Глава 18
Я сидела за столом и читала, когда услышала знакомый хруст шин на подъездной дорожке.
Я оживилась.
Амос упомянул прошлой ночью, когда мы обсуждали, какое количество рифмующихся слов в песне будет слишком много, что его дедушка, отец Роудса, приедет провести с ним выходные. Я совсем забыла о том, что Джеки упомянула об этом на его дне рождение. Новоиспечённый шестнадцатилетний парень заявил, что думает о том, чтобы притвориться больным, для наличия предлога спрятаться в своей комнате.
Дело в том, что до этого я не осознавала, что родители Роудса не воспитывали его. Время от времени Амос упоминал своих других четырех бабушек и дедушек с разных сторон, но не более того. Я сомневалась, что мои собственные племянники когда-либо говорили обо мне, поэтому я старалась не думать, что это слишком странно… но это было странно.
Или, по крайней мере, у меня было ощущение, что там что-то есть, особенно после того, как Ам сказал мне, что отец Роудса живет в Дуранго, что всего в часе езды. Я была с ними уже несколько месяцев. Разве он не должен был уже приехать? Роудс и Ам редко выходили из дома вместе. Может быть, отчасти это было из-за того, что он все еще был наказан, но самая строгая часть уже позади, я была уверена. Но мне все равно было не до этого.
Я осталась на месте, приказав себе не быть любопытной и стоять у окна.
Но если я могла бы слышать их отовсюду, это было бы другое дело. На самом деле это не считалось бы подслушиванием, если бы они разговаривали так громко, что я могла бы услышать их разговор, верно?
Вот как я рассуждала о том, что я сделаю. Я не сводила глаз со слов лежавшей передо мной книги. Но также держала ухо востро. Я уже провела достаточно времени, глядя в окно на свою новенькую машину. Я пошла и обменяла ее после работы накануне. Внедорожник оказался больше, чем я планировала, но это была любовь с первого взгляда. Амос и Роудс увидели ее вчера и одобрили мою покупку. Приближалась зима, и все признаки указывали на то, что эта машина прекрасный выбор.
Я думала об этом, когда была почти уверена, что услышала, как закрылась дверь, а затем пробормотал Амос:
— Почему он должен оставаться здесь?
— Это только на выходные, — ответил отец, не совсем так, как если бы он думал, что два дня – это так мало.
— Все, что он собирается делать, это, как всегда, жаловаться и говорить обо всём, что ты сделал неправильно, папа.
Это заставило меня нахмуриться.
— Мы даже не нравимся ему должным образом. Он мог бы приехать на день.
— Мы не принимаем его слова близко к сердцу, чувак. Из одного уха, в другое, — сказал Роудс.
Я оживилась и позволила своим глазам отвлечься к окну. Что, черт возьми, было в заднице дедушки Роудса? Что-то такое, что Роудс сказал Аму, чтобы слова не беспокоили его…
— Это не имеет смысла, почему он так сильно взъедается на тебя из-за того, что ты не женишься, когда он сам буквально женился на ком-то, кто мучил его?
— Достаточно, Ам. Мы знаем, какой он, и, к счастью, он приезжает всего пару раз в год…
— Даже несмотря на то, что мы живем в часе езды?
Парень был прав.
— Я знаю, Ам, — мягко успокоил Роудс. — Он пришел из другого времени. И я уже говорил тебе раньше, что у него много сожалений, и мне потребовалось много времени, чтобы признать, что он такой, какой есть. Это его собственный способ заботиться.
Малыш хмыкнул.
— Можем ли мы пригласить Ору к себе? Чтобы отвлечь его?
Я фыркнула и надеялась, черт возьми, что они меня не услышали.
— Нет, мы с ней этого не сделаем. — Наступила пауза, и я думаю, что он, возможно, хихикнул. — Хотя это была бы хорошая идея. Тогда не было бы неловкой тишины... и было бы довольно забавно увидеть его лицо.
— Да, держу пари, она заставит его рассказать ей, почему он так долго не разводился с твоей мамой.
Дверца машины захлопнулась, и через долю секунды голос, который я не узнала, сказал:
— У меня есть компания, которая может приехать к тебе, Тобиас, и заново отсыпать гравием подъездную дорожку. У меня разболелась голова только от этого участка.
Я моргнула.
— Дорога в порядке, сэр, — ответил Роудс голосом, которого я не слышала от него уже несколько месяцев. Его военно-морской голос, как однажды назвал его Амос, когда мы говорили о том первом дне нашей встречи и о том, как разозлился Роудс.
И кто, черт возьми, называл своего отца «сэр»?
— Добро пожаловать, — продолжал Роудс.
Добро пожаловать?
Мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не рассмеяться. Я могла только представить, как должно выглядеть лицо Амоса. Я подумала, не покраснел ли он.
Я была почти уверена, что услышала шаги на подъездной дорожке.
— Амос, — сказал незнакомый голос, — как твоя мать? И Билли?
— Отлично.
— Тебе не удалось набрать вес? Все еще не занимаешься спортом?
Тишина была пронзительной. Подавляющей. Я была уверена, что у меня звенит в ушах.
— Он совершенен таким, какой он есть, — произнес Роудс тем же четким, осторожным военно-морским голосом, от которого несло тщательностью, которую он выработал за двадцать лет, проведенных в армии.
