Когда президент закончил, помощники показали ему предложение и проблемы, которые оно могло вызвать. Байден сразу же согласился с тем, что пресс-служба должна исправить его ляп. Пытаясь ослепить, он споткнулся, подтвердив то самое, что утверждали о нем его критики.

Не успели его помощники выступить с разъяснениями, как Владимир Зеленский упрекнул его в ошибке. Он написал в Твиттере: " Мы хотим напомнить великим державам, что не бывает незначительных вторжений и маленьких государств. Так же как не бывает незначительных жертв и маленького горя от потери близких. Я говорю это как президент великой державы".

Байден ошибся, но и Зеленский тоже. В Белом доме твит подтвердил впечатление, что Зеленский несерьезен. Кто же пишет саркастические твиты, когда его вот-вот победит авторитарный враг? Почему он отдалился от своего лучшего источника защиты?

-

21 января Тони Блинкен вернулся на берега Женевского озера, где летом прошлого года проходил саммит Байден-Путин, когда казалось, что соперничество между странами можно дипломатически урегулировать.

Если встречи с Путиным всегда были некомфортными, то время, проведенное с Сергеем Лавровым, было иным. Лавров обычно представлял миру две разные версии себя. Это был рупор режима, который блеял на официальных встречах. "Мистер Ньет", - называли его. Другой Лавров был карикатурной версией европейского дипломата старой школы - курящего ирониста, пижона, который любил произносить урбанистические речи за виски.

В течение девяноста минут запланированного диалога Лавров убежденно повторял тезисы Путина. Он настаивал на том, что никакого вторжения не готовится. Он громогласно заявлял об угрозах НАТО для его страны.

Блинкен, чьи отец и дядя были дипломатами, понял игру. Он сказал Лаврову, что Соединенные Штаты дадут официальный ответ, в котором будут учтены озабоченности России.

Но когда Лавров вышел за дверь, Блинкен спросил, может ли он поговорить с ним наедине. Он провел его в конференц-зал, в то время как их помощники ждали снаружи. Он надеялся, что ему удастся провести откровенный разговор, в котором Лавров оторвется от своей официальной персоны и вернется к своему альтер-эго.

"Сергей, скажи мне, чего ты на самом деле добиваешься?"

Блинкен задал вопрос, который поставил в тупик администрацию Байдена. Действительно ли русские верили, что смогут управлять сорока миллионами жителей Украины, у которых есть собственное сильное чувство национальной идентичности и тридцатилетний опыт жизни в условиях независимой демократии?

Но Лавров грубо проигнорировал вопрос. Он вышел из комнаты и пошел прочь.

-

Если Байден не мог остановить Россию, то ему нужно было хотя бы подготовить Украину. И, как ни странно, это упражнение оказалось лишь немногим менее мучительным.

Джо Байден не испытывал особого удовольствия от бесед с Владимиром Зеленским. Назвать их беседами было не совсем правильно. Они часто начинались как литании. Когда актер и политик садился за телефон, он, как правило, начинал список требований, передаваемых без паузы для ответа.

27 января лидеры вновь встретились, и Зеленский сразу же начал одну из своих диатриб. Но Байден остановил его.

"Давай, парень", - сказал ему Байден. "Мы поддержим тебя. Но здесь нужно уступить. Мы должны обсуждать стратегию. Мы должны поговорить о том, что вы делаете".

В начале ноября Тони Блинкен впервые отозвал Зеленского в сторону на климатическом саммите ООН в Глазго и рассказал ему о неизбежном вторжении России на Украину. Он наблюдал за тем, как Зеленский с трудом воспринимает предупреждение о том, что его сосед хочет стереть его страну с лица земли. Затем, в начале января, Билл Бернс посетил его в Киеве, чтобы повторить предупреждения и заставить его действовать перед лицом грядущего наступления.

Бернс сочувствовал Зеленскому. Никто не хотел верить, что с их страной может произойти что-то настолько ужасное, а то, что описывали американцы, было самым страшным кошмаром.

Но что делало Зеленского таким запутанным собеседником, так это то, что он продолжал настаивать на большем - на большем количестве оружия, на месте в НАТО - даже когда он отрицал данные разведки о вторжении.

Байдену показалось, что ему необходимо драматизировать ситуацию. Он сказал гораздо более молодому украинскому лидеру: "Давайте поставим на паузу все, что мы можем для вас сделать. Давайте просто сосредоточимся. Они идут на Киев. Они идут на Киев".

В течение января США делились с Зеленским разведданными о планах России обезглавить украинское правительство и заменить его марионеточным режимом, подчиненным Москве. Байден, по сути, умолял Зеленского серьезнее относиться к собственному самосохранению.

Но Зеленский отказывался верить в то, что русские собираются нанести удар по Киеву.

"Нет, это не так, - ответил Зеленский. Что бы ни утверждала разведка, нападать на Киев для Путина было просто нелогично. Скорее всего, это было упражнение в принудительной дипломатии, а не предзнаменование тотального вторжения.

