Нет, теперь это была только их грязная правда, поэтому они могли говорить все, что хотели.

— Почему ты продолжаешь это делать!? — крикнул в ответ Таль.

— Потому что между нами все еще много проблем. У нас общая квартира, автокредит на двоих, общий сберегательный счет. Нам нужно развестись — это требует некоторого общения. И хочешь верь, хочешь нет, но я беспокоюсь о нем, — попыталась объяснить она.

Таль, наконец, вернулся в гостиную.

— Серьезно, Миша. Дай ему пространство. Ты так долго желала пространства от него — представь, что ему это нужно в десять раз больше, и, вероятно, именно поэтому он сейчас к тебе так относится.

Не очень приятно, когда оказываешься по другую сторону.

— Как скажешь. Ладно.

Она недовольно уставилась на свою еду, притворяясь, что это лицо Таля, но он проигнорировал ее.

— Чем займемся вечером? Я знаю отличный клуб, мы могли бы потанцевать, и я наконец-то увижу тебя в действии, — предложил он.

Миша посмотрела на него.

— Я знаю, чем мы могли бы заняться.

— И чем же?

— Поехать к себе домой.

Он хмуро посмотрел на нее, прежде чем отвернуться.

— Нет.

Когда они планировали вместе покинуть Италию, Миша искренне полагала, что они остановятся в его доме. Она хотела отменить бронь своего номера, но Таль сказал ей, что она не может жить у него. Он сказал, что дом слишком маленький, слишком захудалый. На сто процентов холостяцкая берлога, которая не видела мокрой тряпки почти два месяца. Это не достойно ее.

Но прошло уже полторы недели, а Таль все не пускал ее к себе. Несколько ночей он провел там, утверждая, что приводил все в порядок, но дом все равно выглядит не на высоте. Все это звучало малоубедительно.

— Ты ничего от меня не скрываешь? Там ведь не бегает кучка малышей Талей вокруг миссис Таль? — Миша даже рассмеялась, но ей стало как-то не по себе, вспомнив их разговор при первой встрече.

«— А тебе не все равно, есть ли миссис Канаан?»

Мне, черт возьми, определенно, не все равно».

— Нет. Никакой миссис Таль. На самом деле, нет даже девушки Таль, — отшутился он.

— А как насчет малышей?

— О, их десятки. Мой дом — как детская ферма. Они ползают повсюду, лезут друг другу на головы.

— Отлично, я люблю детей. Мы обязательно должны туда съездить.

— Миша.

— Таль.

Он вздохнул и, наконец, подошел к ней. Присел на корточки рядом с ее креслом и взял обе ее руки, зажав их между своими ладонями. Будто в молитве.

— Моя дорогая маленькая танцовщица, клянусь тебе, когда придет время, я отвезу тебя, куда ты захочешь. Включая мой дом, — пообещал он.

Миша улыбнулась ему.

— Ты милый только потому, что знаешь, что я слабачка.

— Полная. А теперь либо мы уходим, либо раздеваемся.

***

На следующее утро Миша чистила зубы, когда экран ее мобильного засветился. Она взглянула на него и нахмурилась. Пришло электронное письмо, но адреса она не узнавала. Сплюнув пену, она прополоскала рот и взяла телефон. Зашла в свой почтовый ящик и открыла письмо.

— О, боже, — пробормотала она и направилась в гостиную.

Таль лежал у изножья кровати, делая нелепое количество отжиманий. Она обнаружила, что у него имелась целая программа тренировок. Он каждый божий день воздавал должное своему телу, и она была очень благодарна за это — у мужчины было потрясающее тело. Но в тот момент она даже не заметила этого.

— Что случилось, — проворчал он, не поднимая глаз, когда она перешагнула через него и села на кровать.

— Он… — ее голос затих, а глаза блуждали по экрану.

— Я тебя не слышу. Что такое? — позвал Таль.

— Я развожусь.

Таль остановился на середине отжимания. Замер. Затем поднялся на ноги. Схватил сброшенную футболку и вытер ею лицо и грудь.

— Я думал, это решенный вопрос, — заметил он.

— Да, конечно. Я имею в виду, я развожусь сейчас. Я только что получила электронное письмо от человека, назвавшегося адвокатом Майка, в письме говорится, что он хочет знать, куда отправить документы о разводе, — сказала она тихим голосом.

— Какой адрес ты дашь?

Она молчала. Таль никак не мог понять, что чувствует по этому поводу, хотя желал ей только добра. Это был конец эпохи. Огромная часть ее жизни. Она, конечно, хотела, чтобы все закончилось, но опять же — ничего и никогда не шло так, как она предполагала.

— Наверное, отеля, — наконец ответила она, прочищая горло. — Может быть, офиса.

— Хорошо. Это хорошо, Миша. Значит, он все обдумал. В конце концов, он сообразит, как снова начать с тобой общаться, — заверил ее Таль, гладя по голове. Она посмотрела на него и улыбнулась.

— Хорошо, если так.

Он наклонился и поцеловал ее. Жестко и страстно, и ее одолело любопытство: не недооценила ли она Таля и его понимание. Этим поцелуем он желал напомнить ей о том, с кем она сейчас и почему оставила другую жизнь.

Безумец, я бы никогда не смогла этого забыть.

