С другой стороны, решение Германии сдерживать Люфтваффе в 1939 году было продиктовано расчетами, совершенно отличными от расчетов Чемберлена и Даладье. ... . .
Тем не менее, Гитлер очень хотел избежать любых бомбардировок Германии, но не из-за страха перед полным крахом, предусмотренным в Лондоне и Париже, а из-за личного желания избавить Германию от всех возможных трудностей военного времени, а также из-за страха, что энтузиазм немецкого народа по отношению к его режиму может не выдержать суровых условий войны.
Большая часть обсуждения г-ном Квестером развивающегося масштаба воздушной войны обобщена на рисунке 2, с использованием терминов, взятых из этой книги и из стратегических дискуссий в целом. Как указывалось в первые восемь месяцев ("фальшивая война"), центральные убежища обеих сторон почти скрупулезно соблюдались. (Технически, рейды на изолированные береговые базы ВМС действительно нарушали центральные святилища, и если бы они проводились с применением ядерного оружия или даже были бы очень крупными обычными рейдами, мы бы сегодня сказали, что центральное святилище было нарушено "ограниченным залпом сокращения сил" или "ограниченной образцовой центральной атакой", но фактические рейды были настолько малы и тактически ориентированы, что святилища можно считать по существу ненарушенными). Тактические операции, проведенные немецкими ВВС в Польской и Норвежской кампании были проведены таким образом, чтобы избежать сопутствующего ущерба гражданскому населению, насколько это было практически возможно.
Война разгорелась 10 июня 1940 года с вторжением в Низкие страны, а 15 июня немцы разрушили значительную часть Роттердама. Немецкое правительство утверждало, что это была оправданная атака на военные цели в обороняемом городе (и, таким образом, не представляла собой изменения в политике воздушных войн). Однако немецкие пропагандисты попытались использовать шок от этого события и подчеркнуть мощь немецкой авиации, представив атаку как террористический рейд. Эта попытка получить и то, и другое (когда заявления пропагандистов шли вразрез с официальными объяснениями) привела к тому, что немцы стали скрывать границы, которые, по их мнению, они соблюдали, и которые на самом деле были скрыты для многих немцев, а также для правительств и населения союзников. Нападение на Роттердам было воспринято как произвольное террористическое нападение на гражданское население. Г-н Квестор описывает ситуацию следующим образом:
Сдержанность Германии, наблюдавшаяся на протяжении всей кампании в Низких странах и Франции, демонстрировала постоянное желание Германии внушить союзникам различия, которые могли бы предотвратить тяжелое нападение на немецкие города -желание, которое, однако, иногда переступало через безответственность немецких пропагандистских агентств и присущую им неясность различий между тактическими и стратегическими операциями.
Кроме того, Гитлер вновь возлагал большие надежды на окончание войны с Великобританией после поражения Франции и надеялся облегчить такое урегулирование, проявив сдержанность в ведении кампании. Возможно, что обладание неповрежденными городами могло заставить британцев почувствовать, что они больше выиграют от заключения мира. Сдержанность, проявленная в щадящем отношении к французским городам, аналогично служила для того, чтобы дать французам задел на скорую капитуляцию, задел, в котором люфтваффе могли легко отказать им при желании, но который был бы сохранен в случае быстрой капитуляции Франции.
Однако крайние опасения британцев по поводу "нокаутирующего удара" были значительно ослаблены в период с сентября 1939 года по май 1940 года, поскольку подготовка гражданской обороны и противовоздушной обороны в Великобритании начала демонстрировать определенный прогресс, поскольку были сделаны новые и более трезвые оценки характера воздушных бомбардировок, поскольку новые опасности, возникающие для Великобритании, имели тенденцию к снижению относительной важности воздушной угрозы, и поскольку Уинстон Черчилль сменил Чемберлена на посту премьер-министра Великобритании.
Кроме того, часть штаба ВВС RAF все еще считала (как и до войны), что значительных результатов можно добиться точным ударом по нескольким "ключевым" целям в Германии; эти планировщики продолжали настаивать на разрешении начать такое наступление, чтобы наконец-то использовать Командование бомбардировщиков. Судьба Роттердама и двусмысленность немецких заявлений по поводу этого случая бомбардировки, кроме того, уменьшали британские перспективы быть навсегда пощаженными; ввиду немецких успехов на земле, считалось, что на самом деле может быть выгодно натравить Люфтваффе на военные цели в Британии (тем самым ослабив давление на силы во Франции и приведя в действие те истребительные эскадрильи RAF, которые в любом случае должны были находиться в Британии).
