В 1918-20 гг. сионисты выдвинули свою максималистскую интерпретацию Декларации Бальфура. Они добивались международного признания еврейских притязаний на Палестину и хотели, чтобы еврейский национальный дом простирался по обоим берегам реки Иордан. Когда на Парижской мирной конференции Вейцмана спросили, что подразумевается под еврейским национальным домом, он, как известно, ответил: "Сделать Палестину такой же еврейской, как Англию - английской". Однако он был осторожен и не стал открыто говорить о государстве, чтобы не дать повода для обвинений в том, что еврейское меньшинство планирует стать хозяином над арабским большинством. Хотя еврейское государство с еврейским большинством было его конечной и неизменной целью, он считал, что к этой цели нужно идти постепенно, эволюционно и без провокаций.
Политику Вейцмана в отношении палестинских арабов принято называть умеренной, но она была умеренной скорее по стилю, чем по сути. Несмотря на терпение и благоразумие, а также готовность прислушиваться к мнению арабов, он был бескомпромиссен в отстаивании еврейских интересов в Палестине. Он был готов принять арабов в качестве партнеров по управлению Палестиной через выборный совет на основе паритета между двумя общинами, но не принимал их в качестве равноправных партнеров в переговорах о будущем страны. По его мнению, эти переговоры должны вестись исключительно между Великобританией и евреями.
Неудивительно, что после принятия Декларации Бальфура еврейско-арабские отношения серьезно ухудшились. Предположение Вейцмана о том, что палестинские арабы останутся политически пассивными, а арабо-еврейский конфликт найдет свое разрешение в социально-экономической плоскости, оказалось ошибочным. В межвоенный период, отчасти в ответ на сионистский вызов, возникло палестинское национальное движение. Под руководством верховного муфтия Иерусалима Хаджа Амина аль-Хусейни палестинское национальное движение стало не только активным, но и агрессивным в своем противостоянии сионизму. Муфтий систематически отвергал все компромиссные предложения англичан, провоцировал беспорядки и волнения против евреев, а в 1936-39 гг. возглавил полномасштабное восстание против британских властей и их еврейских ставленников.
Вейцман оказался не менее ошибочным в своем предположении о принципиальной идентичности британских и еврейских интересов в Палестине. Усиливающееся сопротивление арабов, сопровождавшееся периодическими вспышками насилия, заставило Великобританию пересмотреть свои собственные обязательства перед сионизмом, взятые во время войны. В результате произошел постепенный отход от обещаний, закрепленных в Декларации Бальфура, и была выработана более взвешенная политика в отношении двух враждующих общин в Палестине. Белая книга Уинстона Черчилля 1922 г. ограничила британскую поддержку еврейского национального дома тремя существенными моментами: в ней впервые были установлены экономические критерии для еврейской иммиграции, предложены выборные институты, основанные на пропорциональном, а не паритетном представительстве, и Трансиордания была исключена из числа территорий, доступных для еврейского поселения. Эти негативные изменения в британской политике продолжались на протяжении всего межвоенного периода и достигли своего апогея в "Белой книге" 1939 года.
Разочарование Вейцмана в британцах было столь же горьким, как и у любого другого сионистского лидера. Однако его реакция была типично благоразумной и прагматичной. Поставив все на карту, он понимал, что для выживания национального дома теперь нет альтернативы дальнейшей опоре на обязательную силу. Именно поэтому он выступал против конфронтации с Великобританией: сионисты просто не могли навязать ей свою трактовку того, что подразумевала Декларация Бальфура. Его совет заключался в том, чтобы продолжать строить еврейский национальный дом шаг за шагом, иммигрант за иммигрантом, поселение за поселением.
Этот совет не нашел единодушного отклика в сионистском лагере. В начале 1920-х гг. на фоне роста воинственности арабов и умиротворения Великобритании раздавались голоса в пользу пересмотра официальной политики сионистского движения. Наиболее сильным был голос Зеэва (Владимира) Жаботинского.
Зеев Жаботинский и ревизионистский сионизм
Зеев Жаботинский (1880-1940 гг.) - ярый еврейский националист, основатель ревизионистского сионизма и духовный отец израильских правых. Он родился в Одессе в либеральной семье русских евреев, работал журналистом в Риме и Вене и уже в раннем возрасте начал посвящать свои выдающиеся способности писателя, оратора и полемиста сионистскому делу. Во время Первой мировой войны он убедил англичан сформировать еврейские добровольческие подразделения в британской армии и сам служил офицером в Сионском корпусе мулов в Египте.
