Если кажется, что другой парень знает, что делает, и зарабатывает кучу денег, а вы понятия не имеете, что делаете, то, возможно, вам стоит просто скопировать его.

Пункт 3 - главная движущая сила большинства финансовых рынков.

Я знаю, что первый тур конкурса по торговле был нечестным. Мне рассказали о правилах за три дня до начала, а все остальные узнали о них только в день проведения. Я знаю, что это, вероятно, сыграло большую роль в том, почему я выиграл в тот день, и знаю, что в конечном итоге это стало первым этапом в получении работы, которая в итоге сделает меня миллионером. Это было несправедливо, я это знаю. Но, если честно, мне все равно. Остальные парни в этой комнате стали миллионерами, потому что их отцы были миллионерами. Некоторые из них стали трейдерами, потому что их отцы были трейдерами. Мой отец работал на почте, и у меня дома не было стола, за которым я мог бы делать домашнее задание по математике. Наверное, нужно делать перерывы там, где их можно получить. Я подошел к трейдеру, стоявшему у входа в зал, и пожал его огромную руку.

"Молодец", - сказал он. "Увидимся в финале".

"Спасибо", - сказал я. "Увидимся там".

Между раундом торговой игры в LSE и национальным финалом прошло около трех недель, и за все это время я не посетил ни одной лекции или занятия. Матик тоже прошел. Я научил всех своих друзей играть в эту игру и, спрятавшись в одной комнате в библиотеке, постоянно играл в нее в течение трех недель со всеми знакомыми, кто мог присоединиться. Когда я не мог найти никого, с кем можно было бы поиграть в эту игру, я составлял электронные таблицы и заучивал их наизусть. Это была просто глупая игра с цифрами, которую придумал кто-то из Citibank. К моменту финала я, должно быть, стал главным в мире экспертом по этой игре.

Финал должен был состояться в башне Citigroup, которая на тот момент, в 2006 году, была одним из трех самых высоких зданий в стране, а башня HSBC и мигающий пирамидальный купол главной башни Canary Wharf завершали треугольник. Именно эти здания я видел на горизонте из Илфорда, между фонарными столбами в конце улицы. Это было похоже на судьбу. Но я все равно должен был победить.

К моменту финала теплая ранняя осень превратилась в холодную раннюю зиму. Я надел темно-синюю клетчатую рубашку и толстый сине-желтый галстук. Такую я носил, когда взбивал подушки в DFS. Уже стемнело, когда я отправился на метро от LSE до Canary Wharf. Поезда Юбилейной линии издавали совсем другой звук , чем те, что каждое утро проносились мимо моей кровати. Они издавали спиралевидный, жужжащий, восходящий звук, когда ускорялись и замедлялись. Они звучали по-новому. Они звучали высокотехнологично. Для меня они всегда звучали как деньги.

Игра проходила на одном из верхних этажей башни. Зимним вечером с такой высоты Лондон представляется просто огромной массой окон и светящихся фонарей. В детстве я каждый день смотрел на эти небоскребы, и в другой день мне могло бы прийти в голову выглянуть из окон, чтобы попытаться увидеть свой дом. Но мне было не до осмотра достопримечательностей, мой мозг был забит цифрами. Кроме того, я не знал, в какую сторону смотреть.

Перед игрой был короткий прием с шампанским и канапе. Я не знал, что такое канапе, и не пил шампанского. Остальные кандидаты смеялись с присутствующими трейдерами. Наверное, смеялись над CDO, предположил я. Но я не слушал. Я был там ради цифр. От каждого из пяти университетов было отобрано по пять кандидатов: ЛШЭ, Оксфорда, Кембриджа, Дарема, Уорика. Думаю, для Citibank другие университеты не имели значения. Всего было двадцать пять участников, включая меня, и теперь я играл со всем контингентом LSE. Я оценил свои шансы.

Мы расселись за своими столами. Пока тот самый массивный, улыбающийся трейдер из первого раунда на LSE произносил несколько мотивационных слов, я оценивал игроков за своим столом. В этом раунде моя стратегия должна была быть совершенно иной. Все присутствующие играли в первом раунде и сделали достаточно для того, чтобы пройти дальше. Они должны были быть достаточно хороши, чтобы понять, что бессмысленно назначать цены, которые расходятся с ценами других игроков. Это означало, что легкой наживы не будет, если просто покупать по низким ценам и продавать по высоким между разными игроками.

Однако тот факт, что игроки осознают всю глупость расхождения в ценах, открывал новые возможности. В ходе своих неустанных тренировочных игр я понял, что большинство игроков демонстрируют жесткую готовность строго придерживаться цен, объявляемых вокруг них, отклоняясь лишь незначительно. Они делали это в основном на слух, прислушиваясь к котировкам, чтобы не пропустить свои собственные цены. Это давало возможность манипулировать ценами других, просто громко называя свои цены. Игра работала по принципу в стиле free-for-all (как на реальных рынках), и если цены устанавливались на уровне 62-64, то громкое цитирование 58-60 часто приводило к снижению цены примерно до этого уровня. Еще одна возможность установить уровень цен - сразу же назначить цену, опять же громко, в начале игры.

