@importknig
Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".
Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.
Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.
Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig
Ави Шлаим
«Железная стена. Израиль и арабский мир»
Хотя по профессии я ученый и, как таковой, придерживаюсь высоких стандартов объективности, я не могу претендовать на то, чтобы писать об арабо-израильском конфликте с клинической отстраненностью. Причина этого заключается в том, что я так или иначе вовлечен в этот конфликт всю свою жизнь. Поэтому нелишним будет сказать несколько слов о моей биографии. Я родился в Багдаде в иракско-еврейской семье в 1945 году. В 1950 г., после первой арабо-израильской войны, мы стали частью большого потока евреев из Ирака в Израиль. Мы не были беженцами, с нами не обращались, и нас, конечно, не вытесняли, но в реальном смысле мы были жертвами арабо-израильского конфликта. Моя семья жила в Ираке, вероятно, со времен вавилонского изгнания два с половиной тысячелетия назад. Мы были арабскими евреями, дома говорили по-арабски и всегда жили в согласии с нашими соседями-мусульманами. Мои родители были мало знакомы с сионистским движением и не симпатизировали ему. В результате обстоятельств, совершенно от них не зависящих, мы были внезапно вырваны и перевезены в новорожденное государство Израиль. Мой отец так и не смог оправиться от испытания изгнанием из родной страны. В Ираке он был богатым торговцем с высоким социальным статусом, а в Израиле - сломленным человеком. Он с глубоким вздохом говорил: "Евреи две тысячи лет молились о создании собственного государства, и напрасно, неужели это должно было произойти при моей жизни?!" Эта книга посвящена его памяти.
Я вырос в Израиле, прошел национальную службу в Армии обороны Израиля в середине 1960-х годов, но все свое университетское образование получил в Великобритании, сначала по истории в Кембридже, а затем по международным отношениям в Лондонской школе экономики. Последние сорок четыре года я работал преподавателем в британском университете, сначала в Рединге, а затем в Оксфорде. В Оксфорде я был профессором международных отношений, стипендиатом колледжа Святого Антония и сотрудником его Ближневосточного центра с 1987 года и до выхода на пенсию в 2011 году.
В начале своей научной карьеры я принял сознательное решение не касаться арабо-израильского конфликта: он был слишком близок к разгадке. Двумя моими основными исследовательскими интересами и первыми публикациями были политическая интеграция в Западной Европе и холодная война. Докторская диссертация, ставшая моей первой книгой, была посвящена Соединенным Штатам и блокаде Берлина в 1948-49 годах и представляла собой исследование принятия кризисных решений. Постепенно, однако, мои интересы переместились на Ближний Восток. Начнем с того, что у меня были достаточно традиционные взгляды на справедливость израильского дела, на истоки и причины арабо-израильского конфликта. В целом я принимал традиционную сионистскую версию событий, которую мне преподавали в школе. Однако в результате исследований и наблюдений за реальным поведением Израиля у меня постепенно начала формироваться более критическая точка зрения. Я по-прежнему признаю легитимность государства Израиль в границах, существовавших до 1967 года. Что я отвергаю, причем отвергаю полностью и бескомпромиссно, так это сионистский колониальный проект за пределами границ 1967 года. Особенно тяжело было видеть, как ЦАХАЛ, который в мое время был верен своему названию и в котором я служил преданно и гордо, превратился в полицейские силы жестокой колониальной державы.
Сионистские и просионистские историки склонны представлять Израиль как миролюбивое государство, вступающее в войну только тогда, когда нет другого выхода. Согласно этой школе мысли, основной причиной арабо-израильского конфликта с 1948 г. было неприятие арабами легитимности Израиля и неуступчивость арабской дипломатии. Однако в конце 1980-х годов эта стандартная сионистская версия конфликта стала подвергаться критическому анализу со стороны группы "новых" или ревизионистских израильских историков. Термин "новая историография" был введен Бенни Моррисом в статье, впервые появившейся в 1988 г. в либеральном американо-еврейском журнале "Тиккун" и впоследствии перепечатанной в различных изданиях. Статья называлась "Новая историография: Израиль и его прошлое". Прилагательное "новая" было, пожалуй, слишком драматичным и более чем самодовольным. Кроме того, оно вводило в заблуждение, поскольку подразумевало разработку новой методологии изучения истории. На самом деле новые историки использовали традиционный исторический метод; новым или, по крайней мере, частично новым был материал, который они находили в архивах и излагали в своих книгах и статьях. "Новая история" - это не методологическая инновация, а собственно история, основанная на архивных исследованиях, первоисточниках и официальных документах. Но термин "новая история" получил широкое распространение в дискуссиях о прошлом Израиля, и я тоже стал использовать его за неимением лучшей альтернативы.
