Остальные сотрудники Госдепартамента в Кабуле сфотографировались на память, а затем поднялись по трапу самолета C-17. За ними последовали около четырехсот морских пехотинцев.

Готовясь к взлету, Басс задумался о двух цифрах. В общей сложности Соединенные Штаты эвакуировали 124 000 человек из международного аэропорта имени Хамида Карзая, что Белый дом любил превозносить как самый успешный воздушный мост в истории. Глядя в темноту, Басс думал и о том, сколько афганцев ему не удалось вывезти. Он думал о друзьях, которых ему не удалось вызволить. Он вспомнил, как в последний раз улетал из Кабула восемнадцать месяцев назад, и как тогда у него было чувство оптимизма по отношению к стране. Надежду, которая теперь казалась такой же далекой, как Гиндукуш.

-

Ллойд Остин и Марк Милли наблюдали за тем, как генерал Донахью садится в самолет C-17 - это был предстоящий отлет последних американских сапог на земле. Они следили за происходящим на экранах в командном центре министра обороны в подвале Пентагона. Беспилотник транслировал видео в режиме реального времени, пропущенное через мутно-зеленые линзы ночного видения. Несколькими часами ранее Пентагон узнал о ракетном обстреле аэропорта. Остин и Милли опасались, что они могут повториться, причем с более разрушительными последствиями.

Последние пять С-17 сели на взлетно-посадочную полосу, перевозя "мел", как военные называют груз войск. Офицер в командном центре рассказывал им о процессии на взлетно-посадочной полосе. "Мел один загружен... мел два рулит". Когда последний самолет взлетел, он прокричал: "Мел пять катится".

Милли почувствовал нарастающую печаль и гнев. Хотя он гордился профессионализмом войск, он оплакивал гибель тринадцати солдат и поражение в войне. Он не мог смириться с тем, как страна обсуждала эвакуацию. Политические оппоненты президента обрушились на него со множеством оскорблений. Ему было стыдно за нацию из-за этих криков и воплей, и он беспокоился за ее будущее.

Когда самолеты улетели в безопасное место, не было ни аплодисментов, ни рукопожатий. В комнате воцарился ропот. Остин и Милли наблюдали за тем, как великий военный проект их поколения - война, стоившая жизни товарищам, оторвавшая их от семей, - закончился без каких-либо замечаний. Они встали без церемоний и вернулись в свои кабинеты.

-

На другом берегу реки Байден сидел в Овальном кабинете вместе с Салливаном и Блинкеном, прорабатывая свои правки для речи, которую он должен был произнести на следующий день, отмечая окончание войны. Один из помощников Салливана передал ему записку, которую он зачитал группе. "В 3:20 по восточному времени, мел один в воздухе". Через несколько минут помощник вернулся с обновленной информацией. Самолеты были в безопасности.

Байден попросил Блинкена и Салливана присоединиться к нему в частной столовой, расположенной рядом с Овальным кабинетом. Он хотел позвонить Остину и поблагодарить его. Министр обороны не был согласен с решением покинуть Афганистан, но он реализовал планы вывода войск в духе хорошего солдата.

Теперь война была окончательно и официально завершена. Каждый из них выглядел изможденным. Салливан спал не более трех часов за все время эвакуации. Байден не говорил о своем режиме сна, но его помощники чувствовали, что он отдыхал не намного лучше. Перед тем как вернуться в Овальный кабинет, они на минуту задержались вместе, погрузившись в меланхолию.

Ч

асть четвёртая

.

Болото

Сентябрь-декабрь 2021

26.

Мистер Зеленский приезжает в Вашингтон

1 сентября

В его удрученном состоянии президент должен был принять участие в назревшей встрече с главой государства.

В течение двух лет Владимир Зеленский отчаянно жаждал этого момента: возможности посидеть в плюшевом кресле напротив американского лидера, в Белом доме, под щелчки фотокамер. Это было доказательством того, что главный благодетель Украины, ее самый мощный защитник от надвигающейся российской угрозы, все еще прикрывает ее.

Во время президентства Дональда Трампа Зеленский все время пытался выбить это приглашение. Трамп, разумеется, не оказал ему такой любезности. Вернее, он предложил Зеленскому приглашение на коррупционном условии: Зеленский должен был расследовать сомнительные украинские бизнес-сделки сына Джо Байдена Хантера.

К чести Зеленского, он так и не удовлетворил просьбу Трампа. Но его затянувшаяся обида, вызванная этим эпизодом, который вместил в себя первый год его маловероятного президентства, излучалась в странных направлениях. По крайней мере, подсознательно он, казалось, винил главу семьи Байденов за унижение, которое он пережил, за политическую неловкость, которую он испытал.

Еще до приезда в Вашингтон он сказал помощникам, что считает Байдена слабым. Вместо того чтобы налаживать отношения с новым американским президентом, он продолжал его подкалывать. Еще в мае, чтобы восстановить разрушенные отношения с Германией, администрация Байдена отменила введенные Трампом санкции против компании, строящей "Северный поток - 2", трубопровод, по которому российский природный газ поступает в Германию.

