– Понимаю, – пробормотала Крайер.

– О, смотрите! – снова громко сказала Рози. – Начались танцы. Скоро ваш первый танец, миледи, – она рассмеялась, легко и мило. – Такой старомодный обычай, не правда ли? Я предпочитаю не танцевать сама. Это всегда выглядит так неуклюже.

– А мне нравится, – сказала Крайер, продолжая играть примерную дочь.

Затем она повернулась – как раз вовремя, и едва не столкнулась с тем самым человеком, которого искала. Кинок стоял перед ней, спокойный, как всегда, в красном жилете цвета человеческой крови.

– Миледи, – сказал он. – Разрешите пригласить вас на первый танец?

Теперь все гости вокруг смотрели на неё; танцпол опустел. Освободилось место только для Крайер и её жениха. Её союз. Телом и кровью.

– Да, скир, – сказала она и последовала за ним на середину бального зала.

Все смотрели на неё, включая отца. Казалось, он продолжает беседу с посланницей с Крайнего Севера, весело улыбаясь, очаровывая её и всех, но его взгляд был прикован к Крайер. Она вспомнила: во всём хаосе приготовлений и церемонии она почти забыла, что всего через 3 дня ей предстояло присутствовать на своём первом заседании Совета. По крайней мере, этого можно было ожидать с нетерпением.

Улыбаясь, Кинок привлёк её ближе. Одной рукой он обхватил её за поясницу, а другой взял за руку. Их пальцы соприкоснулись, как швы на открытой ране. Крайер положила свободную руку на плечо Кинока, стараясь, чтобы её прикосновение было как можно более лёгким, по-прежнему не желая прижиматься к нему.

Звук арфы.

Низкий, глубокий барабанный бой.

Они одни в центре бального зала, бесчисленные пары глаз следят за каждым их движением, Крайер и Кинок начали танцевать.

Это был вальс – ещё одна человеческая традиция, которая особенно нравилась отцу. Он часто приводил человеческих танцоров во дворец и просил их исполнить для него медленные вальсы и быстрые – дикие номера, которые больше походили на драку, чем на танец, – и наблюдал за происходящим тёмными, зачарованными глазами.

“Смотрите, – говорил он Крайер, приказывая танцорам повторить определённое движение или последовательность па. – Полюбуйся на их плавность и грацию. У них всё так легко получается, но посмотри, как дрожат их мышцы. Это совсем не легко". Однажды он сказал: “Если и существует человек, способный разрушить наш мир, то это танцор".

Крайер всё это вспоминала, кружась по танцполу с Киноком. Мысли вернулись к её новой служанке. Эйла умеет вальсировать? Скорее всего, нет. А даже если и умеет, она, конечно, не станет танцевать с Крайер, никогда не положит руку ей на талию и не поведёт через бальный зал так, как это делал Кинок, кружась в такт музыке близко друг к другу, хотя их разделяло бы несколько сантиметров напряжённого пространства – достаточно близко, чтобы почувствовать ритм её человеческого дыхания.

Нет, ей никогда не танцевать с Эйлой.

И всё же Крайер вспомнила удивление на лице служанки, когда вручала ей ключ от музыкального салона. По какой-то причине этот сюрприз её обрадовал.

– Вы, должно быть, в хорошем настроении, – сказал Кинок, и Крайер поняла, что улыбалась сама себе. – Сегодня просто прекрасный вечер!

– Да, отец будет доволен, – осторожно согласилась она.

– А вы? Разве вам не нравится праздник?

– Я... – она подняла глаза. Он пристально смотрел на неё сверху вниз. – Считаю, что наш союз полезен для будущего страны.

– Я спрашивал не об этом.

– Не понимаю. Какая разница, нравится мне этот праздник или нет? – она перешла к следующим па вальса, возможно, слишком быстро.

– Леди Крайер, – Кинок легко подстраивался под её движения, – зачем скрывать что-то от меня?

– Скрывать? – она взглянула на него и встретилась с его пристальным взглядом его глаз, карих и пронзительных. Это было пугающе, но любопытство взяло верх. Казалось, он так много знал о ней – она хотела уравнять чаши весов. – Разве у вас самих нет тайн, скир Кинок?

– Что вы имеете в виду? – улыбка обнажила его идеальные зубы.

– Вы гостили у нас почти год, приезжали и уезжали, когда вам заблагорассудится, занимались своими частными исследованиями и создавали своё Движение. Кажется, вы проявляете интерес к моим политическим взглядам и очеркам, но ни разу не рассказывали о том, чем занимаетесь сами.

– Задавайте вопросы – и я отвечу, – улыбка осталась прежней.

– Что вы столько времени исследуете?

– Историю, связи, творчество Томаса Рена.

– Первого мастера?

– Создателя нашего Вида, – кивнул Кинок.

– Человек-гений, – добавила Крайер.

Он закружил её в вальсе:

– Будучи скиром, я изучал мастеров, которые служили в академии Бесплодной Королевы. Томасу Рену приписывают много заслуг, но оказалось, что это преуменьшение истинного богатства истории.

– Богатства нашей истории.

– Верно, – он на мгновение перевёл взгляд на неё. – Красиво, правда? В том, как мы созданы, есть немало сложностей. Каждый из нас немного отличается от других. Хотя, конечно, есть пределы тому, насколько мы отличаемся.

