"Достаточно ли вам этой информации, чтобы чувствовать себя комфортно?" спросила Пелоси.
Но Мерфи все еще была в боевом настроении. Она огрызнулась: "Я не работаю по смете Белого дома, я - член Конгресса".
Зуммер призвал группу к голосованию, преждевременно завершив заседание.
"Не стесняйтесь возвращаться и пользоваться этим кабинетом, чтобы все обсудить", - сказала ей Пелоси.
Предложение, которое Мерфи отверг.
-
После голосования Пелоси вернулась в свой кабинет вместе с Клайберном и Хойером, чтобы они могли поделиться идеями, которые могли бы сломить приверженцев. Казалось, что они ходят туда-сюда, когда она получила сообщение от Джойс Битти, председателя фракции чернокожих в Конгрессе. "Мы можем прийти поговорить?"
В этом тексте чувствовалось еще одно предзнаменование беды. Битти приводила в свой офис руководство Си-Би-Эс - нескольких самых высокопоставленных членов Конгресса, - чтобы они могли коллективно пожаловаться на то, что Пелоси воспринимает группу как должное, тратя все свое время на то, чтобы успокоить прогрессистов и умеренных.
Но чем больше Пелоси слушала CBC, тем больше она чувствовала возможность. Они разделяли ее недовольство святошами-прогрессистами, которые утверждали, что выступают от имени цветного населения. Наконец, она почувствовала, что находится в присутствии группы, которая разделяет ее стремление к победе. Вместо того чтобы выпроводить их из офиса, она попросила их остаться и помочь ей найти выход из тупика.
Бренда Лоуренс, конгрессвумен из Мичигана, которая первые тридцать лет своей карьеры проработала в почтовой службе, предложила Пелоси немного сузить горизонты. Она должна провести голосование по законопроекту об инфраструктуре этим вечером, а затем сразу же проголосовать по правилу, которое установит условия обсуждения законопроекта "Построить лучше", назначив голосование по нему через две недели. Это даст время для оценки CBO, которую хотят получить сторонники, но также установит твердую дату принятия Build Back Better.
Пелоси это понравилось. И дело не в том, что ее так сильно волновала суть предложения. Гениальным был его источник. Она считала, что прогрессистам будет трудно отвергнуть стратегию, одобренную фракцией чернокожих.
Несмотря на холодность отношений с Джаяпал, Пелоси позвонила ей, чтобы проверить ее решимость. Пелоси знала, что предложение CBC, по сути, требует капитуляции Джаяпал, и что потребуется еще немного времени, чтобы измотать ее.
"У меня тридцать пять голосов против", - сказала она Пелоси.
"Это полная чушь", - сказала Пелоси.
Джаяпал допустила, что ее расчеты могут быть несколько ошибочными, и начала пересматривать свою оценку в сторону уменьшения.
Но Пелоси не верила, что Джаяпал сможет контролировать ее фракцию. Пелоси заявила, что планирует продвигать план Лоуренса. Она собиралась поставить его на голосование, осмелившись, чтобы прогрессисты отвергли его.
-
В 16:00 Джаяпал созвала экстренное собрание Прогрессивной фракции. Она хотела оценить, как ее девяносто членов отреагируют на давление Пелоси, но это давление продолжало нарастать.
Когда прогрессисты вошли в зал, Пелоси объявила процедурное голосование, положив начало процессу, который должен был завершиться голосованием по законопроекту об инфраструктуре вечером того же дня. Само голосование было формальностью, но его поражение чревато последствиями. Если Пелоси проиграет голосование, по правилам она должна будет временно передать контроль над Палатой республиканцам. Партия не могла позволить себе проиграть это голосование.
Но вместо того, чтобы поспешить с голосованием по этому вопросу, прогрессисты остались на своем заседании , по сути, оттолкнув Пелоси, что является законодательным эквивалентом забастовки дикарей.
Джаяпал потребовала от членов фракции оставить свои телефоны за пределами собрания. Когда устройства лежали на столе, они наполнились язвительными текстами и голосовыми сообщениями от Пелоси и ее сотрудников. В одном из сообщений она гневно заявила: "Я бы хотела, чтобы вы проявили уважение к нашему институту и своему руководству и пришли на заседание и проголосовали. Не сделав этого, вы уступаете контроль над положением республиканцам и мятежникам".
Пелоси больше не вежливо просила голоса. Ее сотрудники связались с Джаредом Хаффманом, сторонником прогрессивных взглядов из Калифорнии и страстным защитником окружающей среды. Хаффман должен был отправиться в составе делегации Пелоси на климатический саммит в Глазго. Но сотрудник Пелоси оставил ему сообщение о том, что его место в делегации больше не гарантировано.
Давление со стороны Пелоси материализовалось у дверей зала заседаний в офисном здании Лонгворта. Джойс Битти попросила выступить перед прогрессистами, чтобы она могла привести аргументы в пользу продвижения законопроекта об инфраструктуре. Но Джаяпал не пустила ее в комнату - жест, который смутил и расстроил многих прогрессистов.
