Вставка 7.6
Конфедерация
Действие доведено до конца.
PSM:
[Я* теперь указываю. Я* чувствую, как двигается моя рука].
ПМИР:
[Я* сейчас указываю на этот экранный объект. Я* - агент, связанный с этим объектом].
Участник
Визуальный поиск успешен или конфедерат останавливается на предмете.
PSM:
[Мое собственное состояние зрения/внимания изменилось. Я* больше не ищу].
ПМИР:
[Я* сейчас вижу объект, соответствующий слову, которое я услышал в наушнике].
Контекст:
〈 Другой участник вообще не слышал этого слова.〉
Вставка 7.7
Конфедерация
Выполненное действие: согласованность между целью и представлением действия.
PSM:
[Я* уже закончил. Моя рука больше не двигается].
ПМИР:
[Я* закончил следовать указаниям наушников. Моя рука больше не двигается].
Участник
Система нефеноменально обнаруживает изоморфизм между:
визуальный объект в активном в данный момент PMIR;
точка окончания траектории движения руки/указателя; и
объектный компонент аллоцентрической репрезентации цели.
Теперь вспомните, что у участника также есть ложное убеждение. Существует каузально активная контекстная информация: В системе из двух человек - как он ее сознательно представляет - он* единственный, у кого семантическое содержание, услышанное через наушники, является доступной ментальной причиной, поскольку он все еще думает, что "другой" участник обязательно должен слышать другое слово. Ограничение исключительности, введенное Вегнером и Уитли (1999, с. 486), полностью соблюдается на сознательном уровне репрезентации. Однако зеркальную систему не обманешь: она тайком возвращает слово в голову участника через область F5 премоторной коры головного мозга. Как можно объяснить этот факт на уровне сознательного самомоделирования?
Вставка 7.8
Конфедерация
Действие завершено и когнитивно доступно.
PSM:
[Теперь я* закончил. Я* добровольно решил сделать это и все это время был агентом, то есть причиной своего собственного целенаправленного поведения].
Участник
Чтобы максимизировать общую когерентность, система автоматически интегрирует аллоцентрическое представление цели в PSM, предваряет его и рассматривает как причину проприоцептивно воспринимаемого движения руки. Обратная связь реинтерпретируется как копирование эффекта. Происходит инстанцирование феноменального агентства.
PSM:
[Я* добровольно решил сделать это и все это время был агентом, то есть причиной своего собственного целенаправленного поведения. Теперь я* закончил].
Этот альтернативный (и, по общему признанию, грубоватый) репрезентативный анализ материала Вегнера и Уитли приводит к новой, спекулятивной гипотезе. Во-первых, на функциональном и репрезентативном уровнях описания все остается неизменным с конфедератом. Во-вторых, активный процесс поиска, протекающий у участника, и обнаруженное хорошее соответствие между различными представлениями объектов, уже активными в системе, приводят к "заражению" его PSM представлением цели, которое поставляется ему другой частью нашей двухперсональной системы через зеркальные нейроны в премоторной коре. У конфедератки две функции. Во-первых, она снабжает зеркальную систему участника в уже упомянутых областях моторной коры активной, но пока еще неосознаваемой репрезентацией цели. Во-вторых, как кинестетический элемент среды (т. е. при движении его руки) она снабжает его моторный эмулятор идеально соответствующей обратной связью, именно той, которая была бы сгенерирована при правильном движении руки с помощью эфферентной копии или обычной обратной связи. У самого участника есть только одна важная функция. Будучи "контекстуализированным", семантически праймированным и ведущим активный поиск, он создает основу для активации каскада перцептивных, волевых и практических PMIR: "Я" в акте поиска объекта, "Я" в акте восприятия объекта, "Я" в акте желания действовать с объектом, "Я" в акте реального указания на объект. Моя собственная гипотеза гласит, что в экспериментальных условиях, созданных Вегнером и Уитли, мы часто будем иметь ситуацию, когда мозг участника интегрирует и предвосхищает репрезентацию цели, проприоцептивную обратную связь и внутренне праймированный контекст поиска в прозрачную PSM - модель человека, который все это время хотел действовать и фактически действовал (см. также Haggard, Clark, and Kalogeras 2002). Таким образом, мы приходим к конечной ситуации, характеризующейся двумя Я-моделями, которые феноменально идентичны в отношении актуальных здесь аспектов и только что были собраны из связанной функциональной динамики двух индивидов. Один индивид знает о себе, другой галлюцинирует. То, что галлюцинирует второй индивид, - это прошлое существование сознательного процесса выбора (воления) и прошлое существование непрерывного процесса осуществления выбранного поведения (агентства).
Вставка 7.9
Конфедерация
Действие завершено и когнитивно доступно.
PSM:
[Теперь я* закончил. Я* добровольно решил сделать это и все это время был агентом, то есть причиной своего собственного целенаправленного поведения].