Зеленский чувствовал, что Байден подорвал украинскую экономику и подорвал безопасность Украины. Позволив Германии завершить строительство "Северного потока - 2", Байден поставил под угрозу историческую роль Украины в газовом бизнесе. На протяжении десятилетий российский газ шел по трубопроводам, проходящим через территорию Украины, что позволяло украинскому правительству взимать значительную плату за транзит.

Чтобы помешать решению администрации Байдена, Зеленский искал союзников везде, где только мог их найти. Он нашел общий язык с Тедом Крузом, что было воспринято Белым домом как признак несерьезности Зеленского. Круз поклялся использовать свою сенаторскую прерогативу, чтобы в одиночку блокировать утверждение назначенцев Байдена в Госдепартаменте. Понимал он это или нет, но Зеленский был соучастником этого трюка. От него воняло тем, что администрация считала дилетантством.

По правде говоря, Байден тоже был не слишком высокого мнения о своем украинском коллеге. Это было странно: Байден был глубоко вовлечен в украинскую политику дольше, чем Зеленский. Барак Обама направил его в Киев после революции 2014 года. Он знал политический класс страны и считал некоторых его представителей своими друзьями. Сам факт того, что Зеленский был аутсайдером, мог быть источником его политической привлекательности, но, похоже, это отдаляло его от Байдена. Зеленский был комедийным актером, в то время как именно задиристые политики вызывали у Байдена мгновенное уважение, поскольку он мог видеть в них себя.

Когда Зеленский сидел с Байденом в Овальном кабинете, актер с гравием в голосе, казалось, не замечал сомнений Байдена. Он также, казалось, почти сознательно не знал о моральном кодексе Байдена. Если Байден, как правило, ожидал, что Зеленский начнет разговор с выражения благодарности за американскую поддержку, то Зеленский загромождал свои беседы длинным списком требований, как будто ему больше никогда не представится шанс поговорить с американским президентом. Казалось, у него не было времени на любезности, поскольку он сразу же пропускал их мимо ушей.

Зеленский сразу перешел к делу: ему нужно вступить в НАТО.

Разница в возрасте - Байден старше более чем на тридцать лет - была очевидна. Байден изо всех сил старался передать мудрость, которая могла бы умерить пыл молодого человека. Какими бы ни были достоинства аргументов Украины в пользу вступления в альянс, большинство стран Западной Европы не поддержали ее. У Украины не было голосов, так что сейчас был не тот момент, чтобы форсировать этот вопрос.

Вялый ответ Байдена взволновал Зеленского. А в возбужденном состоянии разочарование Зеленского лишило его способности к логике. Умоляя вступить в НАТО, он начал читать лекции о том, что эта организация, по сути, является историческим реликтом с ослабевающим значением. Он сказал Байдену, что Франция и Германия собираются выйти из НАТО.

Это был абсурдный анализ и вопиющее противоречие. И это разозлило Байдена.

Даже самые ярые сторонники Зеленского в администрации согласились с тем, что он бомбил. И это говорило о том, что предстоят еще более трудные разговоры, хотя ни один из них пока не представлял, насколько трудные.

27

.

Манкинема

После того как Джон Басс и Крис Донахью сели на последние рейсы из Кабула, президент очнулся от внутренних отголосков катастрофического вывода войск. 2 сентября Джо Манчин написал статью в The Wall Street Journal, в которой предложил Байдену отложить свою идею "Построить лучше". Манчин рекомендовал, как он выразился, "стратегическую паузу".

Это заявление лингвисты называют перформативом. Заявив о необходимости отложить принятие закона, он тем самым сделал его таковым. Его голос был тем, в получении которого Белый дом был уверен меньше всего.

Чего хотел Джо Манчин? Ответ был скользким. Ему явно не нравился размер предложения Build Back Better, который теперь составлял 3,5 триллиона долларов. Имелись данные о растущей инфляции, и Манчин не хотел, чтобы новое вливание государственных расходов усугубило проблему. Но добросовестно ли он торговался, чтобы создать законопроект, который бы снял его существенные опасения? Или он готовился измотать Байдена бесконечными переговорами от имени своих друзей из индустрии ископаемого топлива в Западной Вирджинии?

Манчин - это как роман Фолкнера, монолог в потоке сознания, который было бы мучительно трудно читать, поскольку точка зрения постоянно менялась. Но было одно постоянное чувство, которое он высказывал почти на каждой встрече и которое успокоило Рона Клейна. Даже выражая свои сомнения, он постоянно говорил Байдену: "Не волнуйтесь, господин президент, мы добьемся своего". Поэтому вместо того, чтобы постоянно переосмысливать Манчина, Белый дом решил, что большинство его выпадов - это просто шум, который можно игнорировать.