По всем этим причинам 15 мая был отдан приказ о начале программы "точных" ночных бомбардировок военных и промышленных объектов в Германии. Британцы еще не потеряли всякую надежду на избавление от жестоких бомбардировок своих городов и не решили покончить со всеми своими самоограничениями; перспектива немецких бомбардировок просто стала менее страшной, в то время как надежда избежать их уже не была столь радужной, и поэтому меньшие британские ограничения теперь казались уместными. Исключение Берлина из атаки все еще сохранялось в надежде, что Лондон еще может быть пощажен, и перед лицом физических недостатков дальних ударов по восточной Германии. Хотя считалось необходимым атаковать ночью, чтобы избежать больших потерь, все еще предполагалось, что будет практиковаться дискриминация целей; степень, в которой неточности ночью ослабят это различие в глазах атакуемой страны, не была оценена (ошибка, которую обе стороны должны были повторить еще в нескольких критических точках обмена ударами).
До самой капитуляции французское правительство все еще жило в реальном ужасе перед судьбой, которая может постигнуть его необороняемые и неподготовленные города, и британские рейды на Германию в течение всей кампании проводились вопреки желаниям Франции. Таким образом, планируемые рейды на север Италии были вынужденно остановлены французами, чтобы предотвратить опасавшийся массированного итальянского возмездия против Ниццы и Марселя. [курсив добавлен.]
По мнению г-на Квестера, в интерпретации мотивов и возможностей каждой из сторон был допущен ряд ошибок. Он утверждает, что летом и осенью 1941г:
Наступление бомбардировочного командования ... было ограничено в размерах и масштабах только техническими возможностями; однако неспособность британцев совершать серьезные налеты на Германию фактически заставила Гитлера увидеть дополнительные преимущества в ограничении воздушной активности, наложенном на него русской кампанией. Вполне вероятно, что Гитлер считал себя бенефициаром добровольных британских ограничений во второй половине 1941 года, и что он на самом деле переоценивал технические возможности RAF для проведения наступления в это время. Нападения Люфтваффе на Британию в конце 1941 года ограничивались ответными атаками, призванными создать впечатление точной взаимности британских налетов на Германию, и тем самым, возможно, продолжить сдерживание таких налетов.
Нет никаких свидетельств того, что затишье Люфтваффе или карательные рейды оказали какой-либо реальный сдерживающий эффект на британское руководство. Немецкие радиопередачи о "карательных рейдах" часто интерпретировались просто как поднятие боевого духа немецкого народа, а затишье в атаках Люфтваффе на Британию объяснялось исключительно чрезмерной занятостью немцев на русском фронте. Вероятность того, что немцы проявляли (или собирались проявлять) сдержанность, не получила должного доверия, а неспособность RAF полностью перейти на бомбардировки территорий объяснялась лишь некоторой затянувшейся неопределенностью в отношении формы атаки, дающей наибольшие практические результаты.
Одной из наиболее интересных, с нашей точки зрения, была тактика, начатая Люфтваффе 14 апреля серией ответных налетов, рассчитанных на максимальное потрясение британского населения. Эти рейды были задуманы как драматическое возмездие за британские атаки и не давали немцам никаких прямых военных преимуществ. Ударам подвергались города, имеющие большое историческое и культурное значение, но практически не имеющие военной или промышленной ценности. Эти "рейды Бедекера" (названные так в честь известного путеводителя для путешественников) продолжались до лета 1942 года, но их значение как более или менее конкретного возмездия за различные британские рейды так и не было понято британской общественностью. Скорее, эти нападения воспринимались как особо злобные действия нацистов -простые проявления жестокости, и их эффект скорее укреплял, чем ослаблял британский боевой дух и уверенность.
В статье г-на Квестера делается вывод:
На ранних этапах Второй мировой войны с обеих сторон была предложена длинная серия ограничений на воздушную войну, на словах и, что часто более важно, на деле. Некоторые из них были приняты, некоторые не были признаны, а некоторые были отвергнуты. Расположенные примерно в порядке строгости (хотя и не в порядке точности или понятности), они выглядели следующим образом: "никаких воздушных налетов вообще", "воздушные налеты только на цели вдали от гражданского населения", "атаки только на тактические цели", "атаки только на военные и промышленные цели днем", "то же самое ночью" и "никаких налетов на национальные столицы".