- Мы тоже потанцуем, папенька, – засуетились брат с младшей сестрой, – видимо им тоже хотелось игры и движения.

- Сидеть, – скомандовал купец, – баловству не время.

Княгиня прикрыла губы веером,следя взглядом, как молодая пара удаляется в другое крыло этажа. Потом обратилась к будущему тестю и тёще:

- Почему бы нам, любезные мои не поставить навес у дома и не перенести туда самовар и сладкие закуски? Я взяла с собой прекрасный табак и могла бы предаться удовольствию. Вместе с вами, если не возражаете. В такую погоду свежий воздух как лекарство.

- Прекрасная идея матушка княгиня, – с восторгом вскочил Варецов и поцеловал ей руку.

- Сейчас распорядимся, Ваша светлость, – Катерина Матвеевна позвонила в колокольчик.

Жених с невестой сначала робко, но затем более смело разглядывали друг друга. Оба танцевали вальс великолепно и музыканты старались ради них на славу.

- Как Вы переносите жару, Аполлон Данилович?

- Здоровье моё отменное, – Анастасия Аркадьевна,- в прошлом году я был в Париже. И даже боксировал там с одним англичанином, победив его в четырёх раундах.

- И он не обиделся?

- Видите ли, потом он позвал меня на ипподром и очень удачно делал ставки. А вот я тогда проигрался подчистую, – княжич понял, что увлёкся и сболтнул лишнего, его лицо покраснело.

Но слово не воробей. Купеческая дочь сбилась с ритма и наступила ему на ногу.

- Простите, друг мой, видите у всех бывают ошибки, – тихо рассмеялась она, – расскажите, что ещё интересного в Европах?

- Так что же поведать? Театры с новыми смелыми постановками. И в каждом свои знаменитости, которые пользуются даже милостью высочайших особ. Меня познакомили за кулисами с одной такой популярной актрисой..., – но лицо невесты стало настолько красноречиво, что он сразу замолчал.

- У нас тоже есть свой маленький домашний театр и я пишу для него пьесы, – остановившись, не спеша, словно успокаивая себя произнесла Анастасия.

Наступил момент неловкости. И тут послышалось топанье детских ножек. Дитя подскочив залезла невесте под юбку прячась от няньки. Старуха держалась за сердце, но не смела войти в танцевальный зал. На ней просто не было лица. Девочка неожиданно вылезла и с визгом понеслась к оркестру. Отказать хозяйскому отпрыску никто не решился и она похлопав по клавишам рояля метнулась к скрипачу. Выхватила из его рук смычёк и запустила в Аполлона. После чего увильнув от няньки унеслась дальше по лестнице вниз. Смычёк пролетел рядом не задев жениха, но обстановка из неловкой стала просто не подобающей.

- Этот милый ребёнок, Ваша приёмная сестра? – невеста вжала голову в плечи, вопрос, которого она так боялась прозвучал.

Неимоверным усилием воли она взяла себя в руки.

- Продолжайте играть! – обратилась она к музыкантам и повернулась к жениху.

- Да, Аполлон Данилович, такова воля судьбы...

- И насколько я заметил она не совсем здорова?

Анастасия готова была упасть в обморок, её глаза блуждали по окнам, потолку. Она не находила нужных слов, а родители и брат с сестрой были далеко.

- Некоторым образом...

- А её мать...холопка?

Невеста с трудом сдерживала слёзы и всё же спросила:

- К чему Вы клоните, Аполлон Данилович? Дурачки долго не живут. А мы можем после свадьбы уехать за границу.

- Дурачки может и не живут, а вот дурная репутация живёт очень долго. И тянется по пятам везде...

- Так Вы передумали на мне жениться?

- Я не верил в сплетни. Злые языки чего только не придумают. Но вижу, то что люди говорят правда. Матушка моя видать поторопилась. Надо взять время на обдумывание.

С этими словами он поклонился и дойдя до лестницы, стал спускаться вниз. Анастасия и Варя с Алексеем подбежали к окну. Жених вышел, подошёл к княгине курящей трубку и беседующей с Варенцовыми. Прошептал ей что-то на ухо и пошёл к карете. Княгиня отложила трубку и двинулась за ним. Снова разговор. Сын получил по голове веером, но остался не преклонен. Как старуха не топала ногой, он закрылся внутри и не выходил. Она вернулась и видимо извинившись за сына и вместе со слугами пошла обратно.Через несколько минут они оба уехали.

Варенцовы сидели, как громом поражённые. К ним спустилась Анастасия уже не скрывающая слёз. Сестра с братом старались её утешить как могли.

- Не было жениха, так и этот не дал бы счастья!

- Равный найдётся и всё образуется! А этого обормота и в его роду видно никто не уважает!

- Ты ещё молода, не печалься, всё ещё будет, – произнесла Купчиха Варенцова, словно была готова к такому повороту событий.

Отец молчал, только гладил пальцами карман в котором лежало письмо и тяжело вздыхал.

ГЛАВА 4"""""

Заливистый визг огласил окрестности и соседние розовые кусты зашевелились, сбрасывая на землю пересохшие лепестки роз. Аромат сладости переходящий в удовые ноты с порывом ветра пролетел под навесом. Над кустом поднялась нянька, крепко прижимающая к себе вырывающиеся дитя.