В 1921 г. Жаботинский был избран в сионистское руководство. С самого начала он враждовал с Хаимом Вейцманом, главным спарринг-партнером которого он оставался до конца своей жизни. В 1923 г. он вышел из состава сионистского руководства, заявив, что его политика, особенно принятие "Белой книги" 1922 г., приведет к потере Палестины. На последующих сионистских конгрессах Жаботинский зарекомендовал себя как один из величайших ораторов своего времени и как главный представитель оппозиции. В 1925 г. он создал новую партию - Всемирный союз сионистов-ревизионистов, а также молодежное движение "Бетар". После десятилетнего противостояния официальному руководству сионизма он и его группа полностью вышли из его состава и создали Новую сионистскую организацию, которая избрала его своим президентом. Жаботинский решительно выступал против раздела Палестины. Растущая воинственность заставила его возглавить диссидентскую военную организацию "Иргун". Он умер в Америке в 1940 г., выполняя задание по организации участия евреев в военных действиях союзников. Жаботинский был исключительно талантливым и разносторонним человеком, оригинальным мыслителем и идеологом, а также влиятельным политическим лидером. Его последователи боготворили его, а враги с одинаковой страстью ненавидели.
Хотя в ревизионистском движении в значительной степени доминировал Жаботинский и его идеи, оно не было "шоу одного человека". В 1920-е годы, в период кризиса в истории сионизма, оно получило значительную поддержку в народных массах. Декларация Бальфура породила большие надежды на скорейшее осуществление сионизма с помощью Великобритании, но послевоенная политика Великобритании породила в ишуве настроения разочарования и уныния. Жаботинский использовал эти настроения для создания своего движения и формулирования идеологии ревизионистского сионизма.
Один из парадоксов этого этапа сионистской истории заключается в том, что между Жаботинским и Вейцманом не было принципиальных различий в отношении к роли Великобритании. Оба они в разной степени были учениками Теодора Герцля и считали, что поддержка и защита великой державы абсолютно необходимы в борьбе за государственность. Ярко выраженная прозападная ориентация Жаботинского вытекала из его своеобразного мировоззрения. Он отвергал романтический взгляд на Восток и верил в культурное превосходство западной цивилизации. У нас, евреев, нет ничего общего с тем, что называют "Востоком", и мы благодарим Бога за это", - заявлял он. Восток, по его мнению, олицетворял психологическую пассивность, социальную и культурную стагнацию, политический деспотизм. Хотя евреи и происходят с Востока, в культурном, нравственном и духовном отношении они принадлежат Западу. Сионизм был задуман Жаботинским не как возвращение евреев на их духовную родину, а как ответвление или имплантация западной цивилизации на Востоке. Это мировоззрение вылилось в геостратегическую концепцию, согласно которой сионизм должен был стать постоянным союзником европейского колониализма в борьбе со всеми арабами восточного Средиземноморья.
Первопричиной разногласий Жаботинского с официальным сионистским руководством стала его концепция еврейского государства. Он сформулировал два принципа, которые легли в основу идеологии ревизионистов-сионистов и их политической программы. Первый - территориальная целостность Эрец-Исраэль, Земли Израиля, по обоим берегам реки Иордан в первоначальных границах палестинского мандата. Второй - немедленное провозглашение права евреев на политический суверенитет над всей этой территорией.
Такое максималистское определение целей сионизма вновь поставило вопрос: Являются ли арабы Палестины отдельным национальным образованием, и если да, то каково должно быть отношение сионистов к ним и каков их статус в рамках проектируемого еврейского государства? Ответ Жаботинского содержится в двух очень важных статьях, опубликованных им в 1923 г. под заголовком "Железная стена". В них изложена суть ревизионистской теории по арабскому вопросу и сформулирован ее боевой лозунг. Первая статья называется "На железной стене (Мы и арабы)". Она начинается с личной ноты, в которой Жаботинский увлекательно описывает свое эмоциональное отношение к арабам как "вежливое безразличие". Но далее он отвергает как абсолютно неприемлемую любую мысль об удалении арабов из Палестины. Реальный вопрос, сказал он, переходя в философское русло, заключается в том, всегда ли можно достичь мирных целей мирными средствами. Ответ на этот вопрос, настаивал он, несомненно, зависит от отношения арабов к сионизму, а не от отношения сионизма к ним.