На внутреннем фронте Нетаньяху также ничем не отличился. Экономическая философия его правительства поддерживала неограниченный капитализм. Это означало свободную торговлю, дерегулирование, усиленную приватизацию и общее снижение государственного контроля над экономикой. Такая экономическая политика ударила по беднейшим слоям израильского общества и породила движение социального протеста. Повестка дня демонстрантов на бульваре Ротшильд в Тель-Авиве летом 2011 года была поразительно похожа на повестку дня их арабских коллег. По обе стороны арабо-израильского раскола демонстранты требовали рабочих мест, жилья, экономических возможностей и социальной справедливости. И с той, и с другой стороны протесты были вызваны одним и тем же источником: провалом неолиберальной модели развития.
В преддверии парламентских выборов 22 января 2013 года Ликуд и "Исраэль Бейтейну" объединились, чтобы укрепить свои слабые электоральные позиции. Эти выборы остановили сдвиг вправо, продолжавшийся более десяти лет. В результате получилась ничья: религиозный и правый лагерь получил 60 мест в Кнессете, равно как и левоцентристский. Ликуд Йисраэль Бейтейну" получил лишь 31 место, что на 11 меньше, чем было у объединенных партий перед голосованием. Тем не менее Биньямин Нетаньяху, как лидер крупнейшей фракции в Кнессете, был приглашен президентом Шимоном Пересом для формирования тридцать третьего правительства Израиля. Нетаньяху удалось остаться на посту премьер-министра на третий срок, но его власть и авторитет были значительно ослаблены. Состав коалиционного правительства, на формирование которого ушло почти два месяца, обещал серьезные изменения внутри страны, но исключал какие-либо новые смелые шаги во внешней политике. Новое правительство было более центристским, чем его предшественник, но по палестинскому вопросу это было самое правое правительство, которое только мог собрать Нетаньяху. Поселенцы одержали крупную победу, и их влияние на формирование политики значительно усилилось. Министерства, в наибольшей степени связанные с оккупированными территориями, - обороны, внутренних дел, жилищного строительства и экономики - были отданы либо поселенцам, либо их политическим союзникам.
Партия "Ликуд" в целом продолжала смещаться все дальше вправо, многие ее министры, заместители министров и депутаты открыто выступали за аннексию значительной части Западного берега. Его партнер, партия "Исраэль Бейтейну", всегда находилась в крайне правой части политического спектра. Большим успехом на выборах стала новая центристская и ярко выраженная светская партия "Еш Атид" ("Есть будущее"), получившая 19 мест и оттеснившая Партию труда с ее 15 местами на третье место в Кнессете. Лидер "Еш Атид" Яир Лапид стал министром финансов. Он призвал к возобновлению мирных переговоров с Палестинской автономией, но настаивал на том, чтобы крупные поселенческие блоки на Западном берегу - Ариэль, Гуш-Эцион и Маалех-Адумим - оставались в составе государства Израиль, а Иерусалим оставался неразделенным под властью Израиля. Еврейский дом (ХаБаит ха-Йехуди), преемник старой Национально-религиозной партии, получил 12 мест. Ее лидер Нафтали Беннет, бывший генеральный директор "зонтичной" группы поселений Западного берега (Еша), стал министром промышленности, торговли и труда. Беннет решительно выступает против создания палестинского государства. "Я сделаю все, что в моих силах, чтобы у них никогда не было государства", - заявил он в интервью журналу New Yorker в январе 2013 г. Он выступает за прямую одностороннюю аннексию зоны С - 60% территории, которую он называет Иудеей и Самарией, оставляя остальное Палестинской автономии под "зонтиком безопасности" ЦАХАЛа.
В совокупности правительство недвусмысленно обещало поддержать поселенцев, да и сам его состав ориентирует его на согласованные усилия по закреплению еврейского присутствия за "зеленой чертой". Такая политика может только сорвать поиск решения о двух государствах, углубить международную изоляцию Израиля, обострить и усугубить его конфликт с палестинским национальным движением, а возможно, и привести к третьей интифаде. Правительство избрано демократическим путем, но, ставя ценности национализма выше ценностей общепринятой морали и международной законности, опираясь на военную силу для порабощения другого народа, проводя дискриминационную политику в отношении арабского меньшинства страны, оно отходит от демократических норм. Точно так же он отходит от общих ценностей, составляющих основу особых отношений между Израилем и США. Возможно, когда-нибудь израильтяне изберут лидеров, которые признают, что справедливость для палестинцев - это их единственная надежда на лучшее будущее, что независимая Палестина - это единственный способ для Израиля выжить и процветать как демократическое государство. Однако на момент написания статьи нет никаких признаков того, что это произойдет.
