Глава 9

Натали

Лучший. Поцелуй. В. Моей. Жизни.

Конечно, Мэддокс Холидэй умел целоваться. Он едва поцеловал меня после вечеринки, и я думала об этом весь вчерашний день. Это было не более чем прикосновение. Какие бы ожидания у меня ни были, они были разрушены одним движением его языка по моей нижней губе.

Руки Мэддокса оставались на моем лице, прижимая меня к своему рту, пока я растекалась лужицей.

Мои колени ослабли, а из горла вырвался стон.

Он воспользовался преимуществом и скользнул внутрь, его вкус взорвался на моем языке. Жар его рта был пьянящим. Головокружение охватило меня, когда его рот накрыл мой. Настолько потерявшись в ощущении его присутствия, я просто стояла там. Неподвижная. Ошеломленная. Женщина на грани превращения в слизь.

Это был сон? Может быть, мне это снилось. Поцелуй его в ответ. Почему я не целовала его в ответ?

Прежде чем у меня появился шанс переплести свой язык с его, он отстранился, прижавшись своим лбом к моему.

Нет, я только подготовилась поцеловать его в ответ.

— Натали, я…

— Поцелуй меня еще раз, — выпалила я, затем приподнялась на цыпочки и обвила руками его плечи, крепко прижимая к себе.

Он не пропустил ни секунды. Он прижался губами к моим, и вся сладость, которая была в том первом поцелуе, превратилась в греховную, восхитительную похоть. Мэддокс пожирал меня, его язык сражался с моим.

Мои пальцы погрузились в густые пряди его волос, дергая и играя, пока я вкладывала все, что у меня было, в этот поцелуй.

Если это будет все, что у меня останется от Мэддокса Холидэя, черт возьми, я собиралась произвести впечатление. Ради нас обоих.

Руки Мэддокса обвились вокруг моей спины, и он поднял меня, неся к ближайшей стене.

Мои ноги обвились вокруг его узких бедер, когда он прижал мой позвоночник к поверхности. Я прильнула к нему, не отрывая своих губ от его. Мы целовались, как мне показалось, несколько часов, пока мое естество не запульсировало, и я не захотела большего.

Он выгнул бедра, вонзая свое возбуждение в мой центр на одну блаженную секунду, прежде чем оторвать свой рот.

— Блять (прим. ред.: здесь на англ. употребляется слово «fuck», что можно перевести, как «трах»).

— Да, пожалуйста.

Мэддокс покачал головой.

— Я хотел поцеловать тебя в субботу. Но это… Черт возьми, ты умеешь целоваться, Нат.

О, слава богу. Если единственное, чего я достигну в этой жизни, будет тем, что Мэддокс будет думать, что я хорошо целуюсь, я умру счастливой женщиной.

— Я практиковалась на руке, когда была подростком.

Он ухмыльнулся и поставил меня на нетвердые ноги.

— Чем еще ты занималась, когда была подростком?

— Я то знаю, а вот тебе предстоит выяснить. Хотя, скажем так, там был задействован банан.

— Натали, — простонал он. — Ты убиваешь меня.

— Что? Я пеку превосходный банановый хлеб. Кто-то однажды сказал мне, что мужчины любят банановый хлеб.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Как прекрасен он был, когда смеялся. Смех преобразил его лицо из стоического бизнесмена в ослепительно красивого мужчину.

Когда он снова посмотрел на меня, он все еще смеялся, ямочка была видна во всю. Поскольку другого шанса у меня могло и не быть, я протянула руку и коснулась ее кончиком пальца.

Пальцы Мэддокса пробежались по волосам у меня на висках.

— Почему ты не пришла сегодня?

— Потому что, как бы сильно ты ни хотел поцеловать меня в субботу, я хотела этого в десять раз больше. Я не могла так поступить с Вайолет. Ты нужен ей. И…

Правда была чертовски смущающей. На самом деле я не хотела рассказывать Мэддоксу о прошлом, но и не хотела, чтобы он узнал об этом от кого-либо другого.

— И что?

— Я совершала эту ошибку раньше, — призналась я, съежившись, — и не могу сделать это снова.

— Снова? — Его лоб наморщился. — С отцом?

Я вздохнула и прошла мимо него, направляясь к дивану в гостиной.

Он последовал за мной, сев рядом.

— Когда мне было восемнадцать, я начала работать у отца-одиночки. Дикон, — сказала я, не отрывая взгляда от кофейного столика. Не многие знали эту историю, потому что она была унизительна. — У него были мальчики-близнецы, которым было семь лет. Он только развелся, по крайней мере, я так думала. Бывшая жена Дикона редко появлялась, но мальчики постоянно говорили о ней. Я не придала этому значения, потому что никогда не видела ее дома. Я предположила, что она просто жила в городе.

Когда дело касалось близнецов, я общалась только с Диконом. Он приходил домой, чтобы поприветствовать меня каждое утро перед уходом на работу, и возвращался домой каждый вечер в половине шестого, чтобы я могла вернуться домой до ужина.

— Это была подработка на лето. И моя первая работа няней на полный рабочий день до того, как я пошла работать к Кэти. Я присматривала за близнецами, пока в школе были каникулы.

— Он не был разведен, не так ли?

Я покачала головой.

— Нет, не был. Его жена была журналисткой, и ей дали задание в Италии на лето. Я не знала.

Мэддокс положил руку мне на плечо.

— Нат, это не твоя вина.

— Я знаю. — Я грустно улыбнулась ему. Мне потребовались годы, чтобы понять, что я была добычей Дикона. Он был красивым опытным мужчиной, который точно знал, что сказать, чтобы заманить меня в свою постель. Я переспала с этим мужчиной три раза, прежде чем узнала, что его жены не было в городе, но она по-прежнему оставалась его женой.

