равно спросила.

– Связной сказал, что она судомойка, – осторожно сказала Роуэн. – Дежурит в прачечной.

– Кто-нибудь приходит на ум? – спросил Бенджи у Эйлы, заметив выражение её лица.

– Фэй, – тихо откликнулась Эйла.

Лицо Роуэн вытянулось, но она не выглядела шокированной. Должно быть, у неё было такое же подозрение.

Но если это правда...

– Бенджи, ты узнал что-нибудь ещё о солнечных яблоках, о которых говорила Фэй?

Он кивнул с мрачным видом:

– Сегодня утром я пытался проникнуть в сарай на краю поля. Говорил, что видел плохую партию зерна и хотел проверить кое-что из припасов. Там была гора ящиков из-под солнечных яблок – столько в садах не собирают и за месяц.

– Это странно, – медленно произнесла Эйла.

– Не так странно, как то, что я нашёл внутри них.

– И что же ты там нашёл? – спросила Роуэн хриплым и низким голосом.

– В ящиках вообще не было яблок – по крайней мере, в тех, которые мне удалось открыть. У меня было не так много времени до того, как этот высокий гвардеец, Тирен, раскусит меня, поэтому действовать пришлось в спешке, но мне удалось открыть два ящика, и... там было много... Я правда не знаю. Эта... эта пыль. Чёрная пыль.

– Чёрная пыль? Что-то вроде пороха? – спросила Роуэн.

– Это могло быть оружие? – спросила Эйла.

Бенджи помотал головой:

– Честно сказать, не знаю.

Эйла посмотрела на Роуэн:

– Если Фэй помогает Киноку доставлять эту пыль...

– Она определённо не понимает, во что ввязалась, – закончил Бенджи.

Дыхание вырвалось у Эйлы из груди, когда она попыталась заговорить:

– Ну, для чего бы им ни понадобилась эта пыль, одно мы знаем точно – Кинок контролирует Фэй, использует её. Может быть, она пыталась отказаться. Может быть, поэтому...

Ей не нужно было заканчивать фразу. Все трое думали об одном и том же. Может быть, именно поэтому Кинок приказал убить Люну.

Эйла с трудом сглотнула:

– Так что же нам делать?

Они с Бенджи переглянулись с Роуэн. Та холодно произнесла:

– Надо убирать скира.

– Подожди, – внезапно сказала Эйла. – Я кое-что знаю, узнала буквально прошлой ночью.

Она избегала смотреть Бенджи в глаза. Он по-прежнему не знает правды о том, что произошло прошлой ночью. Что она выскользнула не для того, чтобы погладить платье, а чтобы встретиться с братом. А в итоге она свернулась калачиком в постели Крайер. Это был только вопрос времени, когда эта тайна выйдет наружу.

– У скира есть кое-что, что может нам помочь. Оно нам действительно поможет. Это компас. Очевидно, он очень важен для Кинока, и скорее всего это не просто какой-то компас – он особенный. Вместо того, чтобы указывать на север, он указывает на Железное Сердце.

Глаза Бенджи расширились.

– Ты серьёзно? – ахнул он, и одновременно Роуэн спросила:

– Ты уверена?

– Крайер сказала, что это что-то особенное, она сказала, что даже Красные Советники, казалось, завидуют ему, – сказала им Эйла, но тут же пожалела об этом, когда взгляд Бенджи стал подозрительным. Она продолжила, прежде чем он успел что-либо сказать или заподозрить: – Иначе зачем мне проводить с ней так много поздних ночей? Она такая наивная, она выдаст любой секрет, если её как следует уболтать, – она говорила намеренную неправду, но это было необходимо. – Компас может привести нас к Сердцу. Подумайте о его силе. И он находится в кабинете Кинока.

Она быстро рассказала о странном допросе в кабинете Кинока, аккуратно обойдя причину, по которой её допрашивали; она сказала, что у Кинока просто паранойя по поводу ближайшей служанки его будущей жены. Эйла рассказала, как нашла потайной сейф:

– Если и есть место, где он прячет компас, то это там. Даже если это не компас, это должно быть что-то другое, не менее ценное.

