-

Разгребать этот бардак было ужасным первым заданием. И министр здравоохранения Ксавьер Бекерра пытался избежать этого. Как бывший генеральный прокурор Калифорнии, он имел богатый опыт работы с иммиграцией, достаточный для того, чтобы понять, что это самый неблагодарный из всех политических портфелей. Поскольку Сенат не сразу утвердил кандидатуру Бекерры, он пришел к кризису с опозданием. Его сотрудники сообщили ему, что Министерство здравоохранения несправедливо обвиняют в этой проблеме, и он поклялся дать отпор.

Во время телефонного разговора с более чем двумя десятками чиновников Белого дома Сьюзан Райс, глава Совета по внутренней политике, настаивала на том, чтобы департамент Бекерры расширил число детей, находящихся под его опекой. Но Бекерра возразил. Для надлежащего ухода за детьми его департамент должен иметь соотношение один опекун на каждые восемь детей. Но если он выполнит просьбу Райс, это соотношение будет нарушено. HHS, по его мнению, не сможет должным образом заботиться о детях.

Райс попыталась убедить Бекерру. Передача большего количества детей в Министерство здравоохранения, возможно, и не идеальна, но это лучше, чем держать их в переполненных помещениях Пограничного патруля, где они жили на "Доритос"; в минуты тревоги и печали детей утешали офицеры с оружием.

"Я сделаю это, если получу письменную просьбу от президента", - наконец вызвался он.

Его пассивная агрессия раздражала Райса. "Вы не получите просьбу в письменном виде. Президент Соединенных Штатов так не действует. Он отдал вам приказ".

"Меня там не было", - ответил Бекерра.

"Остальные были", - сказал ему Райс. "Ты должен выступить".

Позже на той же неделе, готовясь к встрече с Бекеррой и другими советниками, работающими над этим вопросом, Байден узнал о звонке, и это привело его в дурное настроение. "Кого я собираюсь уволить на этой встрече?" - сказал он.

Байдену казалось, что он должен недвусмысленно дать понять Бекерре, что тот должен взять под опеку больше детей.

Тем не менее, Бекерра, казалось, лишь с неохотой принял свои обязанности. "Я сделаю все, что от меня требуется", - сказал он президенту.

Камала Харрис сказала ему: "Хорошо, что вы выполняете свою работу".

-

С появлением большого количества детей Байден уже не был уверен, что захочет выполнять другие иммиграционные обещания. Во время предвыборной кампании Байден поклялся увеличить число беженцев, которых будут принимать Соединенные Штаты. Трамп ограничил это число 15 000 человек, что стало историческим отказом от миссии по приему "сгорбленных масс". 12 февраля администрация сообщила Конгрессу, что Байден сразу же увеличит это число. В течение следующих шести месяцев администрация переселит 62 500 беженцев, жертв политического угнетения, мишеней геноцида тиранов и случайных прохожих, перемещенных в результате войны.

Это был важный символический разворот. И все, что требовалось от Байдена, - это подписать документы, утверждающие финансирование. Но в своем язвительном настроении он сомневался, стоит ли это делать. На встрече в начале марта, на которой присутствовал Тони Блинкен, он кивнул в сторону своего давнего советника, страстного сторонника повышения лимита. "Они хотят, чтобы я увеличил число людей в стране, но это какое-то безумие".

Байден отмахнулся от каждого возражения против его аргументов. Он заявил, что избиратели никогда не поймут разницы между беженцами, спасающимися от тирании, и экономическими мигрантами из Центральной Америки. Поскольку его и так уже завалили вопросами иммиграции, увеличение лимита только усугубит ситуацию. Его упрямство отпугивало помощников, которые в противном случае могли бы бросить ему вызов, опасаясь тратить драгоценный капитал на безнадежную борьбу. 16 апреля Белый дом сообщил журналистам, что лимиты останутся на уровне, установленном Трампом, до конца финансового года.

Крики о предательстве раздались мгновенно. " Скажите, что это не так, президент Джо", - написал в своем твиттере мягкий сенатор Дик Дурбин. " Эта жестокая политика сейчас не более приемлема, чем при администрации Трампа", - пожаловался сенатор Ричард Блюменталь. Байдену досталось не от Александрии Окасио-Кортез, а от старых друзей и верных союзников.

Рон Клейн сказал, что хочет, чтобы Джо Байден изменил свое мнение; то же самое сказала и Сьюзан Райс. Но они не собирались активно направлять его в этом направлении, по крайней мере, в настоящее время. Они знали, что ему нужно пространство, поэтому не стали назначать никаких встреч для решения вопроса о лимите беженцев. Но было совершенно ясно, что Байден сам продолжит поднимать эту тему, обычно на встречах, посвященных пограничному кризису, обычно с нотками агрессии. Он стонал: "Вы можете поверить, что они хотят, чтобы я вернулся к тем высоким цифрам?" В такой момент Сьюзан Райс бросала взгляд через всю комнату, который говорил помощникам: "Не ловитесь на приманку".

Хотя гневные настроения Байдена делали встречи некомфортными, они также побуждали его администрацию действовать быстро, чтобы реализовать версию разумного плана , разработанного в переходный период, для более гуманного управления пограничным наплывом. Дети больше не застревали в пограничных тюрьмах неделями. По мере ослабления кризиса разговоры об иммиграции больше не заканчивались вспышками гнева.

В конце апреля Джейк Салливан почувствовал, что настал момент надавить на беженцев. Он не был запланирован на еженедельное совещание по вопросам границы. Но его помощник отправился на поиски Эми Поуп, давней сотрудницы Байдена, которая занималась вопросами иммиграции. Помощник Салливана передал Поуп документы, разрешающие увеличить количество беженцев. "Если у вас будет возможность..."

Поуп знал, что у нее будет такой шанс. То же бюро, которому было поручено заботиться о детях-мигрантах, также занималось расселением беженцев. Байден начал задавать вопросы о том, достаточно ли у него ресурсов для выполнения своей миссии.

"Я провела анализ", - сказала она ему. "Денег хватит на детей и на переселение беженцев".

"Как вы можете сказать мне, что те же парни, которые не могут справиться с приездом детей, справятся с 125 000 беженцев?" спросил Байден.

Поуп объяснил, что у ведомства есть возможность замедлить прием беженцев, если оно начнет перегружать страну.

"Кроме того, сохранение этого числа имеет символическое значение", - умоляла она. "Это важно для вашего наследия".

"Меня не волнует мое наследие", - ответил он.

В этот момент логика Байдена изменилась. По его словам, все, что его волновало, - это гуманное обращение с беженцами.

"Можете ли вы пообещать мне, что мы поступаем правильно по отношению к этим людям?"

"Обещаю", - сказал Поуп и протянул ему документы.

Без дальнейших разговоров он взял документ, который вызвал у него столько беспокойства, и подписал его.