Способность американских вооруженных сил конкурировать на основе времени, которая когда-то была грозным источником конкурентного преимущества, стремительно уменьшилась. Как откровенно признался генерал Хайтен, «я очень обеспокоен тем, что наша нация потеряла способность действовать быстро. Теперь у нас есть противники, и мы видим доказательства того, что они работают быстрее нас. Медленно, дорого, вот как обстоят дела [у нас]. Я критикую весь процесс. Весь процесс нарушен». Опасения генерала вполне обоснованы. Американские вооруженные силы не только медленно внедряют новые возможности, но и имеют незавидный опыт траты десятков миллиардов долларов на "неспособные к запуску" системы, которые споткнулись в процессе разработки и были отменены из-за непрактичности, превышения первоначальных прогнозов стоимости или и того, и другого.
Алло, я, наверное, ухожу
Вскоре после принятия командования Объединенным командованием вооруженных сил в ноябре 2007 года генерал Джеймс Мэттис попросил меня и моего коллегу Барри Уоттса провести независимую оценку деятельности командования. Будучи членом Национальной оборонной комиссии 1997 года, чья рекомендация привела к созданию JFCOM, и будучи долгое время членом Консультативной группы по трансформации командования, я был знаком с деятельностью JFCOM. Как оказалось, мы обнаружили то, о чем подозревал генерал Мэттис: командование страдало от многочисленных проблем.
Одна из особенно острых проблем касалась несоответствия между продолжительностью времени, которое обычно требуется для осуществления разрушительных изменений - как правило, десятилетие или более, и продолжительностью командировки командующего JFCOM, которая в среднем составляла менее двух лет. Как сказал один высокопоставленный сотрудник командования: "Чтобы разобраться в работе, нужен год. К тому времени, когда ты находишься здесь восемнадцать месяцев, ты уже "хромая утка"". В каждой из четырех историй, рассмотренных в данном исследовании, старшие руководители, тесно связанные с подрывными инновациями, обычно занимали свои должности значительно дольше двух лет. В предыдущих успешных попытках применения подрывных инноваций в вооруженных силах США такие руководители, как Крич, Моффетт и адмирал Хайман Риковер, занимали свои посты в течение как минимум шести лет, а в случае Моффетта и Риковера - гораздо дольше. Однако у Мэттиса, вероятно, будет два года на выполнение задачи, которая, как показывает история, требует по меньшей мере в три раза больше времени только для создания и поддержания импульса.
Моя рекомендация Мэттису заключалась в том, что командующий JFCOM должен иметь возможность отработать два последовательных трехлетних срока, всего шесть лет. При условии, что пребывание командующего на этом посту окажется успешным, ему будет назначен четырехлетний срок в качестве заместителя председателя Объединенного комитета начальников штабов, чтобы обеспечить реализацию фундамента, заложенного за предыдущие шесть лет. Хотя мне было ясно, что необходимо что-то подобное, я также понимал, что шансы на то, что моя рекомендация будет принята, невелики. Очевидно, так же считал и Мэттис. Вместо того чтобы поддерживать фикцию о том, что Объединенное командование сил успешно справляется со своей миссией, он рекомендовал расформировать его, что и было сделано три года спустя.
Сегодня в вооруженных силах США продолжается быстрая ротация старших гражданских и военных руководителей на должности и обратно, на срок до четырех лет, но, как правило, меньше. В некоторых случаях это может быть целесообразно. Но результаты данного исследования показывают, что должны быть исключения. Подрывные военные инновации США будут происходить, если они вообще будут происходить, в течение значительно более длительного периода времени. Поддерживать глупое постоянство в продолжительности командировок старших офицеров, ответственных за внедрение подрывных инноваций, значит игнорировать историю американских вооруженных сил, а также опыт других успешных военных организаций.
Упражнения и эксперименты
Полевые учения, направленные на тестирование и отработку инновационных оперативных концепций, разработанных для решения реальных непредвиденных ситуаций, и эксперименты, которые они позволяют проводить, играют важнейшую роль в обеспечении крупномасштабных военных инноваций. Каждая из военных организаций, рассмотренных в четырех приведенных здесь историях, получила значительные преимущества от этих мероприятий, которые оказались незаменимыми при определении ключевых показателей эффективности и определении приоритетов инвестирования (и отказа от инвестиций).
