ГЛАВА 3

Рэйвен

— Я немного взволнована, но что, если все будут говорить о нас? Или что, если девочки будут злыми? Боже мой, у меня живот болит. — Ария схватилась за живот, ее фиолетовый рюкзак зажат между коленями.

Если кто-нибудь будет груб с тобой, я убью его.

— Я уверена, что все будет хорошо. Люди обязательно будут говорить. Мы будем новенькими. — Я не обращаю внимания на свои нервы, хотя чувствую их. Для меня это первый день в школе, а мне уже семнадцать. Я чувствую себя почти как вне тела. Как будто я наблюдаю за собой сверху.

Ария сидит на пассажирском сиденье в своих голубых джинсах и футболке с цветочным рисунком. На ней новые кроссовки Adidas, которые мама купила ей для школы. У меня не было таких льгот. Мне пришлось надеть то, что у меня уже было, а именно пару поношенных ботинок на шнуровке с черными леггинсами и кардиганом.

А тут еще и то, что мы едем в какую-то дорогую школу на моей Хонде Цивик, которая, как я знаю, будет выглядеть как кусок мусора рядом с этими красивыми машинами и внедорожниками. Мои тетя и дядя никогда ничего мне не дадут. Не то чтобы им было что дать. Несмотря на то, что мы ходим в эту хорошую школу, у них не так уж много денег. Их ферма принадлежит их семье уже несколько поколений, а работа в церкви не приносит им большой зарплаты.

Я волнуюсь перед первым днем. Я могу надеть маску и притвориться, что мне все равно, но на самом деле моя маска тонкая и потрескавшаяся по краям. Моя рефлекторная реакция заключается в том, что мои чувства выходят из-под контроля, и я срываюсь.

Я никогда не позволяла себе зайти так далеко.

Но это все ближе и ближе. Как будто я иду по натянутому канату, и одно неверное движение — и я упаду за край.

— Первые дни отстой, — ноет Ария.

Я прикусываю язык, когда мы сворачиваем с шоссе. Судя по моему GPS, мы всего в нескольких минутах езды от школы. Электронные расписания на наших телефонах показывают, что у нас только последний урок вместе. Я не смогу присмотреть за ней. Я не смогу защитить ее, и это, по-моему, хуже всего.

— С тобой все будет в порядке. — Я смотрю на нее. — Но если кто-то будет издеваться над тобой, скажи мне.

Она кивает.

— Если кто-то будет издеваться надо мной, я скажу тебе. — Она вздрагивает. — И что ты будешь делать?

Я хочу посмеяться над тем, что за шестнадцать лет своей жизни она ни разу не ругнулась. Ни разу.

— Я сделаю так, что они больше никогда не будут с тобой связываться.

Она уже собирается что-то сказать, как вдруг ее глаза расширяются. Переведя взгляд на место, куда она смотрит, я вижу массивное двухэтажное чудовище — подготовительную школу Блэкридж. Стеклянные, от пола до потолка, окна расположены по всему фасаду. Остальная часть здания из кирпича кремового цвета выглядит настолько чистой и гладкой, что я думаю, неужели у них есть кто-то, кто ежедневно моет все здание.

— Так, теперь я серьезно волнуюсь. — У нее началась гипервентиляция рядом со мной.

Я заезжаю на стоянку, моя серая Хонда Цивик торчит как бельмо на глазу рядом с Мерседесами, БМВ и гребаными Мазерати. Кто, черт возьми, позволяет своему тупоголовому ребенку водить Мазерати?

Я сжимаю руль, проезжая через стоянку, чувствуя на себе взгляды всех студентов, которые поворачивают головы, усмехаются, смотрят на меня свысока, как будто я меньше их.

Их жизни проносятся перед моими глазами. Я представляю, как сбиваю их своей маленькой Хондой, как их красная кровь брызжет на мою серую, потрескавшуюся краску. Я представляю, как они кричат и извиняются, а я смеюсь над их страданиями.

Я просто жестока. Мания внутри меня растет с каждым днем. Интересно, сколько времени у меня есть до того, как безумие полностью овладеет мной?

Я нахожу небольшое место на заднем сиденье, притормаживаю и наслаждаюсь моментом, спрятавшись между массивным пикапом и Денали. Я погружаюсь в кресло, забыв, что рядом со мной сидит Ария, которая, я уверена, близка к обмороку.

Как только мне этого хочется, я открываю глаза и тянусь за сиденье, чтобы взять свой потрепанный черный рюкзак.

— Пойдем, Ария. Пока люди не начали толпиться вокруг моей машины, чтобы проверить, кто эти бедные дети.

Она выдыхает дрожащий вздох, и мне хочется вырвать ужас из ее тела. Я хочу стереть его, сжечь, как пепел, и стереть в грязь. Она такая хрупкая, стеклянная кукла, которая может легко разбиться от одного лишь удара. Я хочу вырастить ее и увидеть, как она покоряет мир.

К сожалению, родители воспитали ее слабой и зависимой от окружающих, и именно я должна научить ее быть сильной. Я буду ее старшей сестрой. И пока она не сможет стоять на ногах, я буду следить за ней и защищать ее так, как умею делать только я.

Она с опаской открывает дверь, берет рюкзак и сползает со своего места. Я выхожу, с пустым лицом и настороженными глазами смотрю на трех девушек, стоящих у кабриолета. Я не так уж много знаю о машинах, если не смотреть на буквы на заднем стекле, но вишнево-красная блестящая краска и черные диски делают его более дорогим, чем я когда-либо смогу себе позволить.