Мое шестое чувство подсказывало мне, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Типа… действительно ничего хорошего из этого не выйдет.
В основном потому, что я собиралась выбить дерьмо из дедушки за то, что он так говорил о моем Амосе. Мой милый, застенчивый друг, должно быть, сейчас умирал внутри. Я знала, что он стесняется своего худощавого телосложения, а тут этот ублюдок пришел и...
— Может быть, он был бы, если бы ты записал его в некоторые спортивные секции, когда он был моложе, — ответил старик. — Ему не помешал бы чизбургер или два.
Я зарычала и медленно закрыла книгу.
— Он занимался тем, что его интересовало, — ответил Роудс, и с каждым слогом его голос звучал все резче и резче. — Он ест более чем достаточно.
Злобное «Хмф» заставило меня отложить её.
Боже мой, этот человек напомнил мне... миссис Джонс.
— Немного мускулов было бы неплохо, если он когда-нибудь захочет иметь девушку. Ты же не хочешь всю жизнь быть холостым, как твой отец, не так ли? — спросил старый мудак.
Я так быстро вскочила на ноги, что удивилась, как не опрокинула стол.
Эти двое собирались поджечь дом, если я ничего не сделаю. Я не была уверена, что когда-либо была свидетелем того, как разговор идет под откос так быстро, а я слышала многое.
Амос и Роудс были новичками.
К счастью для них, у меня была докторская степень по пассивно-агрессивным и откровенно агрессивным семейным фигурам. И этот мужчина был не той женщиной, которую я считала своей свекровью. Я знала, что мне не нужно провести остаток жизни, целуя зад этого человека, чтобы быть счастливой.
Я была должна им. Я могла бы сделать это.
Я спустилась по лестнице так быстро, как только могла, и только вышла наружу, как услышала напряженный-напряженный голос Роудса, выплевывающий:
— …может выглядеть так, как он этого хочет, сэр.
Да, дом собирались сжечь.
И моя гаражная квартира пойдет вместе с ним.
Позже я скажу себе, что делаю это для себя точно так же, как и для них, и именно поэтому я закричала, звуча как запыхавшийся маньяк из-за того, что так быстро спускалась по лестнице:
— Роудс, ты можешь мне помочь… ой, извините. Здравствуйте.
Глаза Амоса были широко раскрыты, и я могла сказать, что он пытался осознать, что я делаю, и в то же время был так удивлен.
Стоя рядом с «Мерседес-Гелендваген», старший мистер Роудс был ниже своего сына, но сходство было очевидно. Тот самый подбородок с ямочкой. Форма его щек. Крепкое телосложение. Особенная форма этого сурового рта.
И он смотрел на меня.
Я должна была использовать свои силы во благо.
Сосредоточившись на Роудсе, я увидела задумчивое выражение его лица… легкое замешательство. Морщины были на его лбу. Его рот был сжат, но я сомневалась, что это было из-за меня.
Я все еще смотрела на Роудса, когда он спросил:
— Что тебе нужно, ангел?
— Ничего, что не могло бы подождать, извини, — сказала я, надеясь, что мой голос действительно звучит извиняющимся, а не полным дерьма и болтовни. Он снова назвал меня не этим прозвищем, но все было в порядке. — Это твой папа? — спросила я, стараясь говорить мило, чтобы он не понял неправильно.
— Да. Это Рэндалл. Папа, это Аврора… наша подруга, — мягко сказал Роудс.
Его подруга?
Честно говоря, это может быть более эпично, чем быть его девушкой. К черту, я бы даже сказала, что это может быть большая честь, чем быть кое-чей женой. Что!
Широкая, непринужденная улыбка захватила мой рот и, честно говоря, возможно, всё моё лицо тоже, когда я сразу пришла к выводу, что не совершила ошибку, выйдя сюда.
Я собиралась сгладить дерьмо как можно больше для них. Пока Роудс не бросил на меня неодобрительный взгляд, говорящий валить отсюда. Я бы узнала в нем это лицо.
— Приятно познакомиться, Рэндалл, — сказала я, останавливаясь перед человеком, стоявшим внизу террасы.
Затем я пошла на это, выкладываясь по-настоящему, потому что убивать людей с добротой было так приятно. Я схватила его за плечи и обняла.
Я была почти уверена, что слышала, как Амос подавился, но не это не точно.
Рэндалл Роудс напрягся под моими руками, и я сжала его крепче, прежде чем сделать шаг назад и протянуть руку.
Глаза пожилого мужчины метнулись к сыну с удивлением или, может быть, даже с недовольством тем, что к нему прикоснулась незнакомка, прежде чем он медленно протянул свою руку и взял мою. Его рукопожатие не было ни слишком твёрдым, ни слишком мягким, но я научилась не быть слабой стороной, если только это не было в моих интересах, поэтому я крепко встряхнула его в ответ.
— Приятно познакомиться, — радостно сказала я ему.
Пожилой мужчина посмотрел на меня так, будто не знал, что и думать, прежде чем снова бросить взгляд на Роудса.
— Ты не говорил мне, что встречаешься с кем-то.
— Мы не вместе, — поправила я его, представив на секунду мир, в котором Роудс не убьет меня, если я притворюсь его девушкой.