Я держала этот роман в секрете несколько лет и, наконец, призналась в нем Джуди после того, как она вышла замуж за папу. Кэти тоже знала, потому что я хотела быть с ней полностью откровенной, когда подавала заявление о приеме на работу в ее агентство.

Больше никто не знал, и я была уверена, что Дикон не сплетник. Последнее, что я слышала, он все еще был женат.

— Когда я узнала о его жене, я немедленно уволилась. Хуже всего было осознавать, что я предала тех мальчиков. Они доверяли мне, а я привязалась к их отцу. Он был ублюдком из-за того, что лгал мне, но я должна была знать лучше. И это моя вина. Я не могу сделать это снова. Тем более, не с тобой.

— Не со мной?

— Ты мне нравишься, Мэддокс. Ты мне всегда нравился. Я не знаю, хочешь ли ты исследовать это или нет…

— Хочу.

Облегчение разлилось по моим венам.

— Тогда я не могу быть няней. Вайолет нужен кто-то, кто заботится только о ней. Она этого заслуживает.

— Согласен. — Он взял меня за руку. — Ты уволена.

Я рассмеялась.

— Я уже уволилась. И у меня есть извинительное алоэ, чтобы доказать это.

— Сходи со мной на свидание.

— А как же Вайолет?

— Она может сама найти себе пару.

Я шлепнула его по руке.

— Ты знаешь, что я не это имела в виду.

— Знаю. — Мэддокс придвинулся ближе. — Но выслушай меня.

— Хорошо.

— Вайолет есть и всегда будет моим приоритетом. Все, что ты только что сказала о том, что ей нужен кто-то, кто будет заботится только о ней, верно. И это чертовски сексуально, что ты настолько заботишься о моей дочери, что уходишь. Но…

Он выпрямился, становясь выше. Его пристальный взгляд встретился с моим, и на его лице была написана абсолютная решимость. Это был Мэддокс, возглавлявший компанию стоимостью в миллиард долларов. Это был ответственный человек, готовый отстаивать свою точку зрения.

Поговорим о чертовски сексуальном.

— У Вайолет не так много положительных женских примеров. У нее было несколько замечательных учителей. Моя мама. Но благодаря Сиси и другим ее няням, она видела, как многие женщины уходят из ее жизни.

Я прижала руку к сердцу, переживая за его девочку.

— Я ненавижу их из-за нее.

— Я тоже ненавижу их из-за нее. — Он грустно улыбнулся мне. — Я хочу, чтобы она знала, что в этом мире есть добрые, заботливые женщины. И ты одна из них. Так что сходи со мной на свидание и проведи время с Вайолет. Это не обязательно должно быть одновременно.

— Ты чрезвычайно убедителен. — Улыбка тронула мои губы. — Всегда добиваешься своего?

— Обычно. — Он усмехнулся. — Это значит «да»?

— Да. — Свидание с Мэддоксом. Мое сердце ёкнуло. — Когда?

— Сегодня не слишком рано?

— Совсем нет.

— Хорошо. Я заеду за тобой в шесть.

— Вообще-то, что, если я заеду? Я ужасно себя чувствую из-за того, что бросила Вайолет сегодня, и для нее у меня тоже есть подарок. — Это были конфеты и книжка-раскраска.

— Все, что захочешь. — Мэддокс поднес мою руку к губам, целуя костяшки пальцев. Затем он встал. — Мне лучше вернуться. Убедиться, что Вайолет не выгнала Кэти из дома. Увидимся вечером?

— Да. — Я проводила его до двери с такой широкой улыбкой, что у меня заболели щеки.

— Еще раз. — Он притянул меня в свои объятия, снова целуя и давая мне еще раз попробовать его, прежде чем уйдет домой.

Я ждала, наблюдая с порога, пока его «Ауди» не скрылась из виду. Затем закрыла дверь и закричала.

— Ааа!

Мэддокс поцеловал меня.

Мэддокс Холидэй, самый горячий мужчина, которого я когда-либо знала, поцеловал меня.

Я бегала по дому, крича и размахивая руками над головой. Я была в середине счастливого танца на диване, когда открылась входная дверь. Мое сердце ушло в пятки, когда я откинула волосы с лица, надеясь, что Мэддокс ничего не забыл и не решил вернуться.

Нет, это был всего лишь мой отец. Он не верил в то, что нужно стучать.

— Что ты делаешь? — Папа искоса взглянул на меня. В его руках было комнатное растение в горшке, которое я вчера оставила у него дома.

— Он поцеловал меня. — Я спрыгнула с дивана. — Я должна отпраздновать это.

— Джуди! — крикнул папа через плечо.

— Я здесь, Гарретт. — Она сердито посмотрела на него, когда протиснулась мимо него и вошла внутрь. — Тебе обязательно было кричать?

У папы было два тона. Громкий и сверхгромкий. Но его глубокий, раскатистый голос всегда заставлял меня улыбаться.

— Она говорит о поцелуях, — сказал он. — Это не по моей части.

Я закатила глаза.

— Ты притворяешься, что не заводил со мной разговор о сексе, когда мне было двенадцать.

— И мне до сих пор снятся кошмары об этом, так что, если мы собираемся праздновать, что ты с кем-то целуешься, я ухожу. — Не говоря больше ни слова, папа поставил растение на выложенную плиткой прихожую рядом с моим алоэ в горшке, затем, пятясь, вышел за дверь, закрыв ее за собой.