Миша ответил адвокату по электронной почте, дав ему адрес отеля. Потом вернулась к сборам. Закончила с прической и макияжем. Надела платье и туфли на каблуках. Таль пошел с ней, и пока они ждали метро, он притянул ее к себе. Целовал. Обнимал. Она чувствовала себя глупо, поступая так в ее возрасте, но на самом деле у нее кружилась голова — когда в последний раз она обжималась с кем-то на публике? Никогда. Ей это понравилось, и она притянула Таля за футболку и углубила поцелуй.

Когда ее поезд прибыл, Таль шлепнул ее по заднице и сильно сжал, практически запихнув в вагон. Отъезжая, она стояла возле дверей, махая ему на прощание.

Не верится, что это реально. Насколько это может быть по-настоящему? Я этого не заслуживаю… но, может быть, заслуживаю…

Миша признавала, что она была звездочкой, сбитой Талем. Его экзотическая внешность отличала его от всех, кого она когда-либо встречала. Он был красив, с темными глазами и густыми волосами, с подтянутыми мышцами под кожей цвета мокко. Он был олицетворением сексуальности, и мог оживить ее тело способами, о которых она и не подозревала. Он буквально сбил ее с ног, и ей так и не удалось снова подняться.

Сойдя с поезда, она в мечтах продолжила идти на работу. Направляясь к своему офисному зданию, она взглянула в сторону, а затем обернулась. Она могла поклясться, что мужчина в едущей по улице машине, был Таль. Она посмеялась над собой из-за того, что видит его повсюду. Но потом продолжила смотреть, ее рука замерла на ручке двери.

Нет, это действительно был Таль. За рулем большой черной машины. Очень похожей на ту, что была у него в Позитано. Миша предположила, что это арендованная машина. В Италии он ездил на «Рейндж Ровере» и на решетке радиатора блестящими буквами значилось то же название. Это не могла быть одна и та же машина. Или могла?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она вслух, хотя понимала, что он ее не слышит.

Сначала она была сбита с толку, но это состояние быстро сменилась паникой, когда машина перелетела через бордюр и, казалось, направилась прямо на нее. Она с криком отскочила в сторону, пятясь к железной статуе, стоявшей позади нее. Машина вильнула, развернувшись, и с визгом остановилась рядом с ней.

— Залезай! — крикнул Таль в открытое пассажирское окно.

Миша уставился на него.

— Какого черта ты делаешь!? — спросила она.

— Заткнись и садись в машину, Миша!

— Скажи, что происходит!

— Просто делай, как я…

Раздался свист, и стеклянная дверь справа от нее взорвалась. Миша снова закричала, прикрыв голову руками. Она смотрела на дверь — или на то место, где она раньше была — и пыталась понять, что произошло. Но прежде чем она успела повернуться к Талю, взорвалась другая стеклянная дверь. Потом окно.

Стрельба. Стекло разбили пули.

Едва Миша это осознала, как вокруг разразился ад. Закричав, она пригнулась, когда по фасаду здания открыли огонь.

Она не была уверена, как долго так простояла, прежде чем ее кто-то схватил. Таль едва ли не закинул ее на себя. Он затащил ее в машину и запихал на заднее сиденье, после чего снова сел за руль. Машина дергалась, когда он мчался по улице.

— Ты в порядке!? — прокричал он.

Раздался звон, и Миша поняла, что по машине стреляют.

— НИХРЕНА Я НЕ В ПОРЯДКЕ! — крикнула она ему, протискиваясь между передним и задним сиденьями, чтобы сесть на пол.

— Я имел в виду, ты ранена? В тебя попали?! — спросил он, просунув руку между сиденьями и потянувшись к ней.

Она оттолкнула его руку.

— Нет! Я не ранена! В нас стреляют! — продолжала визжать она.

— Не волнуйся, машина пуленепробиваемая.

— ПОЧЕМУ, БЛ*ТЬ, ТВОЯ МАШИНА ПУЛЕНЕПРОБИВАЕМАЯ!?

Таль больше не отвечал на вопросы, как бы она ни кричала. Машина мчалась вперед, и Миша была почти уверена, что в какой-то момент они взмыли в воздух. Она вцепилась в сиденье перед собой, крича и молясь, чтобы все закончилось.

Что происходит!? Как я перешла от поцелуев к тому, чтобы в меня стреляли!?

Они ехали на бешеной скорости около десяти минут. Затем вырвались из города. Сидя на полу, Миша могла видеть за окном мелькающие верхушки деревьев. Но по-прежнему отказывалась вставать. Даже когда машина остановилась. Даже когда Таль сказал ей, что опасность миновала. Даже когда он подошел к ее стороне и открыл дверцу.

— Давай, Миша, ты должна мне немножко помочь, — проворчал он, сжимая ее руки и дергая.

Она по-прежнему не шевелилась.

В конце концов, ему удалось оторвать ее от сиденья и вынести из машины. Она слышала, как хрустит гравий под его ногами. Затем ощутила толчок, когда ему пришлось задействовать одну из своих рук. Минуту спустя они оказались внутри здания. Миша, наконец, открыла глаза, но ничего не увидела.

— Где мы? — спросила она, нервничая из-за окружающей их темноты.

— У меня дома.

Включился свет, и Миша огляделась. Они были в доме. По всему помещению открытой планировки лежали большие, разномастные ковры. Перед ними была просторная гостиная, из которой несколько ступеней вели в спальню. Рядом располагалась еще одна комната, но в ней было темно, а слева кухня, словно перенесшаяся прямиком из 80-х.