В документе говорилось: " Я и моя команда ведем постоянные переговоры с сенатором Манчином; эта работа продолжится на следующей неделе. Требуется время, чтобы окончательно согласовать эти соглашения, подготовить законодательные изменения и завершить все парламентские и процедурные шаги, необходимые для голосования в Сенате". Действительно, что в этом может хоть отдаленно беспокоить?

16 декабря

Когда мир увидел релиз, он отреагировал на него пожиманием плеч. Задержка "Построить лучше" стала настолько привычной, что превратилась в клише. Демократы были основательно приучены к бесконечности процесса.

Однако единственным человеком, который не отреагировал на это безразлично, был тот, кто имел для него наибольшее значение. Тот факт, что Белый дом запросил его мнение и проигнорировал его, привел его в ярость. Его включение в пресс-релиз выглядело намеренным и злобным.

Все это время Манчин вел себя хорошо в отношении Build Back Better. Ему не нравилось, что его заставляли поддерживать законопроект, который ему не очень нравился. Но он был верным солдатом и очень хотел, чтобы Байден добился успеха. В течение нескольких месяцев Манчин сублимировал свой гнев. Теперь же он выплеснулся наружу в виде вулканической ярости. Он написал Ричетти и сказал ему, что публикация была "бессовестной", потому что поставила под угрозу его семью. Это было предательство, и Манчин заявил, что с него хватит переговоров с Белым домом.

17 декабря

Когда на следующий день Стив Ричетти позвонил Манчину, тот постарался заверить его. Он хотел, чтобы тот знал, что Белый дом не собирался нападать на него, и ему искренне жаль, что он чувствует себя подорванным. Ричетти попытался донести до него очевидную, по его мнению, истину: Белому дому нужен голос Манчина; он не заинтересован в его отчуждении.

Но Ричетти не слишком беспокоился о Манчине. Когда один из членов Конгресса сказал ему, что они "закончили" переговоры, Ричетти не запаниковал. Они все так говорили. Со всем своим опытом он знал, что не стоит воспринимать подобные угрозы слишком серьезно. Рон Клейн тоже не волновался. Он описал отчаяние Манчина как "горячий текст". После того как пар испарится, Манчин, несомненно, вернется к своей общительной форме.

Джо Манчин попросил своих сотрудников подготовить два пресс-релиза. В одном утверждалось, что переговоры идут полным ходом. В другом сообщалось, что он больше не может поддерживать программу Build Back Better; он отказывается от поддержки президента. Он попросил своих сотрудников подготовить оба к его предстоящему выступлению на Fox News Sunday. Хотя он прекрасно понимал, какой из релизов ему понадобится, он хотел сохранить возможность выбора.

Учитывая, насколько сердечным был его разговор с президентом во вторник, он не мог понять, почему все взорвалось. Почему они опубликовали пресс-релиз? Почему они не пришли к нему с повинной? Знал ли президент, что его сотрудники так сильно его подвели?

Возможно, это было признаком его душевного истощения, но гнев Манчина оставался вулканическим. Но он хотел скрыть этот гнев от посторонних глаз. Даже если Белый дом не соблюдал правила ведения боя, он хотел остаться верным своему рыцарскому кодексу.

19 декабря

За тридцать минут до своего выступления на Fox News Sunday Лэнс Уэст позвонил Стиву Ричетти и сообщил ему о предстоящем событии. Манчин собирался выступить на телеканале, который демократы считали вражеской территорией, и объявить, что он не будет поддерживать программу Build Back Better.

Как и Манчин, Байден считал себя человеком чести. А это было верхом бесчестия. Байден не переставал раздражаться, говоря своим помощникам, что Манчин отказывается от сделки, заключенной в его собственном доме, - это верх предательства.

Рон Клейн, Джен Псаки и Джо Байден, находясь в разных домах, сели к своим телевизорам, зная, что им предстоит наблюдать, как Джо Манчин уничтожает закон, который они считали главным и долговременным достижением администрации. Пока Байден ждал, его гнев все возрастал. Это поставило сотрудников перед дилеммой: они размышляли, как реагировать. Должны ли они найти способ успокоить Байдена и направить его в нужное русло? Или просто принять его ярость, ведь они сами ее чувствовали?

Каждый аспект предательства Манчина вызывал боль. В таких обстоятельствах было трудно мыслить стратегически. Но группа сосредоточилась на одном вопросе: Как отреагируют коллеги Манчина по Сенату - демократы? Белый дом не мог допустить, чтобы его собственная партия обратила свой гнев против президента. Они не хотели, чтобы члены Конгресса пришли к выводу, что Байден провалил переговоры. Демократы, заключили помощники Байдена, заслуживали услышать подробное объяснение того, как Манчин их предал.

-

Когда Манчин появился на экране вместе с ведущим шоу Бретом Байером, он выглядел так, словно выпил чашку ромашкового чая и потренировал дыхание. Он намеревался выступить скорее в печали, чем в гневе. И он не собирался сразу же переходить к сути. Он чувствовал, что ему нужно сделать предисловие к своему решению - рассказать о причинах, побудивших его выступить против программы Build Back Better: инфляция и долг - проблемы, которые он уже озвучивал десятки раз.

Затем он перешел к декларативным высказываниям. "Я всегда говорил так, Брет: если я не могу вернуться домой и объяснить это жителям Западной Вирджинии, я не могу за это голосовать. И я не могу голосовать за продолжение этого законопроекта. Просто не могу".

Байер, казалось, был удивлен этим признанием и потребовал разъяснений.

"Вы закончили? Это значит "нет"?"

"Это означает "нет" данному законодательству".

Поскольку он был Джо Манчином, который ненавидел, когда его ненавидят, он не мог не добавить: "Я пытался. Я действительно старался".

-

Когда сотрудники Белого дома собрались вновь, они договорились: быстро опубликуют длинное опровержение, в котором расскажут, как Манчин нанес им удар в спину.

Псаки согласилась выпустить его под своим именем. Заявление сознательно отклонялось от предпочитаемого тона Белого дома. Там, где Белый дом, как правило, не одобрял истории о процессах, это заявление будет наполнено деталями, раскрывающими то, что она назвала "нарушением своих обязательств перед президентом". Группа быстро собрала свой отчет, а затем представила проект президенту на утверждение.

Президент впитал эту формулировку. Она была рассчитана на удар: "[Манчин] должен будет объяснить почти двум миллионам женщин, которые получат доступный дневной уход, необходимый им для возвращения на работу, почему он выступает против плана по оказанию им необходимой помощи". Даже одобрив публикацию заявления, Байден понимал, что оно может вызвать спираль дурных чувств.

Действительно, когда Манчин прочитал его, он счел заявление Псаки подтверждением всех причин, по которым он отказался от Белого дома. Это заявление было высшей степенью клеветы.

Во второй половине дня Байден попытался дозвониться до Манчина, но сенатор отключил телефон, и звонок президента сразу попал на голосовую почту. "Джо, - сказал он, его гнев был недвусмысленным, - как ты можешь так поступать со мной, да еще и в Рождество?" Прошло несколько часов, прежде чем президент наконец дозвонился до него, - короткий разговор, в ходе которого оба мужчины подавили свой гнев, воздержались от обвинений и согласились перевести дух. Но после того как он положил трубку, Манчин не смог сдержать себя. Он начал обращаться к друзьям и коллегам на холме, чтобы пожаловаться на Рона Клейна и остальных сотрудников Белого дома. "Они такие самодовольные", - ворчал он. Любой, кто слышал его разглагольствования, мог понять, что его шрамы не собираются быстро заживать. Неизвестно, заживут ли они вообще.