Основным фактором, объясняющим появление новой истории, стало обнародование официальных документов правительством Израиля в соответствии с правилом тридцати лет. Это правило регламентирует пересмотр и рассекречивание официальных документов. Израиль скопировал это правило у Великобритании и применяет его с похвальным либерализмом. В предисловии к первому изданию я уже отмечал, что в значительной степени заслуга Израиля состоит в том, что он разрешает доступ к своим внутренним документам и тем самым делает возможной критическую научную работу в области его внешней политики. Доступ к официальным документам позволяет с определенной долей уверенности или, по крайней мере, с опорой на неопровержимые доказательства писать о представлениях, мышлении, намерениях, целях, стратегии и тактике израильских внешнеполитических деятелей. Другим фактором стало изменение климата общественного мнения в Израиле после Ливанской войны 1982 года. Для многих израильтян, особенно либерально настроенных, непродуманное и неудачное вторжение Ликуда в Ливан в 1982 году стало переломным моментом. До этого момента сионистские лидеры старательно культивировали образ миролюбивых людей, которые встают на борьбу только тогда, когда их вынуждают к войне. До этого момента понятие "ein breira" - "нет альтернативы" - занимало центральное место в объяснении причин вступления Израиля в войну и служило средством легитимации его участия в военных действиях. Но пока шли ожесточенные дебаты между сторонниками и противниками Ливанской войны, премьер-министр Менахем Бегин выступил в Национальном колледже обороны с лекцией о войнах по выбору и войнах без выбора. Он утверждал, что Ливанская война, как и Синайская война 1956 г. и война в июне 1967 г., была войной по выбору, направленной на достижение политических целей. После этого беспрецедентного в истории сионистского движения признания национальный консенсус вокруг понятия "эйн брейр" начал рушиться, создавая политическое пространство для критического пересмотра ранней истории страны.
Первая и наиболее полная атака на официальную версию того, что израильтяне называют Войной за независимость, была опубликована Симхой Флапаном в книге "Рождение Израиля: Мифы и реальность". Флапан был не академиком, а директором отдела по арабским делам "Мапам" - левой партии, выступающей за мир между Израилем и палестинцами. Его книга написана с большой добросовестностью и проницательностью, но это скорее работа политического активиста, чем беспристрастного летописца. Флапан не пытался скрыть свою политическую программу. Его самопровозглашенной целью было написать "книгу, которая подорвала бы пропагандистские структуры, так долго препятствовавшие росту сил мира в моей стране".
В первоначальную группу новых историков входили Илан Паппе, Бенни Моррис и я. Все трое из нас защищали кандидатские диссертации в британских университетах. Следовательно, мы были знакомы с традиционными канонами исторической науки, принятыми на Западе. По стечению обстоятельств все мы трое также были связаны с Ближневосточным центром колледжа Святого Антония в Оксфорде: Паппе - как докторант, Моррис - как старший член-корреспондент, а я - как стипендиат. Как и Флапан, мы все опубликовали книги в 1988 году, к сороковой годовщине создания государства Израиль. В наших книгах рассматривались различные аспекты войны 1948 г., но все мы в значительной степени опирались на недавно рассекреченные официальные израильские документы, и все мы изображали палестинцев как настоящих жертв войны за Палестину.
Илан Паппе в книге "Британия и арабо-израильский конфликт, 1947-51" утверждал, что реальной целью Великобритании на закате британского мандата над Палестиной было не столько предотвратить рождение еврейского государства, сколько предотвратить рождение палестинского государства. Бенни Моррис в книге "Рождение проблемы палестинских беженцев, 1947-1949 гг." показал, что палестинцы в большинстве своем не покинули Палестину по собственной воле, а были вытеснены оттуда. Моя собственная книга называлась "Сговор через Иордан: король Абдалла, сионистское движение и раздел Палестины". Я утверждал, что арабы не были едины в своем стремлении задушить еврейское государство в момент его рождения и что один из них - правитель Трансиордании - имел негласное соглашение с сионистским руководством о разделе Палестины между собой за счет палестинцев. Я также утверждал, что политический тупик сохранялся в течение трех десятилетий после того, как умолкли пушки, и был вызван скорее неуступчивостью Израиля, чем арабов. В книге "Железная стена: Израиль и арабский мир" я расширил ревизионистскую критику израильской внешней политики с 1948 по 1998 год.