- Поймала наконец, – даже не радостно, а как то замучено произнесла она проходя мимо господ, – сейчас пойдём в комнату, покормлю и спать.

Варенцов посмотрел на извивающуюся в её руках девочку и пробасил:

- Отпусти. Так богу угодно. Кто мы такие нарушать его промысел?

Когда девочка получила свободу, она перестала орать, подошла к нему и улеглась у ног играя с травинками, как котёнок. Купец, словно преодолев внутренние сомнения, вынул письмо. Сломал печать и развернул бумагу. Текст был коротким и написан красивым каллиграфическим подчерком. Хозяина содержимое письма не обрадовало и не огорчило. Словно оно было продолжением чего-то уже обыденного и неминуемого. Он снова убрал его к себе. Жена, дети и нянька ждали что он скажет. Купец ткнул пальцем в няньку:

- Позови Грушу да Ваську. Пусть переоденут детей для верховой езды и коней седлают. Да на речку скачите. День хороший, зачем тратить его на слёзы. Если бы я всё плакал, то и не создал ничего и жил бы под мостом, нищим и голодным. Преодолевать надо. Или тебя раздавят. Подите все, жизнь на этом не закончилась.

Когда они удалились жена тихо поинтересовалась:

- Всё ли справно батюшка? Как дела наши торговые?

- Всё работает, беспокоиться не о чем.

- Знаете Аркадий Петрович, а я в это сватовство с самого начала не верила. Странно это было всё, чтобы сиятельные господа да нами убогими заинтересовались. Думаю приезжали они девочку посмотреть и тем позабавиться. А мы и в правду поверили в их искренность. И сплетням конца нет и не будет. Не упрекаю Вас. Сделанного не воротишь. Только осторожно надо с людьми. Особенно знатными, титулованными.

Купец налил себе чай из самовара в расписную фарфоровую кружку и отпил половину, прежде чем ответил:

- А я ведь всё про жениха проведал. И что дела их финансовые весьма плохи, и что игрок и мот, и за актрисками волочиться любит. А матушка княгиня давно пытается ему партию найти, да не берёт такой товар никто. А я подвернулся ей с предложением да с капиталом. Титул то какой! Да и работал бы он у меня, а не дурака валял. Княгиня покуксилась вначале, а потом смотрю духом воспряла. Сложила два плюс два и тоже согласилась. Из абормота человека бы сделал.

Он замолчал, словно устыдившись своей многословности и допил чай.

- А ведь далеко не самый сиятельный из высоких господ. А гордый какой. Побрезговал нами. А вот несколько лет назад случилась у меня история с другим князем. Не ему чета...

- И что же? Вы мне ещё не рассказывали. Или запамятовала.

- Нет, не рассказывал. Но после этого письма пора пришла поведать Вам об этом, душа моя. Вас это и обрадует и огорчит. А может просто покажется назидательным рассказом о том, что мы чаще жалеем своих холопов, чем аристократы жалеют нас. И все они такие. Даже самые жалкие, как этот Аполлон.

- Ох, сердце растревожилось. Не томите тогда, рассказывайте!

Вернулась нянька и встала поодаль:

- Детки Ваши Аркадий Петрович, на прогулку поскакали. Хорошие у Вас детки, дружные. Барышню поддерживали всё, она и плакать перестала. И весело с ними беседовала. Всё перемелется, всё обойдётся. Девочку кормить пора.

- Забирай, забирай и ступайте, – скороговоркой проговорила купчиха, которой не терпелось услышать историю её мужа.

Дитя встала на четвереньки, потом на ножки, подошла к купцу и потянулась высунув на сторону язык.

- Это она Вас поцеловать хочет, – подсказала нянька, поправив чапец.

Варенцов наклонился к ней и она промычав стукнулась лобиком ему в висок на секунду прижавшись носиком. Он погладил её по голове, прижал ручки к губам.

- Набегалась, на резвилась? Уехали чужие люди. А ты играй, чистая душа, никто тебя не обидит.

Девочка изобразила странную улыбку и пошла к няньке. Остановилась, повернулась к Варе и Алексею и с трудом проговорила:

- Что всё смотрите? Что ходите? Бусики?

- Свят-свят, опять ей худо, сама с собой разговаривает, – запричитала нянька и взяв её за ручку повела в дом.

Девочка ещё несколько раз оглядывалась, но смотрела не на родителей, а на путешественников. Качала головой, как одуванчик под ветром и движение это выражало обескураженность и печаль. Прежде чем её увели, она вывернулась и тихо прошептала:

- Скоро!

На липе застрекотал, запел скворец, подражая всем певчим птицам, которых слышал. Самого его было не видно. Птичья песня напомнила людям о том, что кроме забот есть ещё распустившиеся невдалеке крупные розы, цветной горошек, устилающий ковром лужайку перед домом и ясное, без единого облачка небо.

Купец позвонил в колокольчик:

- Силантий, где тебя носит? Самовар в библиотеку отнеси со снедью! Там и поговорим матушка, тихо и чинно. О том, о чём никто за эти три года не слышал и не догадывается.

Заинтригованная его словами, купчиха оперлась на его руку и последовала за мужем.

- Силантий, герань вынеси горчит от неё, как вся жизнь наша грешная. Да окно открой, но занавеску не поднимай. Да и поди от сюда, больше не нужен.