После месяца перепалок с прогрессистами Пелоси почувствовала, что наконец-то сломит их сопротивление. Пелоси сделала второй за день звонок Байдену. Она сказала ему, что настало время закончить работу. Настало время попросить прогрессистов отдать свои голоса, только сделать это нужно было недвусмысленным, неотразимым языком. На этот раз он не мог оплошать.
Через несколько минут Джаяпал получила сообщение, что будет звонить президент, и принесла в комнату свой мобильный телефон. Байден попросил поговорить со всеми присутствующими. Члены комиссии покинули свои стулья и столпились вокруг небольшого стола, заваленного коробками из-под пиццы, на который Джаяпал положила свой телефон и включила громкую связь.
На протяжении нескольких недель Байден постоянно повторял, что его президентство висит на волоске. Но теперь он хотел сказать, что находится на пределе своих сил. В его голосе прозвучала бодрая усталость. Он сказал: "Если мы не сделаем это сегодня, я не уверен, что все это произойдет". Будущее всей его внутренней программы находилось в их руках.
Но Байден хотел, чтобы они знали, что он не отказывается от идеи "Построить лучше". Он выдвинул идею, которую Пелоси обсуждала со своим руководством и тихо проверяла среди рядовых членов партии. Что, если он сможет добиться от группы Стефани Мерфи обязательства, что они проголосуют за Build Back Better через две недели, если оценка CBO будет примерно соответствовать оценкам Белого дома?
В голосе президента слышалось страдание, и многие члены палаты сочли неловким, что он унижается ради их голосов. Джейми Раскин, конгрессмен из Мэриленда, встал, чтобы обратиться к группе. После 6 января Раскин, возглавлявший команду руководителей Палаты представителей, которые представили аргументы в пользу импичмента Дональда Трампа, приобрел почти пророческий авторитет в партии. Он сказал им: "Да, мы прогрессисты. Но мы также и демократы. Эта нация стоит перед угрозой авторитаризма. Я горжусь тем, что я прогрессист, но я также горжусь тем, что я демократ. Я вижу общую картину. Мы не можем потерпеть неудачу".
-
После речи президента тридцатисемилетний конгрессмен от штата Колорадо Джо Негус вышел на авансцену, чтобы тихо переговорить с Джаяпалом. За четыре года работы в Конгрессе Негус добился уникального авторитета среди своих коллег-демократов. Пелоси включила его в свою руководящую группу, поставив на него клеймо для больших дел. Несмотря на то, что он был твердым приверженцем Прогрессивной фракции, он был близок с умеренными, такими как Джош Готхаймер. Ребенок эритрейских иммигрантов, он считался восходящей звездой в Си-Би-Эс.
Негус сказал Джаяпал, что хочет начать работу с умеренными над проектом сделки, подобной той, что предложил президент, на случай, если прогрессисты решат пойти по этому пути. Она разрешила ему начать исследовательскую миссию.
Когда Негус написал Джошу Готхаймеру, они договорились встретиться в офисе Стефани Мерфи. Негус не объявил, что возьмет с собой еще несколько прогрессистов, которых Джаяпал также хотела видеть в комнате, включая Марка Покана, конгрессмена из Висконсина и бывшего главу Прогрессивной фракции. Это был крайне неловкий выбор. Покан однажды назвал Фракцию решателей проблем, которую возглавлял Готтхаймер, "Фракцией жестокого обращения с детьми", потому что ему претило ее нежелание оспаривать иммиграционное законодательство времен Трампа. В течение многих лет Покан и Готхаймер не могли видеть друг друга.
И все же они сидели перед ноутбуком Готтхаймера, редактируя соглашение в надежде спасти президентство Байдена. Пока они торговались над фразами, Готхаймер то и дело выходил в коридор, чтобы ответить на звонки Стива Ричетти. Было совершенно ясно, что президент сидит рядом с Ричетти, отчаянно пытаясь продвинуть процесс. Он слышал, как Байден задавал вопросы на заднем плане, а Ричетти рявкал на Готхаймера: "Что так долго, черт возьми?".
-
Когда Негус показал Джаяпал окончательный вариант сделки, она не смогла заставить себя согласиться. Дело было в том, что она просто не доверяла Пелоси, а умеренным, таким как Мерфи и Готтхаймер, доверяла еще меньше. Что бы случилось, если бы она проголосовала за законопроект об инфраструктуре, а умеренные нарушили бы свое слово и проголосовали против? Что произойдет через две недели, если оценки CBO по законопроекту окажутся выше, чем прогнозировал Белый дом? Стали бы тогда умеренные голосовать за законопроект?
Джаяпал поднялась на лифте в офис Стефани Мерфи, чтобы обсудить свои разногласия с Негусом и Готхаймером. Несмотря на разногласия с Джошем Готхаймером, они были друзьями. Они вошли в Палату представителей в один и тот же ужасный 2017 год и время от времени вместе преломляли хлеб.