Рисунок 4.3. Доля доходов первого процента населения в Германии, 1870-1914 годы, в районах с различной долей сельскохозяйственной занятости

Примечание: На диаграмме показана доля совокупного дохода, приходящаяся на верхний один процент получателей в трех типах районов: сельских (более 50 процентов работников заняты в сельском хозяйстве), промышленных (менее 40 процентов) и смешанных (от 40 до 50 процентов).

Источник данных: Шарлотта Бартельс, Феликс Керстинг и Николаус Вольф, "Испытание Маркса: Неравенство доходов, концентрация и социализм в Германии конца XIX века", рабочий документ 32 Центра Стоуна по социально-экономическому неравенству, март 2021 г., рис. 1.

Расчистка палуб: Ключевые марксистские концепции

Мы не можем обсуждать распределение доходов у Маркса так, как мы обсуждаем его у других авторов. Это связано с тем, что нам нужно сначала объяснить его взгляд на "единство", или взаимозависимость, производства и распределения (и связанное с этим отсутствие важности неравенства доходов как такового), его теорию эксплуатации и центральную роль классовой борьбы, а также его историческое определение капитала. Все это новые моменты, которых не было у Рикардо.

Производство и распределение как исторические категории. Единство производства и распределения может быть лучше всего объяснено путем противопоставления взглядов Маркса и тех, кто пришел до него. В частности, Джон Стюарт Милль, а затем экономисты-неоклассики рассматривали производство как логически предшествующее распределению (вещи должны быть созданы, прежде чем они могут быть распределены) и считали экономику наукой, целью которой, с учетом существующих ограничений, является максимизация производства. В то время как распределение принимается как историческая категория, которая в принципе может быть изменена, производство считается определяемым физическими или механическими законами, а производственные отношения между участниками - неизменными законами человеческой природы. Как критически пишет Маркс в "Капитале":

Более развитое и критическое понимание [такое, как у Милля] признает исторически сложившийся характер этих отношений распределения, но тем более твердо держится за якобы постоянный характер самих отношений производства, как вытекающих из человеческой природы и, следовательно, не зависящих от исторического развития.

Истина дела, продолжает он, заключается в том, что "отношения, в которые вступают люди в процессе своей социальной жизни... имеют конкретный, исторический и преходящий характер; и... отношения распределения по существу тождественны этим отношениям производства... поскольку эти две вещи имеют один и тот же исторически преходящий характер". Несколькими страницами далее он подводит итог: "Конкретные отношения распределения, таким образом, просто выражают исторически обусловленные отношения производства". А несколько лет спустя он заявит об этом еще более категорично:

Любое распределение средств потребления является лишь следствием распределения самих условий производства. Последнее распределение, однако, является характеристикой самого способа производства. Капиталистический способ производства, например, основывается на том, что материальные условия производства находятся в руках нерабочих в форме собственности на капитал и землю, в то время как массы являются собственниками только личного условия производства, рабочей силы. Если элементы производства распределены таким образом, то современное распределение средств потребления вытекает из этого автоматически.

А как насчет неоклассиков? Отсутствие истории (объясняющей, например, как капиталисты стали капиталистами) и симметричное отношение к капиталу и труду в их работах - это, пожалуй, два их самых важных отличия от Маркса. Для них объем производства распределяется в соответствии с капиталом и навыками участников, а также в соответствии с ценами на факторы производства, формирующимися в процессе производства. С помощью политических решений выпуск может быть дополнительно перераспределен, чтобы помочь тем, кто беден и кто получает недостаточный доход от самого производства. При таком взгляде на мир наделенность лежит за пределами экономики. Это четко сформулировал Пол Самуэльсон в своей книге "Экономика", как показывает Илай Кук. Экономисты выглядят скромными в своих утверждениях. Подобно инженерам общественного производства, они отвечают за максимизацию выпуска в условиях заданной обеспеченности и технологии Рынки генерируют доходы, а экономисты оставляют задачу дальнейшего перераспределения тем, кто более квалифицирован, чем они: политикам. Производство и цены, определяемые рынком, - это технические, а не исторические категории. Это сродни ситуации в линейном программировании: есть ресурсы, есть спрос, есть оптимальный набор продукции, а затем есть распределение того, что было произведено, причем вознаграждение факторов производства - это просто другой набор цен.