Отрицая реальность, Зеленский не смог предпринять важные шаги, необходимые для защиты Украины. В его стране не было заранее разработанных планов по обеспечению преемственности власти, которые помогли бы руководить страной, если бы русским удалось его убить. Зная о боевых планах русских, он мог бы предотвратить вторжение - или, по крайней мере, замедлить его. Перед лицом надвигающегося нападения украинские военные провели учения на севере страны. Вместо того чтобы оставить войска на месте в качестве буфера против вторжения, они вернули батальоны на свои базы. Это решение вызвало недоумение у официальных лиц в Пентагоне, которые сочли такое рассредоточение совершенно халатным.

То, что он, похоже, не предпринял ни одного из этих шагов, послужило основой для оценки военными способности Украины к выживанию. Россия начала модернизацию своих вооруженных сил в 2008 году, реформировав структуру командования и потратив миллиарды на современное оружие. Она готовила свои боевые планы в течение нескольких месяцев. Если бы украинцы не готовились к отражению натиска подавляющей силы, скопившейся на их границе, то война была бы проиграна. Марк Милли заявил разведке Конгресса, что ожидает падения Киева в течение семидесяти двух часов, и никто в администрации не видел причин подвергать это предсказание сомнению.

35

.

Вакансия

Стивен Брейер объявил всему миру о своем уходе из Верховного суда после почти двадцати восьми лет работы на этой должности. Для барахтающегося президентства его отставка стала подарком, шансом совершить нечто, что традиционно считается достойным книг по истории.

Еще во время праймериз, стремясь заручиться поддержкой конгрессмена от Южной Каролины Джима Клайберна, Байден пообещал назначить первую в истории чернокожую женщину в высший суд, если ему когда-нибудь понадобится заполнить вакансию. Это обещание заслужило одобрение Клайберна и принесло Байдену победу на праймериз, которая спасла его кампанию.

Если бы вы спросили Джо Байдена - а он, скорее всего, сказал бы вам, даже если бы вы этого не сделали, - в Вашингтоне не было никого, кто утвердил бы больше судей Верховного суда, чем он. Он представлялся помощникам и всему миру как мастер процесса, знающий все глухие углы, которые обычно губят кандидатуры. Но какими бы ни были его исторические претензии на проницательность, он также находился в слабом положении. Его выбор был не совсем его собственным.

Джо Манчин - и в какой-то степени Кирстен Синема - представляли собой угрозу для президентства Байдена. Весь первый год своего правления Байден говорил своим друзьям и сторонникам: "Джо Манчин никогда не голосовал против , когда бы я ни попросил". Затем, после краха проекта Build Back Better, Манчин отказался от него. А в горьком настроении Манчина кто знал, как он может еще больше ранить Байдена? Сенатор, по сути, обладал правом вето на выбор кандидатуры Байдена.

А потом болезнь еще больше запутала расчеты Байдена. Как раз когда Брейер ушел в отставку, Белый дом получил сообщение, что сенатор от Нью-Мексико Бен Лухан попал в больницу с головокружением. В возрасте сорока девяти лет он перенес инсульт. Его состояние не позволит ему участвовать в работе Сената в течение нескольких недель, если не дольше. В худшем случае Байдену нужен был не только Манчин, но и поддержка перебежчика-республиканца.

В Белом доме считали, что в этот момент может рухнуть все президентское кресло. Не сумев принять свой фирменный законопроект, он не мог позволить себе унижение в виде неутверждения предпочтительной для него кандидатуры. В его представлении, он должен был выдвинуть кандидатуру того, кто войдет в историю как великий судья, как второе пришествие Уильяма Бреннана или Тургуда Маршалла, но на самом деле ему нужна была победа.

-

У Рона Клейна, который в конце восьмидесятых - начале девяностых годов служил главным советником Байдена в судебном комитете Сената, были свои страстные теории о том, как лучше управлять процессом, и своя кандидатура на эту должность. Благодаря своей работе в Гарварде Клейн подружился с Кетанджи Брауном Джексоном, который входил в совет попечителей университета. Джексон работала клерком у Брейера, и нетрудно было предположить, что сентименталисту Байдену понравится поэтическая симметрия, когда она займет кресло своего наставника.

У Джексон было элитное резюме - все лучшие ученые степени, все нужные клерки - и сдержанная, но уверенная в себе манера поведения, которая представляла собой хрестоматийное определение рассудительного темперамента. Она также могла писать строгие заключения с кулаками, в том числе памятную отповедь Трампу, когда экс-президент утверждал нелепо расширенное представление о привилегиях исполнительной власти . " Проще говоря, - писала она, - главный вывод из последних 250 лет американской истории заключается в том, что президенты - не короли". Эта строка наводит на мысль о характеристиках эффективного либерального судьи того времени, который на самом деле обладал лишь способностью красноречиво выть в знак несогласия.