Глава 4. Карл Маркс. Снижение нормы прибыли, но постоянное давление на доходы от труда

Лешек Колаковский открывает свой монументальный трехтомник "Основные течения марксизма" таким предложением: "Карл Маркс был немецким философом". (По образцу слов, которыми Жюль Мишле всегда начинал свой курс лекций по истории Англии: "L'Angleterre est une î le".) Это кажется очевидным способом думать о Марксе. Она связывает его с гегельянской и вообще немецкой философией XIX века, которая во многом определила его молодость, а возможно, и всю его жизнь и творчество.

Но так ли это? Дает ли она точное определение Марксу, даже в узком смысле его немецкого происхождения? На мой взгляд, все гораздо сложнее. Прекрасная биография Михаэля Хайнриха раскрывает множество деталей, которые либо являются новыми, либо бросают новый свет на юность Маркса. Хотя основные контуры тех ранних лет достаточно хорошо известны, Хайнрих выделяет фон, который стал более сложным и даже "космополитичным" благодаря расколам по крайней мере по трем важным линиям: национальной, религиозной и политической.

Национальный раскол. Мы все знаем, что Маркс, как писал Колаковский, был немецким философом. Но если бы он родился на три года раньше, он бы стал гражданином Франции. Он мог бы поехать учиться в Париж, а не в Берлин. Генрих рассказывает о непростой истории места рождения Маркса - города Трира. Он был завоеван французами в 1794 году и оставался в руках французов до окончательного поражения Наполеона в 1815 году. Поначалу французы провели множество прогрессивных реформ, в том числе предоставили полные права гражданства еврейскому населению, но постепенно, по мере того как менялась военная ситуация, французское правление становилось все более деспотичным, налоги росли, а юношей призывали на войну. Таким образом, трирская буржуазия, полностью франкоязычная и изначально хорошо относившаяся к французам, все больше разочаровывалась в наполеоновском правлении. Прусская администрация в Берлине после 1815 года тоже не пользовалась особой любовью, и в свою очередь она не считала рейнское население полностью "надежным". Ряд государственных учреждений, ранее располагавшихся в Трире, были переведены в Кобленц и Кельн. Тяжелая прусская рука монархических прерогатив, удушающего конформизма и помпезности оказалась угнетающей. В лимитрофную провинцию вернулся франкофильский дух, во многом связанный с идеей буржуазного либерализма и идеалами Французской революции. Генрих указывает на множество примеров смешанного франко-германского характера Трира, на фоне которого маячат далекие Берлин и Пруссия. Расстояние от Трира до Берлина, 722 километра, примерно на 300 километров больше, чем от Трира до Парижа. Когда Маркс учился в Берлине, дорога занимала от пяти до семи дней, пересекая при этом многочисленные границы Германии. Сегодня восьмичасовая поездка на поезде в Берлин вдвое превышает четырехчасовую поездку в Париж.

Существовала и языковая проблема. Мать Маркса, Генриетта Пресбург, воспитывалась на голландском языке и переехала в Трир только после того, как вышла замуж в возрасте около двадцати лет. Согласно тому, что Маркс рассказывал своей дочери Элеоноре, Генриетта так и не смогла полностью овладеть немецким языком. Это также видно из ее писем к Карлу. Ее немецкий язык оставался довольно ограниченным, хотя она использовала его для общения с сыном и остальными членами семьи. Лингвистический "космополитизм" Маркса позже в его жизни выразится во владении несколькими языками. Считается, что 60 % работ Маркса написаны на немецком, 30 % - на английском, 5 % - на французском, а остальные 5 % - на русском, испанском и латыни.

Религиозный и культурный раскол. В юности Маркса также существовал раскол между иудейскими и христианскими традициями. Оба его родителя родились и выросли евреями. После переезда в Трир, где-то между 1817 и концом 1819 года, отец Маркса, Генрих, обратился в христианство, выбрав протестантизм, а не более распространенный в городе католицизм. Карл Маркс родился в 1818 году, так что обращение его отца произошло либо немного раньше, либо сразу после его рождения. Причина этого была интересна сама по себе. Как объясняет Михаэль Хайнрих, дискриминационные антиеврейские законы, отмененные, когда Трир стал частью наполеоновской Рейнской конфедерации, были вновь введены вместе с целым рядом других регрессивных мер в 1808 году, когда власть Наполеона ослабла, а его правление "ухудшилось". Дискриминационные эдикты затем были взяты на вооружение новой прусской администрацией. Они исключали евреев из ряда профессий, включая государственное управление. Отец Маркса был адвокатом, а адвокаты были государственными чиновниками. Таким образом, перед достаточно преуспевающим и даже состоятельным профессионалом встал нелегкий выбор: потерять работу и начать совершенно другую карьеру (в возрасте почти сорока лет) или перейти в другую веру. После попыток отсрочить неизбежное он выбрал обращение в христианство, и уже через несколько лет юный Карл был крещен (что сделало его христианином, так сказать, "напрямую"). Этот выбор, должно быть, повлиял на старшего Маркса (отпрыска длинного рода раввинов), а также на мать Карла, которая отложила свой собственный гиюр до смерти матери, возможно, чтобы избавить ее от источника скорби.