Роуэн кивнула. В её глазах снова зажёгся огонёк возбуждения по поводу новой цели:

– Надо вскрыть этот сейф. Затем, как только у нас будет то, что нам нужно, мы уничтожим скира и спасём Фэй, – она улыбнулась и взъерошила волосы Эйлы, как делала с тех пор, как Эйла была маленькой и умирала с голоду. – Ты молодец, моя девочка.

Эйла подавила гордую, глуповатую ухмылку.

– Прошёл почти час, – заметил Бенджи. – Гвардейцы скоро будут проверять помещения для прислуги. Нам пора возвращаться.

– Да, – сказал Роуэн. – Я снова уеду на следующей неделе – в то же время, в то же место. Мы как можно скорее разработаем план, как нам вскрыть сейф. Понадобится отвлекающий манёвр. Что-то витает в воздухе, что-то маячит на горизонте. Я это чувствую. Время поджимает.

– Мы всё выполним, – кивнули Эйла и Бенджи.

Роуэн кивнула, и все трое разошлись.

Зима, год 47 э.а.

17

Что если королева Джун не получила её письма?

Эта мысль не выходила у Крайер из головы всю неделю с тех пор, как Кинок застал Эйлу в её постели, а затем освободил без единого слова упрёка или беспокойства со своей стороны – неделю с тех пор, как она отправила зашифрованное послание королеве Джунн с клятвой в тайной верности.

Ну, она думала не только об этом. Потребовалась сила воли, о которой она и не подозревала, чтобы всю неделю избегать взгляда Эйлы и не вспоминать, как она повернулась к Крайер во сне. Хотя Эйла никогда бы в этом не призналась, и хотя у Крайер не было доказательств этого, она почувствовала: Эйла понемногу начала доверять и открываться ей.

Но сейчас риск слишком высок. Все следят за её следующим шагом. Она не может позволить Эйле снова попасть под пристальное внимание Кинока, то есть не может давать ему никакого повода для этого. Она не может уделять Эйле лишнего внимания, не может позволить себе отвлекаться на её взгляд, как это часто случалось за последний месяц.

А тем временем необходимость притормозить Кинока, пресечь его усилия и отсрочить замужество только возрастала. Она отправила королеве Джунн информацию в надежде, что это докажет её лояльность, а Джун взамен предложит стратегию для альянса, о котором она говорила – чтобы навсегда устранить “проблему" по имени Кинок.

Итак она лежала без сна несколько часов, мысли кружили, как стервятники. Получила ли королева Джунн её послание? Наверное, уже получила. Если только письмо не перехватили.

Если письмо не перехватили и оно в руках королевы Джунн, что королева собирается делать? Можно ли Крайер называть Фоера, Советника Лаон и Советницу Шасту сторонниками Кинока? Правильно ли она поняла слова Рози? Не подвергнет ли она опасности Рози, называя имя её жениха? Что если королева Джунн решит, что Крайер недостаточно полезна, и прекратит общение, и Крайер снова останется одна?

Она как раз собиралась приступить к третьему часу панических, бессмысленных размышлений, когда услышала шаги в коридоре за дверью. Их было много, быстрых и свойственных людям.

Голоса, отрывистые приказы. Кто-то посылает за экипажем?

Крайер не стала дожидаться прихода Эйлы – до рассвета оставалось ещё четверть часа – и, даже не переодевшись из ночной рубашки, поспешила из своей комнаты и позвала первого попавшегося слугу:

– Что случилось? Для чего нужна карета?

– Правитель отбывает в Беллран, миледи. Срочно.

– Что? Прямо сегодня? Зачем?

Маленький городок Беллран находился в дне езды к западу. Отец обычно навещал его всего раз или два раза в год, чисто формально, просто чтобы показаться людям.

– Да, миледи. Сегодня утром и как можно скорее. Там ночью произошло несколько убийств, – сказал слуга, приглушенно, как это делали люди, когда говорили о мёртвых.

Убийства? Массовая казнь? Подавленный мятеж?

– Кого убили? – требовательно спросила Крайер. – Людей-мятежников?