Крики мальчиков жалкие, умоляющие. Кровь сочится из дюжины ран, окрашивая болотную траву внизу.

Ее сны стали тревожными, и она боится спать.

В частности, она боится спать в большой спальне наверху, в задней части дома, с видом на озеро.

Она перебирается в другую, меньшую комнату, комнату для гостей, выходящую на лужайку перед домом. В этой комнате бледно-желтые ситцевые стены и занавески из органзы. Ночью она держит окна закрытыми. Она твердо решила, что вернет свою душу.

Она искупит свою вину.

"А что, Клаудия! Привет!"

"Клаудия! Какой сюрприз. . ."

В частной школе для девочек, куда она возвращалась с визитом, ее ждал теплый прием. Прошло слишком много времени, говорит она: четыре месяца, две недели, шесть дней! Она скучала по ним всем.

Невозможно не заметить, как непреодолимо, жутко, каждый встречный коллега, каждый человек, который пожимает ей руку или берет ее, обнимает, восклицает, как ей не хватает, смотрит на третий палец ее левой руки: кольца, которые вдова (конечно же) продолжает носить.

Вы ожидаете ничего там не увидеть? Конечно, я все еще замужем.

В семинарском зале она встречается со своими отличницами.

Это яркие, милые девушки, которые очень скучают по своему любимому преподавателю. Все они знают, что ее муж умер, и стесняются ее. Некоторые из них написали ей небольшие письма, которые она прочитала со слезами на глазах и отложила в сторону, намереваясь ответить на них когда-нибудь в будущем, как и на все письма, которые она получила в будущем.

Но девушки не смотрят на кольца вдовы. Они слишком молоды, они ничего не понимают.

(Но - что не так? Разве что-то не так? В разгар серьезного обсуждения того стихотворения Эмили Дикинсон, которое начинается После сильной боли приходит формальное чувство, вдова начинает чувствовать обморок, головокружение).

Возможно, вдове еще слишком рано возвращаться в школу, где она была так счастлива в молодости. Слишком рано, чтобы оживленно разговаривать с яркими молодыми учениками, как будто она такая же нетронутая, как и они, чтобы растянуть свой израненный рот в улыбке.

Позже, беседуя с коллегами в гостиной факультета, она испытывает непреодолимое желание убежать, скрыться. Руки болят в плечах, и ей отчаянно хочется расправить свои огромные, мускулистые крылья и улететь, улететь туда, где ее никто не знает.

Она оправдывается и, спотыкаясь, идет в туалет. Все ее коллеги - женщины, в их голосах звучит беспокойство, которое она не хочет слышать: "Бедная Клаудия! Она выглядит так, будто не спала несколько недель.

Звенит входная дверь. Вдова хочет убежать и спрятаться, но не может, потому что бессильна не пустить незваного гостя в свой дом.

Клоди, - насмешливо окликает он ее и кладет свою тяжелую руку на ее руку, словно имеет на это право.

Она уже приняла решение по поводу дома? хмуро спрашивает ее деверь.

Как он и настаивал, она выставит недвижимость на продажу в "Сотбис". Исключительные частные дома, поместья. Деверь связался с агентом, который может встретиться с ними в течение часа, если его вызовут.

Нет, - сказала она ему. Нет, нет, нет.

А фармацевтическая исследовательская компания? Необходимо "срочно" вложить деньги, пока не прошел еще один день, - пытался объяснить деверь.

Деверь запутался в ее словах - так ли это? Или деверь раздражен?

Он отчаянно хочет быть душеприказчиком наследства своего покойного брата, потому что (разумеется) скорбящая вдова не способна быть душеприказчиком.

Я помогу тебе, Клоди. Ты же знаешь, Джим хотел бы, чтобы ты мне доверяла.

Она видит, как он смотрит на нее, его маленькие, яркие глаза ползают по ней, как муравьи. Он совсем близко, возвышается над ней, вот-вот схватит ее за плечи, чтобы прижать к своему влажному, мясистому рту, но она слишком быстра для него, она оттолкнулась от него, задыхаясь, возбужденная.

Клоди! Что, черт возьми, ты себе позволяешь?

Он раскраснелся и задыхается. Он хочет схватить ее, сделать ей больно. Но она ускользает, ее руки расправляются в крылья, стройное тело становится тоньше, сплошные мышцы. Ее шея становится длиннее, изогнутая, как у змеи.

А вот и клюв: длинный, острый, смертоносный.

Деверь ошеломлен и растерян. Перемены нахлынули на нее, как серебряные волны, это самое изысканное, неописуемое чувство.

Она находится над врагом, бросаясь на него со своим острым, длинным клювом. Все происходит так быстро, что враг не успевает защититься. Он в ужасе пытается закрыть руками голову, лицо, глаза, пока клюв пронзает его - левую щеку, левый глаз, стонущий рот, горло - кровь брызжет на красивые шиферно-серые перья груди цапли, а враг кричит от ужаса и боли.