В этой книге прослеживается эволюция стратегии "железной стены" от Зеэва Жаботинского до Ариэля Шарона; в эпилоге кратко комментируются премьерские посты Эхуда Ольмерта и Биньямина Нетаньяху. В начале книги рассматриваются идеи Жаботинского о конфликте между сионистским движением и палестинскими арабами и его политические рекомендации. В ней подчеркиваются три момента. Во-первых, стратегия, первоначально сформулированная Жаботинским в начале 1920-х годов, состояла из двух этапов: возведение железной стены и последующие переговоры с арабами о статусе и правах в Палестине с позиции силы. Во-вторых, все израильские правительства, независимо от их политической окраски, придерживались первого этапа стратегии "железной стены" - навязывали свое присутствие соседям в одностороннем порядке. Это стало стандартной позицией израильской политики, не ограниченной той или иной партией. В-третьих, утверждалось, что Ицхак Рабин был первым и единственным премьер-министром, который действительно перешел от первого ко второму этапу стратегии в отношении палестинцев, заключив в 1993 году соглашение Осло с ООП. Преемники Рабина в Ликуде отказались от исторического компромисса, достигнутого с ООП, и вернулись к односторонним действиям, которые не учитывали ни прав палестинцев, ни международного права, ни международных мирных планов.
Проблема односторонних действий заключается в том, что они не дают надежды на реальный и прочный мир из-за отказа в справедливости по отношению к другой стороне. Напротив, это рецепт бесконечных раздоров, насилия и кровопролития - словом, постоянного конфликта. С 1967 г. Израиль испробовал все возможные способы прекращения конфликта с палестинцами, кроме очевидного - прекращения оккупации. Оккупация причиняет неописуемые страдания палестинцам, но она также оказывает разъедающее воздействие на сам Израиль, превращая его в жестокую колониальную державу, ограничивая гражданские свободы внутри страны и подрывая основы демократии. Военная оккупация имеет неизбежные последствия: она огрубляет и дегуманизирует колонизатора, озлобляет колонизируемых, порождает расизм. Отказ в свободе 1,7 млн. жителей Газы и 2,6 млн. жителей Западного берега реки Иордан недемократичен, несправедлив, неэтичен и нежизнеспособен. Израиль сам по себе - это демократия, пусть и несовершенная; Израиль плюс оккупированные территории - это не демократия, а этнократия, т.е. ситуация, когда одна этническая группа доминирует над другой. Есть более простое, но более зловещее слово для описания этой ситуации - "апартеид".
Вскоре после начала оккупации профессор биохимии Еврейского университета Иерусалима, выдающийся ученый и правоверный еврей Ешаягу Лейбовиц предупреждал, что власть над палестинцами фактически превратит Израиль в полицейское государство, "со всеми вытекающими отсюда последствиями для образования, свободы слова и мысли, демократии". То, что предсказывал Лейбовиц, в основном сбылось. Власть над другим народом оказывает негативное влияние практически на все сферы жизни Израиля - этику, политику, экономику, армию, правовую систему и даже культуру. Израиль должен прекратить оккупацию не только для того, чтобы загладить свою вину перед палестинцами, но и для того, чтобы оказать услугу самому себе. Ведь как заметил еще один мудрый еврей Карл Маркс: народ, угнетающий другой народ, сам не может оставаться свободным.
Со своей стороны, я всегда считал, что, независимо от желаний и предпочтений Израиля, палестинский народ имеет естественное право на свободу, независимость и государственность. Завершая работу над первым изданием этой книги, я по-прежнему считал, что, несмотря на саботаж Израилем соглашений в Осло, появление независимого палестинского государства в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан со столицей в Иерусалиме в долгосрочной перспективе неизбежно. Не совсем ясно было, дадут ли израильские лидеры палестинцам шанс построить свое государство или будут бесконечно стремиться ослабить, ограничить и контролировать его. Это было настоящим испытанием на государственную мудрость на шестом десятилетии израильской государственности, и израильские лидеры с ним не справились.
Учитывая силу и упорство израильской оппозиции, я больше не уверен, что независимое и жизнеспособное палестинское государство появится при моей жизни. Асимметрия сил слишком велика: Израиль слишком силен, палестинцы слишком слабы, а Соединенные Штаты не хотят или не могут восстановить баланс и подтолкнуть Израиль к урегулированию. Они слишком запутались и попали в ловушку своей избирательной системы, чтобы действовать от имени общих интересов всех народов Ближнего Востока. На момент написания статьи перспектива реальных изменений в американской внешней политике выглядит маловероятной или вовсе отсутствует. В настоящее время также нет никаких оснований полагать, что израильские лидеры хоть в малой степени заинтересованы в подлинном решении проблемы двух государств. Похоже, что они все более едины в своем стремлении сохранить удушающий контроль над сектором Газа и военно-экономический контроль над Западным берегом реки Иордан. Они, похоже, не замечают того ущерба, который оккупация наносит их обществу и репутации их страны за рубежом. Политики, как и все остальные, конечно, вольны повторять ошибки прошлого, но делать это не обязательно.