Для Маркса, как мы уже видели, законы производства и законы распределения - это одни и те же законы, просто выраженные в разных формах. Это законы, характерные для данного способа производства. Капиталистический способ производства приводит к определенному распределению доходов. Не имеет логического смысла - да и не будет иметь никакого практического значения в реальной жизни - концентрироваться на изменении в распределении доходов, когда средства производства распределены неравномерно, и учитывая, что некоторые средства производства (а именно капитал) позволяют тем, кто ими обладает, нанимать труд и присваивать прибавочную стоимость. a Отсюда проистекает часто высказываемое Марксом неприятие идеи, что социализм может быть сведен к вопросам распределения доходов: "Вульгарный социализм... перенял у буржуазных экономистов рассмотрение и трактовку распределения как независимого от способа производства и, следовательно, представление социализма, как сводящегося главным образом к распределению".

Доходы, экзогенные в неоклассическом мире, имеют ключевое значение для Маркса. Они зависят от предыдущего и текущего осуществления власти. "Примитивное накопление" является неотъемлемой частью системы, а не ее дополнением. Если бы богатство распределялось по-другому, структура производства была бы иной, как и власть различных классов. Обратно говоря, если бы власть различных классов была различной, то распределение материальных благ и все остальное, включая структуру производства и относительные цены, тоже было бы различным. При различных способах производства структура производства, относительные цены и индивидуальные доходы различны.

Этот акцент на мощном воздействии надельного капитала (капитала, находящегося в частной собственности) в сочетании с законами, защищающими этот капитал, дает марксистам основание утверждать, что при различных исторических способах организации производства закон стоимости принимает различные формы. Если господствующим способом производства являются мелкие товаропроизводители, работающие на собственных средствах производства, то не будет общей тенденции к выравниванию нормы прибыли, и структура относительных цен не будет такой, какой она является при капитализме. А поскольку относительные цены при двух системах будут различаться, то различаться будут и структура выпуска и отдача от факторов производства. Эта особенность экономики Маркса, как мы увидим в главе 7, оказала сильное влияние на экономику распределения доходов при социализме. Многие дискуссии и споры были посвящены тому, как проявляется закон стоимости при социализме (и вообще может ли он существовать при социализме) и, в свою очередь, как определить "нормальную цену" товара, а значит, и "нормальное" распределение между факторами производства.

Относительная малозначимость неравенства доходов. Понимание Марксом единства производства и распределения имеет последствия для его отношения к неравенству. Если распределение доходов не может быть отделено от основного способа производства, то любое представление о том, что критика капитализма Маркса сводится к вопросу распределения и, следовательно, может быть рассмотрена в рамках капиталистической системы, является в корне ошибочным. Распределение не может быть изменено никаким материальным образом, пока не изменится система. Речь идет об упразднении классов, а не о предельном изменении неравенства доходов. О распределении доходов имеет смысл говорить только после создания "справедливых" фоновых институтов - то есть таких, которые выходят за рамки антагонистических отношений между владельцами капитала и рабочими. "Требовать равного или даже справедливого вознаграждения на основе системы заработной платы, - пишет Маркс, - это то же самое, что требовать свободы на основе системы рабства". Для Маркса, как замечательно резюмирует Аллен В. Вуд, "равенство - это, собственно говоря, только политическое понятие, и притом специфически буржуазное политическое понятие; и ... реальный смысл пролетарского требования равенства ... есть требование упразднения классов".

Мнение Энгельса по этому вопросу совпадало с мнением Маркса, что видно из его предисловия к "Критике Готской программы" Маркса, нападающей на программную платформу, выдвинутую в 1875 году Немецкой социал-демократической партией. В письме к Августу Бебелю он прямо говорит об этом, утверждая, что призыв к "устранению всякого социального и политического неравенства", а не к "отмене классовых различий", в программном документе также является весьма сомнительным выражением. Между одной страной, одной провинцией и даже одним местом и другим условия жизни всегда будут проявлять определенное неравенство, которое может быть сведено к минимуму, но никогда не будет полностью устранено".