Крайер невольно стало интересно. Мало того, что Кинок, казалось, знает что-то, чего не знает она о Томасе Рене, было удивительно, что он вообще настолько увлечён этой темой.

– Леди Крайер, – тихо произнёс он, прерывая её размышления. – Я знаю вашу тайну.

Ей потребовалось собрать все силы, чтобы продолжать танцевать, сохранить приятное бесстрастие на лице, даже когда кровь застыла в жилах.

– Не совсем понимаю, о чём вы, скир.

– Я видел ваш Проект.

Внутри всё сжалось, а мысли понеслись вскачь. Он видел? Он знает?

– Я не...

– Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не желаю вам зла, миледи, – он склонил голову и зашептал ей на ухо. Сторонние наблюдатели сказали бы, что между ними происходит очень личное общение. Оно и было личным, поняла она. – Я никому не скажу, что вы... Ущербны, – это слово он произнёс шёпотом, и всё же оно ужалило, как укус змеи. – Я сохраню ваш секрет. Мы же теперь связаны, не так ли?

Он предлагал ей утешение, поддержку. И всё же...

– Конечно, – выдохнула Крайер. Сердце колотилось так быстро, что сигнал тревоги мог вот-вот зазвонить. – Мы... мы связаны.

– Итак, я помогу вам и уверен, что для меня вы сделаете то же самое.

– Поможете мне? Но как?

Его пальцы сжались на её талии:

– Правитель ничего не смог разузнать об акушерке Торрас. Любой, кто сделал такое с вами, а возможно, и с другими, заслуживает наказания.

Он не стал вдаваться в подробности, что, вероятно, было и к лучшему. Если Кинок считает, что раскопает что-то недоступное правителю, то, вероятно, он будет действовать вне закона. Обычно Крайер отговаривала его. Но если в связи с Торрас всплывёт что-то такое, что может помочь Крайер защитить её репутацию и отца... то этим нужно воспользоваться.

– Хорошо, – сказала она дрожащим голосом. – Найдите её. Делайте всё, что сочтёте нужны. Просто... никому не говорите.

– Конечно, – сказал он. – Мы же связаны – вы и я, леди Крайер.

Прозвучал последний звук арфы. Высокая, тонкая нота задрожала в воздухе, и вальс подошёл к концу.

Они выпустили друг друга из объятий и отошли назад. Крайер опустила руки по бокам, пустые.

– Вы и я, – сказала она.

* * *

Мастер Томас Рен создал ребёнка, который соответствовал требованиям королевы. Этот ребёнок был в 10 раз сильнее самого сильного человека, когда-либо жившего, он ходил в 10 раз быстрее пешком. Этому ребёнку не требовались ни еда, ни сон; он мог расслышать шёпот на расстоянии тысячи шагов и видеть в темноте, как кошка; его мозг решал самые сложные математические и метафизические уравнения в 50 раз быстрее, чем знатоки-люди; он никогда не уставал, не слабел и не болел. Рен назвал девочку Кирой и доставил её в столицу. Королева Тея была настолько рада, что в тот же день ещё до захода солнца удочерила Киру и объявила наследницей. Она расплатилась с Реном обещанным золотом и разрешила сидеть по правую руку от трона. В течение следующих 7 дней королева отправляла караваны с хлебом и мёдом в самые отдалённые уголки Зуллы, празднуя рождение дочери. Кира. Величайшее творение Рена имело только один недостаток: поскольку она представляла собой не только результат алхимических опытов, не совсем механизм, не состояла из плоти и костей, а сочетала в себе все эти три качества, она не была полностью самодостаточной. В этой вселенной есть закон. Нельзя создать что-то из ничего. Поскольку Кира была создана для королевы и связана с ней, ей требовалась кровь королевы, чтобы выжить. – из книги "Начало эры автомов", написанная Эоком из дома Медора, 2234610907, год 4 э.а.

8

У себя над головой, даже сквозь толстые слои камня, Эйла слышала шум, доносившийся из огромного бального зала: музыку, гулкие разговоры нескольких сотен голосов одновременно. Наверху светло, шумно и тепло, а здесь, внизу, в подземных коридорах под бальным залом, темно, тихо и жутко холодно. Из-за настенных бра, изящных безделушек из голубого стекла с мерцающими внутри свечами, казалось, будто находишься под водой.

Эйла быстро двигалась в темноте, прислушиваясь к любым звукам шагов или голосов, пока пробиралась по коридору. Это был её шанс исследовать и посмотреть, сможет ли она найти какую-либо информацию о Киноке. Она столкнулась с двумя гвардейцами во время обычного патрулирования, но достаточно было сказать “я по поручению миледи", и её отпустили. Имя леди Крайер работало, как секретный пароль, отмычка.

Церемония помолвки уже закончилась, так что Эйле было легко ускользнуть, хотя она понятия не имела, как долго Кинок задержится на собственной вечеринке. Оставалось лишь надеяться, что он пробудет в бальном зале всю ночь, общаясь со своими поклонниками. Всякий раз, проходя мимо двери, она дёргала за ручку. Все они немедленно распахивались, но за ними были лишь тёмные прачечные, кладовые или какой-нибудь винный погреб. Эйла уже засомневалась в себе. Неужели она ошиблась? Неужели Кинок здесь, внизу? Но вот, наконец, одна из дверей не открылась.