Религиозное обращение позволило семье сохранить высокое материальное положение и социальную репутацию, как видно из данных таблицы 4.1 за 1831-1832 годы (когда Карлу Марксу было тринадцать-четырнадцать лет). Доход Генриха Маркса в 1 500 талеров относил семью к верхнему децилю доходов и, вероятно, даже к верхним 5 процентам населения Трира.

Иудаизм его семьи, по-видимому, не сыграл особой роли в жизни Маркса. Его эссе "О еврейском вопросе", которое он написал в двадцать шесть лет, некоторые даже назвали антисемитским. Бесчисленные цитаты из Библии в книгах, статьях и частных письмах Маркса отражают знания, полученные им в начальной и средней школе, а также в университете в Берлине, где его философская карьера началась с критики религии. Таким образом, источником религиозных знаний Маркса была система образования, а не семья. И, как и в случае с франко-прусским расколом, о котором говорилось выше, иудейско-христианский раскол, вероятно, усилил осознание Марксом того, что то, что считается истиной с одной точки зрения, может выглядеть совсем иначе, если смотреть на это под другим углом.

Таблица 4.1 Примерное распределение доходов в Трире в 1831-1832 гг.

Совокупный доход домохозяйства в талерах

Процент населения

Под 200

80

От 200 до 400

10

От 400 до 2 500

8.8

Выше 2 500

1.2

Источник данных: Хайнрих, Карл Маркс и рождение современного общества, 45.

Политический раскол. Генрих Маркс, по общему мнению и насколько мы можем судить по его переписке с Карлом, был секуляристом, либералом, находящимся под влиянием просветительства. Но под давлением прусской бюрократии и шпионов ему приходилось скрывать подобные взгляды. Михаэль Хайнрих приводит прекрасный пример этого в речи, произнесенной отцом Маркса в 1834 году на праздничном банкете для местных депутатов рейнской провинциальной диеты. В речи Генриха Маркса прозвучало много "политкорректных" нот, включая похвалу монарху, однако в его кратких комментариях прозвучал и подрывной тон, который не остался незамеченным берлинскими исполнителями. Например, похвалив избранных депутатов за то, что они представляют точку зрения своих избирателей в диете, Генрих Маркс представил их как обладающих некоторой властью в решении политических вопросов, которой они категорически не имели, поскольку диета была всего лишь консультативным органом императора. Это было совещательное собрание, а не орган принятия решений, подобный британскому парламенту. Таким образом, Генрих Маркс использовал "эзопов язык", выражая поддержку либерализму, маскируя ее восхвалением короля. Как отмечает Майкл Хайнрих, короля благодарили вторым, после представителей, а не первым. (Есть некоторая ирония в том, что многие люди, жившие позднее при режимах , которые называли Карла Маркса своим интеллектуальным основателем, были вынуждены прибегать к тем же уловкам, что и его отец: якобы восхвалять режим за его демократичность так, чтобы на самом деле показать, что он не является демократичным).

Семья Маркса, хотя и казалась ограниченной небольшим кусочком Западной Европы, на самом деле была гораздо богаче, полна национальных, языковых, религиозных и политических противоречий.

Неравенство богатства и доходов в Великобритании и Германии во времена Карла Маркса

Неравенство богатства в Великобритании росло на протяжении почти всего XVIII и XIX веков, достигнув пика накануне Первой мировой войны (рис. 4.1). В то время, когда Маркс писал "Капитал", неравенство богатства в Великобритании не только росло, но и было исключительно высоким: верхний один процент владельцев богатства владел примерно 60 процентами богатства страны. Такого не знали, пожалуй, ни до, ни после. В Соединенных Штатах, где сегодня среди богатых стран наблюдается необычайно высокое неравенство богатства, верхний процент владеет примерно 35 процентами всего богатства. В Великобритании на сегодняшний день верхний один процент владеет примерно 20 процентами всего богатства.

Неравенство доходов, как отмечалось в главе 3, тоже было очень высоким и, скорее всего, росло примерно до 1870-х годов. Социальная таблица Бакстера за 1867 год, тот самый год, когда был опубликован "Капитал", показывает пик британского неравенства XIX века (см. Рисунок 3.1). В социальных таблицах Роберта Аллена, в несколько иной перестановке, пик приходится на 1846 год.