В аналогии с "курицей" сложность прямо противоположная. Здесь нет никаких уступок и переговоров. Здесь нет естественных пауз или остановок, или даже частичных повреждений -только тотальные столкновения. Что еще более важно, главной целью игры является полное унижение противника. Не может быть никакой возможности компромисса или сохранения лица.
В международных отношениях эскалация используется для облегчения переговоров или оказания давления на одну или обе стороны с целью урегулирования спора без войны. Если бы одна из сторон хотела войны, она бы просто вступила в войну и не утруждала себя переговорами. По этой причине распространенное замечание о том, что "ни одна из сторон не хочет войны", не является особенно поразительным, хотя его часто произносят с видом истины. Ни одна из сторон не желает отступать именно потому, что верит или надеется, что сможет достичь своих целей без войны. Она может быть готова пойти на определенный риск войны для достижения своей цели, но она чувствует, что другая сторона отступит или пойдет на компромисс, прежде чем риск станет очень большим.
Игра "Курица" была бы лучшей аналогией эскалации, если бы в нее играли две машины, стартующие на неизвестном расстоянии друг от друга, движущиеся навстречу друг другу с неизвестной скоростью и по дорогам с несколькими развилками, так что противоборствующие стороны не уверены, что они вообще находятся на одной дороге. Оба водителя должны раздавать и получать угрозы и обещания, приближаясь друг к другу, а слезные матери и суровые отцы должны стоять на обочинах дорог, призывая, соответственно, к осторожности и мужественности.
Есть еще один способ, которым эскалация отличается от этих аналогий. В ситуациях эскалации обе стороны понимают, что, скорее всего, им придется играть неоднократно. Поэтому (как обсуждается ниже) важен "системный торг". Ни одна из сторон не желает получить преимущество ценой создания психологической или политической ситуации, которая сделает вероятной вспышку при следующей игре. Действительно, обе стороны могут стремиться к выработке приемлемых методов ведения игры или к принятию общих правил, воплощающих некоторые принципы равенства или справедливости. На самом деле, обе стороны могут быть настолько заинтересованы в принятии таких правил процедуры или правил вынесения решений, что любая из них может быть готова проиграть конкретный вопрос просто потому, что попытка выиграть этот вопрос создаст прецедент, который снизит применимость основных правил.
В любом случае, баланс террора, вероятно, будет работать достаточно хорошо, чтобы вызвать определенную степень сдержанности и благоразумного поведения с каждой стороны. Именно потому, что обе стороны признают, что стратегии сдерживания нестабильны, они, скорее всего, воздержатся от слишком частых или слишком интенсивных проверок стабильности ситуации и будут избегать такого поведения, которое может спровоцировать неосторожный ответ другой стороны. Обе стороны будут понимать, что стратегия сдерживания требует поддержки прецедентов и зависит от широко понимаемых и соблюдаемых пороговых значений, если мы хотим, чтобы она была надежной в течение какого-либо периода времени.
Кто-то все еще может спросить, почему мы покупаем это время. Почему бы нам не решить эти вопросы сейчас, не подвергая себя такому большому риску? К сожалению, в этом отношении ситуация во многом напоминает аналогию с "курицей" и забастовкой. В принципе, нет причин, по которым производители и рабочие не могли бы прийти к соглашению без угрозы или большого взаимного вреда забастовки. Но, к сожалению, если одна из сторон отчаянно желает заключить соглашение без ущерба или риска ущерба, она, скорее всего, получит очень плохую сделку. На самом деле, если одна из сторон делает это неоднократно, возможно, что обе стороны понесут ущерб: производитель может обанкротиться из-за постоянных уступок, или рабочие могут получать настолько низкую зарплату, что будут вынуждены уйти из отрасли. Аналогией эскалации может быть жесткая или отчаянная реакция одной или другой стороны после неоднократных уступок, даже если они были сделаны в надежде на примирение. В отсутствие общепринятых или обязательных мирных методов разрешения спора обе стороны должны быть готовы либо к эскалации, либо к навязанным им урегулированиям.
Таким образом, даже если страна не готова идти на большой риск для достижения позитивных национальных целей и задач, она может быть готова идти на большой риск, чтобы предотвратить катастрофы или дорогостоящие навязанные поселения. В целом, сообществу легче договориться о том, против чего оно выступает, даже если оно не может договориться о том, за что оно выступает. Но нам нужны другие альтернативы, кроме тотальной спазматической войны или мира любой ценой - т.е. войны или капитуляции.
