Фредерик ван Иден (1913), который впервые ввел понятие "люцидный сон", в качестве определяющих характеристик приводил не только полное осознание своей бодрствующей жизни и способность добровольно действовать во сне, но и третью особенность. Он писал: "Я так крепко спал, что никакие телесные ощущения не проникали в мое восприятие". (ibid., p. 441). Сны, люцидные сны и ОБЭ, по сравнению с состояниями бодрствования, - это то, что я бы назвал "частично развоплощенными состояниями". Кажется, что в этих состояниях содержание Я-модели в меньшей степени ограничивается текущим проприоцептивным входом от физического тела. Субъект люцидного сновидения является аттенциональным и когнитивным субъектом в гораздо большей степени, чем воплощенным субъектом - это видно из частого опыта невесомости, парения, летающих снов и так далее. Другие элементарные формы самопрезентации, то есть содержания, коррелирующего со стимулом (см. разделы 2.4.4 и 5.4), такие как переживание боли, тепла или холода, гораздо реже встречаются в феноменологии люцидных снов или ОБЭ. Кинестезия является исключением, но, вероятно, не является действительно простой формой телесного осознания. По словам Антонио Дамасио, во время бодрствования мозг в гораздо большей степени является "пленной аудиторией" тела, чем во время люцидного сна (Damasio 1999, p. 150).

Не все телесные ощущения отсутствуют, но проприоцептивное осознание определенно не является фокусом феноменального опыта и самомоделирования в состоянии люцидного сна. С точки зрения нейронных коррелятов это может означать, что данный коррелят функционально проникает в префронтальную кору, более напоминающую состояние бодрствования, чем, например, в верхние отделы ствола мозга или соматосенсорную кору. Это частичное отсоединение от входного сигнала, постоянно генерируемого физическим телом, отражается в феноменологии люцидных сновидений. Возможно, именно более сильный самопрезентационный компонент ПСМ в состоянии бодрствования обычно не позволяет миру бодрствования внезапно стать "нереальным" и "похожим на сон": именно тело закрепляет нас в реальности - как физически и функционально, так и феноменально. Одной из интригующих особенностей люцидных сновидений является то, как переход из ПСМ люцидного сна "в" проприоцептивно более ограниченную Я-модель состояния бодрствования иногда может быть тщательно проконтролирован и стать частью автобиографической памяти. Это можно увидеть на последнем примере, который будет представлен в этой книге.

В завершение второй серии нейрофеноменологических исследований я приведу последний пример девиантного самомоделирования, который еще раз демонстрирует, что человеческая Я-модель - это виртуальная Я-модель, содержание которой ограничено различными внутренними контекстами. ПСМ - это действительно тело мечты. Следующий отрывок снова взят у пионера исследований сознания, а именно из оригинального труда ван Идена, в котором впервые было введено понятие "люцидного сна":

В январе 1898 года мне удалось повторить это наблюдение. В ночь с 19 на 20 января мне приснилось, что я лежу в саду перед окнами своего кабинета и вижу через стекло глаза своей собаки. Я лежал на груди и внимательно наблюдал за собакой. Но в то же время я с полной уверенностью знал, что сплю и лежу на спине в своей постели. И тогда я решил медленно и осторожно проснуться и понаблюдать, как ощущение, что я лежу на груди, сменится ощущением, что я лежу на спине. Так я и сделал, медленно и осознанно, и этот переход, который я с тех пор переживал много раз, был очень замечательным. Это похоже на ощущение скольжения из одного тела в другое, причем отчетливо ощущается двойное воспоминание о двух телах. Я вспомнил, что чувствовал во сне, лежа на груди; но, вернувшись в дневную жизнь, я вспомнил также, что мое физическое тело все это время спокойно лежало на спине. С тех пор это наблюдение двойного воспоминания повторялось у меня много раз. Оно настолько неоспоримо, что почти неизбежно приводит к концепции сновидческого тела". (van Eeden 1913, p. 446 f.)

 

7.3 Концепция феноменальной перспективы от первого лица

Приведенные в этой главе примеры подтвердили основные утверждения, сделанные в главе 6: сознательно переживаемая перспектива от первого лица возникает, если система не только активирует модель мира и встраивает в нее модель себя, но и дополнительно представляет себя как направленную на некоторые аспекты мира. Существует множество различных типов интенциональности-моделирования, зависящих от природы объектного компонента, стабильности субъектного компонента и способа репрезентативной интеграции обоих. Существует множество пограничных случаев - конфигураций, в которых повреждены либо ПСМ, либо ПМИР, либо оба компонента, и они приводят к девиантным нейрофеноменологическим классам состояний. Но есть один основополагающий теоретический принцип, который подтверждается во всех патологических ситуациях: перспективность сознания является результатом активного ПМИР. Всякий раз, когда существует глобально доступная модель отношения интенциональности, возникает феноменальная перспектива от первого лица. Когда же этот особый вид репрезентативного содержания отсутствует, перспектива от первого лица исчезает. Теперь мы готовы отступить на шаг назад и взглянуть на более общую картину сознания, возникающую в результате обсуждения всех предыдущих глав.