Тротуар чистый, белые и желтые линии идеальны и незапятнанны. Я наступаю грязным ботинком на белую линию и, стиснув челюсти, смотрю на девушек. Они выглядят богато и заносчиво, как и ожидалось, их дизайнерские туфли и сумочки сочетаются с одеждой, которая стоит больше, чем весь мой гардероб. Солнце отражается от их безупречно завитых волос, которые слегка прикрывают плечи.

— Ух ты, какие хорошенькие, — шепчет Ария, вставая рядом со мной.

Девушки прислонились друг к другу. Блондинка в центре, явно главная в их маленькой группе, начинает смеяться, глядя на Арию. На меня.

Я сужаю глаза, позволяя частичке своей мании проявиться. Их смех стихает, и они выпрямляются, предоставляя нам свои спины, уходя.

— А еще они не выглядят дружелюбными. Держись от них подальше, — говорю я, кивая головой, когда начинаю идти к входу в школу. Небо сегодня ясное, воздух чистый, ни облачка на небе. Запахи океана и сосен смешиваются между собой, создавая атмосферу абсолютного спокойствия.

— Еще раз, какой у тебя первый урок? — спрашивает она, когда мы подходим к ступенькам.

Я разблокирую телефон, перехожу к своему электронному расписанию.

— Математический анализ. Второй этаж.

Она хмурится.

— У меня хор. Первый этаж.

— Не беспокойся об этом. Наши шкафчики рядом друг с другом. Я буду видеть тебя после каждого урока.

Она ничего не говорит, и я понимаю, что она вот-вот сорвется и позвонит маме. Я ничего не говорю, прохожу через входные двери, которые настежь открыты. Большой кабинет находится слева, нас разделяют окна от пола до потолка. Группы людей стоят у своих шкафчиков. Классы. Люди разных стилей. Творцы, спортсмены, ботаники, панки.

Интересно, куда я вписываюсь?

Группа спортсменов стоит группой, их красно-черные куртки накинуты на плечи. Один из них, стоящий посередине, поворачивает голову, его каштановые волосы беспорядочно разбросаны в стороны. Его глаза ловят мои. Он оглядывает меня с ног до головы, его ухмылка растет по мере того, как он возвращается к моим глазам. Он подталкивает своих друзей, но прежде чем он успевает развязно подойти ко мне, как я знаю, что он собирается сделать, я отвожу взгляд и направляюсь в коридор.

Я не могу. Я не могу с этим смириться. У меня нет места ни для парней, ни для друзей, ни для чего-либо еще. Они будут только отвлекать, а я должна сосредоточиться только на Арии и на том, чтобы пройти через этот ад, никого не убив.

Не поймите меня неправильно, тот парень был буквально до смерти красив, но он также учится в этой школе, что означает, что он, скорее всего, мудак, и не тот, кто меня хоть немного заинтересует.

Я опускаю взгляд на телефон, ища номер своего шкафчика. Смотрю на шкафчики и наблюдаю за тем, как цифры растут по мере того, как мы идем по коридору. Я останавливаюсь, когда вижу свой, зная, что Ария будет рядом с ним, потому что наши фамилии совпадают.

Мы обе проделываем свои комбинации, открываем пустые шкафчики и запихиваем туда рюкзаки.

— Я не знаю, что я делаю, — шепчет Ария, кладя свои книги на верхнюю полку. — Приносить ли мне все свои книги на один урок? Как долго я должна переходить из одного класса в другой? Есть ли перерывы на туалет? Должна ли я идти сейчас? — Я вижу, как бледнеет ее лицо, и мне так жаль ее. Я и сама чувствую, что нахожусь на грани сумасшествия, но она едва держится, и мне хочется ей помочь.

Но как я могу? Я едва могу помочь себе.

— Ария, все будет хорошо, — бормочу я, пряча лицо в шкафчик. — Возьми учебник на первый урок. Если у тебя есть вопросы, спроси учителя. Спроси кого-нибудь, кто выглядит дружелюбным. Если кто-то будет тебя доставать, скажи мне. Скажи мне сразу же. — Я захлопываю свой шкафчик.

Она берет учебник и закрывает свой шкафчик с гораздо более мягким щелчком.

— Ладно. Ладно, я могу это сделать. — Она делает глубокий вдох, и мы обе оборачиваемся.

Мой взгляд падает на группу парней, и я прикусываю язык, чтобы моя челюсть не упала на грудь.

Мой взгляд останавливается на одном парне. Его окружает темная аура. Наверное, все мужчины в каком-то смысле опасны. Но этот парень — нечто иное. Гораздо большее. Он стоит и выглядит одновременно злым и незаинтересованным в мире, пока двое парней разговаривают с ним. Он высокий, чуть больше 182 см. Стройный, но подтянутый. Ноги обтягивают черные джинсы, а на широкой груди натянута черная рубашка с длинным рукавом. Даже отсюда я вижу мышцы, скрытые под тканью. Твердые как камень. Крепкие.

Рукава закатаны чуть ниже локтей, демонстрируя черные татуировки, обвивающие его предплечья. Вихри, черепа, что-то похожее на порох и острые зубы. Это мешанина из слишком большого количества разных вещей, настолько хаотичная, но в то же время это самое красивое искусство, которое я когда-либо видела.

Я видела достаточно рисунков на людях в «Инферно», но я также знаю, что нельзя делать татуировки, пока тебе не исполнится восемнадцать, так как же, черт возьми, этот парень весь в татуировках?