Принимая во внимание все вышесказанное, мы видим, что вероятность того, что война в конечном итоге произойдет в результате того, что "курица" будет разыграна слишком часто, может быть очень высокой. В частности, в любой длительный период мира может наблюдаться тенденция к тому, что правительства становятся более непримиримыми, поскольку мысль о войне становится нереальной. Это может произойти, особенно если есть опыт, когда те, кто твердо стоял на своем, добивались хороших результатов, в то время как те, кто был "благоразумен", казалось, добивались плохих результатов. Через некоторое время гипотетическая опасность войны может показаться менее реальной, чем осязаемые выигрыши и престиж, которые выигрываются и теряются. Может оказаться, что правительства только после провала мира узнают, что невозможно твердо стоять на несовместимых позициях. Сегодня есть основания надеяться, что мы можем уменьшить опасность игры в "цыпленка", если тщательно продумаем, как могут начаться войны и как они могут вестись. Таким образом, мы серьезно изучаем эскалацию. Но эскалация, очевидно, опасна. Если не будут приняты действенные меры для эффективного судебного разбирательства, кто-то может слишком часто играть в международный аналог этой игры. Полагаться даже на медленную, пошаговую эскалацию в международных кризисах -опасная стратегия.
Ни одна страна не хочет играть в игру "цыпленок" в том же духе, в каком играют в нее подростки. Одна из главных альтернатив - наличие достаточных возможностей на более низких уровнях эскалации, чтобы у противника не было соблазна играть даже в ограниченную игру "в салочки". Нельзя давать одной стороне повод полагать, что она может превзойти другую в эскалации на низком уровне, поскольку это может склонить ее к риску такой эскалации в уверенности, что другая сторона капитулирует перед более высокой эскалацией. И действительно, альтернативой наличию значительных возможностей для низкоуровневой эскалации являются достаточно убедительные угрозы перейти к более высоким уровням. Однако существует искушение слишком сильно полагаться на эту тактику, и, возможно, не лишним будет напомнить себе, что при борьбе с насилием в Соединенных Штатах существует тенденция занимать твердую моральную позицию, а затем, поскольку мы определили проблему как моральную, выступать с чрезмерными угрозами и идти на чрезмерный риск.
Именно из-за этой тенденции я так прямо говорю об использовании угроз эскалации как об игре или намерении играть в некую версию игры в "курицу". В той мере, в какой мы серьезны, или в той мере, в какой наше притворство создает серьезность, нам придется столкнуться с последствиями нахождения на лестнице эскалации. А когда человек соревнуется в рискованности, он рискует. Если человек рискует, ему может не повезти и он проиграет. Возможно, в одностороннем или двустороннем порядке нам следует договориться не играть в "курицу". Это можно поощрять (как обсуждается ниже) путем усиления инструментальных, агонистических или семейных ограничений против извержения, превращая таким образом эскалацию в нечто большее, чем забастовка, и уменьшая роль угроз эскалации в разрешении международных споров. Но, вероятно, существуют пределы того, как далеко мы можем зайти в этом направлении.
Источники контроля и сотрудничества в международном обществе
В этой книге речь идет в основном о "политическом" применении силы, хотя мы также рассмотрим военное использование политических методов. Потенциальное, а также фактическое применение силы как в мирное, так и в военное время может осуществляться в целях обороны, отрицания, наказания, уничтожения, предупреждения, торга, штрафа, сдерживания и так далее. Мы рассмотрим все эти возможности, уделяя основное внимание угрозе или реальности силы или принуждения как фактору переговоров.
Таким образом, я буду рассматривать международный порядок с довольно специализированной и технической точки зрения. Такой фокус приведет к тому, что мое рассмотрение международного порядка будет иметь много искажений и предубеждений, поскольку факторы, регулирующие международное поведение, помимо силы, принуждения и угрозы, будут упущены.
Например, мы можем выделить следующие аспекты национального поведения при попытке изучить поведение стран в конфликте: (1) договорное, (2) принудительное, (3) агонистическое, (4) стилистическое и (5) семейное. Для целей данной книги мы можем рассматривать их как грубые, пересекающиеся категории или как различные аспекты единого целого. Было бы слишком амбициозно пытаться дать здесь такое глубокое и четкое определение вышеупомянутых терминов, чтобы разрешить все концептуальные и семантические трудности, но краткое обсуждение будет уместным и полезным.