Объединенное командование вооруженных сил было создано для содействия проведению подобных учений и экспериментов. Однако после терактов 11 сентября такие учения были практически забыты, поскольку командование переключилось на поддержку сил, готовящихся к операциям против врагов в рамках так называемой глобальной войны с террором. Приоритеты JFCOM также отошли на второй план по сравнению с "формирующей" деятельностью, в которой учения были разработаны в первую очередь для укрепления доброй воли с действующими и потенциальными партнерами по безопасности. Как отметил адмирал Дэвидсон, даже сегодня, спустя десятилетие после распада JFCOM, несмотря на значительное сокращение американских сил, предназначенных для проведения операций по борьбе с терроризмом и повстанцами за последние десять лет, и даже с учетом усиления соперничества великих держав, регулярная серия совместных учений, сосредоточенных на отработке инновационных оперативных концепций, направленных на решение реальных оперативных задач, еще не создана.
Заключительные размышления
Данное исследование позволяет сделать четыре важных вывода в отношении вооруженных сил США в частности и текущей военной конкуренции в целом. Эти выводы носят рекомендательный, а не окончательный характер, что является еще одним способом сказать, что диапазон значимых переменных, влияющих на военные дела, настолько велик, что не позволяет сделать авторитетные выводы, достигнутые в твердых науках - хотя Ричард Фейнман, без сомнения, предупредил бы нас, что даже выводы в твердых науках могут быть довольно мягкими в некоторых местах.
Во-первых, мир переживает период разрушительных изменений в характере ведения войны, или то, что стало известно как военная революция. Это в первую очередь результат геополитических и военно-технических изменений. Возвращение Китая и России в качестве активных, ревизионистских великих военных держав приводит к тому, что военная конкуренция обостряется до уровня, невиданного со времен холодной войны. Одновременно с этим развитие целого ряда новых военных технологий, которые могут быть использованы сами по себе или, что более вероятно, в комбинации , в рамках новых концепций ведения боевых действий, обещают вести войну гораздо эффективнее, чем когда-либо прежде. В этой ситуации американские военные оказались в особенно трудном положении. Большую часть последних трех десятилетий они сосредоточились на ведении войны против мелких держав, таких как Ирак, Ливия и Сербия, а также на противоповстанческих и антитеррористических кампаниях против негосударственных группировок, в то время как их великодержавные соперники, Китай и Россия, прилагали значительные усилия, чтобы нивелировать доминирующее положение Соединенных Штатов в высокоточной войне. Их усилия окупились: американцы больше не пользуются почти монополией в этой форме ведения войны. Поэтому американские военные должны решить, как приспособиться к зреющей революции в области высокоточного оружия, одновременно решая, как ответить на вызов накладывающейся новой революции.
Во-вторых, в этих условиях радикальных изменений в конкурентной среде необходимость участия в подрывных инновациях является одновременно убедительной и глубокой. Это связано с тем, что, как показывает наша история, военные, которым удается проложить путь к новым и гораздо более эффективным способам ведения войны в периоды военных революций, могут получить огромное преимущество над своими соперниками. Соответственно, те, кто не поспевает за ними, могут оказаться в крайне невыгодном положении.
В-третьих, анализ военных организаций, которые преуспели в осуществлении подрывных инноваций в периоды революционных изменений в военном деле, выявил ряд общих признаков. Эти характеристики схожи с теми, которые демонстрируют высокоинновационные организации в мире бизнеса. Как минимум, военным организациям, пытающимся внедрять подрывные инновации, будет полезно проанализировать, насколько хорошо они воплощают эти качества.
Наконец, у нас есть предварительная оценка усилий американских вооруженных сил по внедрению подрывных инноваций. Она показывает, что, начиная с "революции в военном деле" и усилий по "трансформации" в течение десятилетия после распада Советского Союза, подъема и падения Объединенного командования вооруженных сил и заканчивая неоднократными попытками разработать оперативные концепции в течение последнего десятилетия, вооруженные силы США демонстрируют мало, если вообще демонстрируют, характеристики военных организаций, которые преуспевают в этом деле.