Потом она будет гадать, не было ли частью этого ужаса то, что деверь узнал ее - вдову своего брата, Клаудию.

Азарт охоты! Цапля безжалостна и безошибочна.

Если добыча упала, она уже не встанет. Она не уйдет от вашего яростного пронзительного клюва, не будет спешить с убийством.

Раз, два, три... Вдова вытряхивает снотворное в руку.

Она отчаянно хочет спать! Уснуть и не просыпаться.

На шерстяном ковре кремового цвета в комнате для гостей с ситцевыми стенами и занавесками из органзы, в дверном проеме виднеется слабый след чего-то жидкого и темного, чего вдова пока не заметила.

"Боже мой. Какая ужасная новость..."

И все же это поразительная новость. Деверь был убит таким странным образом, заколот чем-то вроде ледоруба или на него напала большая птица - череп пробит, оба глаза вырваны, многочисленные колотые раны на груди и туловище.

Деверя нашли в его машине, скорчившимся на пассажирском сиденье, в нескольких милях от его дома.

(Но ближе к его дому, чем к дому вдовы на Обергинском озере).

Он отсутствовал всю ночь. Никто из его семьи не знал, куда он отправился. В "лендровере" цвета латуни, на обочине проселочной дороги, деверь умер от потери крови из многочисленных ран.

Было ясно, что деверь умер где-то в другом месте, а не в машине, где было мало крови.

Когда вдова услышала эту удивительную новость, она была ошеломлена. Как это возможно, что ее деверь мертв? Невозможно, чтобы кто-то, кого она знала, был убит, стал жертвой "злобного" нападения.

По их словам, человек, у которого "не было врагов".

Местная полиция описывает нападение как "личное" - "своего рода казнь". Маловероятно, что это было случайное или случайное нападение, поскольку у жертвы не пропал бумажник и не был угнан дорогой автомобиль новой модели.

Пока что подозреваемых нет. Судя по всему, на проселочной дороге не было ни одного свидетеля.

Убийство деверя произошло вскоре после того, как на шестерых местных мальчиков напала "большая птица, похожая на орла", которая, по словам двух выживших, налетела на них "с неба с пронзающим клювом" - на головах, лицах, глазах и туловищах мальчиков были повреждения, очень похожие на повреждения деверя.

Четверо мальчиков погибли в результате жестокого нападения, двое выжили в "критическом состоянии". На них напали в болотистой местности возле озера Обергин, где нет ни орлов, ни крупных ястребов, ни хищных птиц любого вида, способных напасть на человека или имеющих опыт нападения на людей.

Тем не менее выжившие настаивают, что на них с неба напала большая птица с пронзающим клювом.

Как и деверь, каждый из мальчиков был ослеплен во время нападения.

Их глаза сильно повреждены и не подлежат восстановлению. Они получили множество колотых ран.

Дрожа, вдова положила трубку.

Она слышала о мальчиках - о смертях, о страшных ранениях. Она не хотела думать, что нечто столь ужасное может произойти так близко от ее собственного дома, и когда полиция пришла спросить ее, не видела ли она чего-нибудь, не слышала ли, не знает ли кого-нибудь из мальчиков или их семей, она лишь сказала, что они не соседи ее и ее мужа, что они живут за много миль отсюда и она ничего о них не знает.

Боюсь, я ничего не видела и не слышала. Здесь, у озера, очень тихо.

Еще более поразительным стало известие о том, что ее деверь умер так скоро после смерти ее мужа Джеймса.

Как опустошена их семья! Она больше не самая молодая вдова в семье.

Телефон продолжает звонить, но вдова его не слышит, потому что вышла из дома. Ее легкие жаждут свежего воздуха, в доме стало трудно дышать.

Снаружи газон зарос. Она расторгла договор с газонокосилкой, потому что предпочитает высокие травы, чертополох, дикие цветы всех видов - они для нее красивы, возбуждают.

По траве у ее ног скользит тень.

Она поднимает взгляд, затеняя глаза. Она приготовилась увидеть большую голубую цаплю в ее одиночном полете, но, к своему удивлению, увидела двух цапель, летящих бок о бок, их огромные шиферно-серые крылья распростерты, когда они парят, кончики крыльев почти соприкасаются.

Снизу она видит слабый лазурный оттенок в их сером оперении. Такие красивые птицы, летящие в паре! Она уверена, что никогда не видела подобного зрелища.

Вдова с благоговением наблюдала, как цапли вместе перелетели через озеро и скрылись из виду.

Этот крик! Хриплый, нечеловеческий, почти мгновенно затихающий. Но через мгновение она пробуждается.

Крики ночных птиц на озере. Гагары, совы, гуси. В болотистом лесу - совы-скрипуны. Цапли.

Сонная, она перебирается в объятия мужа. Ей очень хорошо в его объятиях, она не хочет просыпаться, как не хочет просыпаться и муж. Сознание слишком болезненно, как острие бритвы, приставленное к глазу, - ты никогда не готов к тому, что можешь увидеть.