Участник
Никаких решений или действий не было.
PSM:
[Теперь я* закончил. Я* добровольно решил сделать это и все это время был агентом, то есть причиной своего собственного целенаправленного поведения].
7.2.4 Множественные личности: Диссоциативное расстройство идентичности
Самомодели можно рассматривать не только как инструменты, но и как органы. Самомодель - это абстрактный орган. Хотя она может быть описана как интегрированный, динамический и телесный процесс - например, на нейронаучном уровне описания - ее полная биологическая функция раскрывается только в том случае, если мы проанализируем некоторые ее абстрактные свойства. Такими свойствами, как правило, являются "свойства содержания", раскрываемые на репрезентативном уровне анализа. Однако то, что является абстрактным свойством при подходе от третьего лица, может быть максимально конкретным эмпирическим свойством при подходе от первого лица. Диссоциативное расстройство идентичности служит прекрасным примером обоих этих общих принципов.
Я уже указывал на то, что важные разделы сознательной Я-модели человека имеют социальные корреляты (см. раздел 6.3.3). В разных социальных средах могут быть уместны разные ПСМ, поскольку они делают глобально доступными разные типы информации. Однако социальные среды могут быть и крайне несовместимыми. Один и тот же человек в разных условиях может быть для вас самым важным и стабильным источником безопасности, в то время как в другое время он может представлять серьезную угрозу вашему физическому и психическому здоровью. С другой стороны, поток психологических данных сегодня делает весьма правдоподобным предположение о том, что один из высших "нейрокомпьютерных императивов" для человека состоит не только в том, чтобы постоянно максимизировать общую согласованность его глобальной модели мира, но и его внутренней Я-модели. Целостность самой жизни отражается в целостности ПСМ. Поэтому легко понять, что могут возникнуть ситуации, в которых система будет вынуждена использовать несколько чередующихся Я-моделей, чтобы справиться с "противоречивыми наборами данных", например, с крайне противоречивым социальным окружением. Быстро сменяющие друг друга социальные контексты могут сталкивать человека с информацией, которая является очень релевантной и поэтому должна быть доступна на уровне сознательного опыта, в то время как, с другой стороны, невозможно интегрировать эту информацию в единую автобиографическую Я-модель. Некоторые люди вынуждены проживать более одной жизни. Это не только мыслимо с чисто концептуальной точки зрения, но и является эмпирически правдоподобным предположением, что в определенных условиях и при определенных внутренних контекстах система будет вынуждена использовать несколько и чередующихся Я-моделей, и это приведет к появлению соответствующих новых классов феноменальных состояний.
ДИД, ранее также называвшееся "расстройством множественной личности" (MPD), хорошо известно тем, что вызывает подобные феноменальные состояния. Однако обоснованность ДИД как отдельной клинической единицы является предметом постоянных, противоречивых дебатов (ссылки см. в Miller and Triggiano 1992, p. 47). Но прежде чем обсуждать теоретические и методологические проблемы, связанные с феноменом множественных, чередующихся феноменальных "я", возникающих у одного и того же физического человека, давайте рассмотрим один особенно полезный и ставший классическим случай.
Что такое ДИД? ДИД часто возникает в результате сильной травматизации в раннем детстве, в частности, сексуального насилия со стороны родителя-мужчины. Одной из определяющих характеристик DID является существование двух или более "личностей" внутри одного человека, которые становятся доминирующими и определяют поведение этого человека в разное время. Каждая из этих субличностей имеет сложную структуру, а также свой собственный, неповторимый паттерн поведения и социальных отношений. Нередко существует личность-носитель. Эта личность-хозяин обычно амнестична в отношении тех эпизодов, во время которых другие личности выходят на свет феноменальной модели реальности. Существует несколько "альтер-эго", обычно использующих отдельные имена для обозначения себя. Интересно, что ни одна из этих личностей, похоже, не обладает полным эмоциональным спектром. Частой феноменологической конфигурацией является такая, при которой принимающая личность аффективно недифференцирована, в то время как "посещающие" личности демонстрируют аффективный профиль, преувеличенный в определенных измерениях, тем самым делая себя "подходящими" для конкретных социальных ситуаций. В этот момент может быть полезно вспомнить предыдущий пункт: Эмоции представляют собой "логику выживания" (как говорит, например, Дамасио 1999), и эмоциональная Я-модель воплощает эту логику. Вполне естественно указать на то, что различные социальные ситуации могут характеризоваться расходящимися "логиками выживания". Различные субличности, по-видимому, разделяют общие фоновые знания о мире, в то же время конструируя свою собственную автобиографическую память из индивидуальной истории жизни, включая специфическое самоощущение, развитое в те периоды, когда они получали контроль над поведением физического лица, "укрывающего их".