Это открывало новую, потенциально прибыльную стратегию. Если у меня была высокая карта, я начинал игру с объявления низкой цены. Это относительно простой блеф - указать, что у меня низкая карта, чтобы снизить общую цену, и тогда я смогу покупать по низкой цене у разных игроков, поскольку все придерживались моей первоначальной низкой цены. Риск этого, конечно, заключается в том, что другие участники поймут, что я блефую, просто купят у меня по низкой цене и продолжат торговлю по высокой. Здесь я рассчитывал на довольно простую мысль, которой меня научил за несколько недель до этого мой друг Сагар Малде: богатые люди ожидают, что бедные люди будут глупыми. Если кто-то, кто выглядит как я и говорит как я, начинает игру, громко заявляя, что звучит как чрезмерно низкая цена, другие игроки, скорее всего, воспримут это как то, что простофиля дешево раскрыл свою руку, а не как какой-то сложный блеф.

После этого план состоял в том, чтобы просто беспрестанно спрашивать цены у других, чтобы выработать свою стратегию и свои руки. Здесь я опирался на еще одну информацию, полученную от игроков LSE: большинство из них не рассчитывали на победу в турнире, а надеялись использовать финал как возможность для налаживания контактов. Учитывая это, можно было рассчитывать, что большинство игроков будут использовать относительно простую стратегию - котировать чуть выше среднего, если у них высокая карта, и чуть ниже, если низкая. Некоторые могли назвать нейтральную цену, чтобы не раскрывать информацию, но это случалось редко. Очень немногие блефовали. Помните, эти парни - студенты-экономисты, они не игроки в покер.

Ключевой вывод здесь заключается в том, что экономисты сегодня - это в основном математики, а не великие мыслители или игроки. Другие студенты играли с помощью калькуляторов, и пока они играли с помощью своих калькуляторов, я направлял их слух и читал их глаза. Начинал с громкого блефа, затем быстро оценивал интеллект каждого игрока, уровень сложности и вероятную карту. Как только это было установлено, я решал, хочу ли я покупать (ставил на то, что итог будет высоким) или продавать (ставил на то, что итог будет низким). Если я был покупателем, я снижал цену, громко называя низкие цены и активно покупая у других игроков на этом низком уровне. Если я был продавцом, то делал все наоборот.

Стратегия сработала идеально, и после первых пяти партий я вышел в большой финал, финал финала. Всего пять игроков. На кону одна стажировка. Хорошие шансы.

Когда мы впятером переместились к центральному столу, выбывшие из игры участники расхватали канапе и собрались вокруг, чтобы понаблюдать за происходящим.

Я оценивал игроков вокруг себя. Я играл с большинством из них в играх, предшествовавших этому финалу. Все они были хороши, быстро улавливали движение цен и хорошо разбирались в математике, но ни один из них, как мне казалось, не был достаточно умен, чтобы блефовать или читать блеф. Я решил, что мои шансы велики.

Карты разложили, и моя оказалась -10. Это хорошая карта. Карточка -10 - самая далекая от среднего значения, а значит, она способна изменить итог игры. Но, конечно, она имеет ценность только в том случае, если другие люди не знают, что она у вас есть. В противном случае они тут же начнут снижать свои собственные цены, и у вас не будет возможности извлечь из этого выгоду. Это еще одно общее правило торговли: деньги можно заработать не тем, что ты прав, а тем, что ты прав, когда другие не правы.

Я придерживался своей обычной стратегии и сразу же объявил высокую цену. Если бы я смог установить высокую цену на протяжении всей игры, то, надеюсь, смог бы постоянно "продавать" по высоким ценам, максимально используя свою карту -10.

Удивительно, но первый игрок не стал мне "продавать", несмотря на мою высокую цену. Я спросил его цену в ответ. Она была еще выше. Он отдает свою игру, несомненно: у него высокая карта.

Я спросил трех других игроков. Все называли высокие цены. Похоже, у всех были достаточно высокие карты. Это означало, что у нас будет высокий итог, без учета моих -10, поэтому, чтобы получить хоть какую-то прибыль, я должен был поднять цену. Я стал предлагать все выше и выше, все громче и громче, пока наконец люди не начали продавать мне. Я смог поднять цену еще немного, и тогда я начал продавать, причем очень сильно. При такой цене и с -10 в руке проиграть было практически невозможно. Хитрость заключалась в том, чтобы громко и высоко котировать свои собственные цены, разгоняя рынок, как будто я агрессивный покупатель, но на самом деле продавать, когда цены запрашивают другие игроки. В хаосе и шуме игры другие игроки не могли уследить за тем, кто покупает и продает по их собственным ценам, но постоянно повторяющиеся цифры оказывали сильное влияние на цену.