После выполнения задачи SEAD самолеты коалиции могли эффективно действовать с приемлемым риском на средних и больших высотах. Затем ВВС начали использовать широкий спектр самолетов для подавления всех оставшихся иракских радиолокационных станций раннего предупреждения и наземного перехвата, командно-контрольных узлов, ЗРК и авиабаз. Благодаря превосходной подготовке, тактике и оборудованию, потери ВВС были значительно ниже, чем у союзных ВВС, которые упорно придерживались тактики "go-low". Королевские ВВС быстро потеряли 10 процентов из своих семидесяти "Торнадо", поддерживавших коалицию. Французские ВВС, которые также "шли на снижение", уже на ранней стадии понесли серьезные потери в двух отдельных вылетах. За сорок три дня интенсивных дневных и ночных боев ВВС потеряли тринадцать истребителей, что является самым низким показателем потерь среди всех ВВС коалиции. Потери "Торнадо" Королевских ВВС составили примерно десять на 1000 вылетов, что в одиннадцать раз больше, чем у F-15E, выполнявшего аналогичные задачи.
Центр воздушных операций генерала Хорнера создал ежедневный приказ о воздушных задачах, включающий все самолеты коалиции, пролетающие над районом операций. Это позволило Хорнеру осуществлять общий контроль - единство командования - над воздушной кампанией, что является критически важным фактором, учитывая ее масштаб и размах. Хорнер также воспользовался технологическим прогрессом, достигнутым за два десятилетия после Вьетнама. Космические системы обеспечивали точные и своевременные прогнозы погоды. Спутники GPS оказались незаменимыми в качестве навигационных средств, направляя многие самолеты коалиции к целям. Эта поддержка была особенно важна ночью и в первую неделю кампании, когда воздушные операции были затруднены плохой погодой на большей части территории Ирака и Кувейта.
В первую ночь воздушной кампании тринадцать B-52, ориентируясь с помощью инфракрасных датчиков переднего обзора и GPS, пролетели на высоте менее 400 футов, чтобы атаковать пять иракских передовых аэродромов. По словам штурмана-радиста B-52G, «[Сверхточные навигационные данные GPS] обеспечивали надежность наших систем, когда мы пересекали Ирак с выключенными радарами, а окончательное наведение радара на цель при бомбометании практически не требовало корректировки со стороны бомбардира».
Разведывательные самолеты U-2R/TR-1 ВВС полагались на свой радар с GPS для обнаружения целей и передачи их точных координат на AWACS, находящийся на орбите над воздушным пространством Саудовской Аравии. AWACS передавал эту разведывательную информацию практически в режиме реального времени самолетам B-52 с помощью кодированных сообщений, что позволяло бомбардировщикам лететь прямо к цели. В более широком смысле GPS также позволил коалиционным ВВС обновить свои инерциальные навигационные системы, тем самым на порядок повысив точность атак неуправляемым оружием по неподвижным целям. AWACS оказались способны обнаруживать вражеские самолеты, летящие на малых высотах на расстоянии более 200 морских миль, и идентифицировать иракские самолеты во время их взлета, что позволило пометить их как вражеские и предоставить информацию пилотам коалиции. Американская сеть бортовых датчиков, оружия, а также командных, контрольных и коммуникационных линий дала экипажам коалиционных самолетов огромное преимущество в осведомленности об обстановке, ослабив значительную часть сопротивления, которое пилоты проявляли в предыдущих конфликтах в отношении боя BVR. Улучшения в навигации, включая использование LANTIRN, в сочетании с улучшенным командованием и управлением, позволили ВВС эффективно действовать ночью. Действительно, F-117 действовал исключительно ночью.
Эта зарождающаяся американская боевая сеть обеспечивала коалиционное командование меж- и внутритерриториальными каналами связи, защищенной передачей данных, информацией о погоде, ранним предупреждением о баллистических ракетах, снимками наблюдения и разведки, а также сигнальной разведкой. Оценивая роль, которую GPS и спутниковая связь сыграли в операциях коалиции, начальник штаба ВВС генерал Меррилл А. Макпик объявил их «первой космической войной».
Расплата
Воздушные силы коалиции быстро устранили иракские ВВС как значительную угрозу. За время войны было сбито 33 иракских самолета, при этом потери составили один самолет ВМС F/A-18. Этот обмен 16,5 к 1 представлял собой огромное улучшение по сравнению с показателем примерно 2 к 1, достигнутым во время войны во Вьетнаме. Хотя многие опытные в боях иракские пилоты летали на современных советских истребителях, они не могли сравниться с экипажами ВВС, прошедшими подготовку в "Красном флаге". Все победы коалиции в воздушных боях были достигнуты с помощью современных ракет Sidewinder с ИК-наведением и Sparrow с радиолокационным наведением. Ракеты Sparrow, используемые экипажами ВВС, в 1991 году были более чем в шесть раз надежнее, чем во время кампании Rolling Thunder, и примерно в пять раз надежнее, чем те, которые использовались во время Linebacker I и II. В целом, вероятность поражения ракетами класса "воздух-воздух" в Первой войне в Персидском заливе была примерно в три раза выше, чем у ракет, применявшихся во время войны во Вьетнаме.
В течение первых трех дней войны иракские пилоты применяли тактику, которая была бы признана пилотами Северного Вьетнама за два десятилетия до этого. В 82 процентах воздушных столкновений коалиции с иракскими самолетами AWACS предоставляли информацию о целях и их идентификации задолго до того, как американские истребители обнаруживали вражеские самолеты. Превосходная идентификация целей и усовершенствованные ракеты "воздух-воздух" ВВС позволили экипажам американских самолетов атаковать иракские самолеты за пределами видимости и придали им уверенности в своих силах. Во время войны шестнадцать из тридцати трех боевых столкновений, или 48 процентов, между самолетами с неподвижным крылом произошли с применением BVR. Война показала, что ЗР экипажей самолетов больше не ограничивается тем, что они могут видеть физически, а скорее тем, что они получают из информации, предоставляемой другими источниками, такими как AWACS.
Результаты ВВС в воздушных боях BVR дискредитировали еще один столп Движения за оборонную реформу: его акцент на боевых действиях в ближнем бою с высокой маневренностью. В Первой войне в Персидском заливе ни один самолет ВВС не был сбит в боях "воздух-воздух". Экипажи ВВС сбили 37 иракских самолетов. Только в трех столкновениях применялось маневрирование. Более 250 самолетов противника были уничтожены на земле, в том числе в укрытиях, с помощью разработанного в 1980-х годах проникающего управляемого оружия с жесткими целями, против которого в целом выступали члены DRM. Поскольку укрепленные укрытия больше не обеспечивали защиту, 148 иракских пилотов перегнали свои самолеты в Иран. Таким образом, наземные атаки, а не воздушный бой и особенно не маневренный воздушный бой, представляли наибольшую опасность для иракских ВВС. Тенденция отхода от маневренного воздушного боя сохранилась со времен Первой войны в Персидском заливе.
Скрытность и точность
Как заключил тогдашний генерал-майор Дэвид Дептула, одна из ключевых фигур в планировании воздушной кампании "Буря в пустыне", «до 1991 года две отдельные, скачкообразно развивающиеся военные технологии достигли достаточной зрелости, чтобы обеспечить прорыв на порядок. Первой была технология малозаметности (т.е. стелс), а второй - разработка высокоточных управляемых боеприпасов».
Стелс-самолет F-117, несущий два LGB, был - и, возможно, стал решающим фактором в поразительном успехе, достигнутом в кампании SEAD. F-117 атаковали наиболее сильно защищенные цели в Ираке, против более совершенных версий советских СВД, которые были столь эффективны во время войн во Вьетнаме и Йом-Кипуре. Хотя F-117 совершили только 2 процента вылетов во время воздушной кампании, они поразили около 40 процентов стратегических целей, добившись успеха примерно на 80 процентов. По словам директора по планам кампании генерал-лейтенанта Хорнера, бригадного генерала Бастера К. Глоссона: «Достаточно вспомнить наши налеты на Швайнфурт, Германия, во время Второй мировой войны, чтобы понять, насколько сильно высокоточное оружие расширило наши возможности за последние 50 лет. Два налета 300 бомбардировщиков B-17 не могли достичь с помощью 3000 бомб того, что могут сделать два F-117 с помощью всего четырех».
Как отметил Глоссон, F-117, безусловно, были потрясающим "мультипликатором силы". Их скрытность и способность применять управляемое оружие устранили необходимость в создании крупных ударных группировок, которые были характерны для предыдущих войн. Во время операции "Буря в пустыне" типичный нестелс-ударный пакет использовал тридцать восемь самолетов ВВС, ВМС, морской пехоты и Саудовской Аравии, из которых только восемь (21%) были ударными: примерно такое же соотношение ударных и вспомогательных самолетов использовалось на заключительных этапах войны во Вьетнаме. Во время Первой войны в Персидском заливе американские военные, в первую очередь ВВС, сбросили более 9 500 LGBs - более чем в два раза больше, чем над Северным Вьетнамом с 1968 по 1972 год. В Первой войне в Персидском заливе было применено около 17 000 управляемых боеприпасов всех типов, но они составили лишь 8 процентов от общего количества израсходованных бомб. Тем не менее, они нанесли более 75 процентов серьезного ущерба иракским целям. В исследовании, проведенном в 1993 году Советом по оборонной науке, сделан вывод, что эффективность воздушной операции в Первой войне в Персидском заливе возросла на порядок, отмечая, что «для многих типов целей тонна управляемых боеприпасов обычно заменяла 12-20 тонн неуправляемых боеприпасов в расчете на одно поражение цели, а также экономила до 35-40 тонн топлива на тонну поставленных управляемых боеприпасов».