Шеволежеры были полезны при ведении боевых действий за рубежом. Французский король мог с некоторым трудом финансировать свою армию за счет налогов и своих вассалов. Англичане, как и все средневековые армии, воевавшие за границей, вынуждены были жить за счет земли. Как всегда, больше всего страдало местное население. Нечастые походы привели к тому, что во Франции появились отряды разряженных наемников под названиями "Разящий Барс" и "Железная Рука", которые занимались вымогательством, изнасилованиями и убийствами. В период с 1356 по 1364 гг. более 450 населенных пунктов были вынуждены платить им выкуп. Основных мотивов было два: жадность к богатству и сексу и желание навести такой ужас на жителей, чтобы они и их предполагаемые защитники покорились. В этой войне и англичане, и французы жаловались на требуемые налоги, но при этом французы страдали от грабежей, изнасилований, голода и последующих болезней целых регионов. Ни один из народов не выиграл от войны. Она не была рациональной с точки зрения их целей. Действительно, мало кто выиграл, кроме, наконец, французского короля и его клиентов. Их государство получило контроль над территорией, которую мы знаем как Францию.

Войны перемежались договорами, в которых, как правило, оговаривалось, что одна сторона должна контролировать спорный регион в обмен на выплату репараций другой стороне. Государства испытывали нехватку денежных средств, бароны и города пользовались автономией, а вассалы, пытаясь определить, какая из сторон победит, переходили на сторону противника. Кризисы престолонаследия, гражданские войны, крестьянские восстания, кампании против шотландцев и фламандцев, Черная смерть периодически нарушали баланс сил. Жанна д'Арк дала кратковременный идеологический толчок французским войскам. Военные удачи менялись, но преимущество французов заключалось в том, что они сражались на своей территории, а отход герцога Бургундского от английского дела в 1435 г. привел к окончательным победам французской короны. Спустя шестьсот лет после победы при Азенкуре английский национализм был возрожден выставками и памятными службами в церквях по всей стране. Никто не осмелился сказать им, что войну выиграли французы.

Эта война длилась так долго, что в ней произошли две военные революции. Сначала она была войной феодальных сборов, возглавляемых конными рыцарями, а затем перешла к пехоте - простолюдины-лучники, по сути, профессиональные солдаты, неоднократно участвовавшие в походах. Война становилась все более смертоносной, поскольку джентльменских правил стало меньше. Поскольку пехота и лучники были дешевле рыцарей, их можно было набирать и расходовать в больших количествах. Расходы на войну привели к тому, что парламенты и сословные собрания, утверждавшие налоги, получили немного больше власти. Наконец, война стала началом второй революции, когда появились пушки, управляемые специалистами, которые впервые сыграли решающую роль при Кастильоне. По мере удлинения стволов пушек и совершенствования пороха увеличились государственные инвестиции в вооружение, возросла способность разрушать замки баронов, и крупные государства укрепились. Война началась с того, что принцы сражались в боях. К ее концу они отступили в тыл или остались при своих дворах.

Решения о войне и мире принимались князем, как правило, по согласованию с его главными баронами. В случае необходимости повышения налогов могли проводиться собрания представителей высших классов, хотя зачастую ими манипулировали с помощью подкупа и угроз. Большое значение имели престиж и политические навыки князя или его главных советников. Говард утверждает, что европейские решения о войне демонстрируют "избыток аналитической рациональности", поскольку люди являются "рассуждающими" существами. Он не предлагает никаких доказательств этого утверждения. Луард перечисляет 229 войн за период 1400-1559 гг. и говорит, что не нашел ни одной серьезной попытки заранее просчитать шансы на победу. У воюющих были четкие цели, но они не заботились о том, как их достичь, поскольку сражаться было почетно, если речь шла о справедливом деле, независимо от исхода. Праведность перевешивала благоразумие. Войну объявляли, когда оскорбляли честь или когда видели возможность заявить о давно завоеванных правах. И в том и в другом случае можно было получить экономическую выгоду. Принц надеялся, что ему удастся собрать необходимые деньги и людей, а затем "с надеждой и верой" отправлял свои войска в бой, сколько бы их ни оказалось. Возможно, Луард преувеличивал, но средства войны не часто тщательно просчитывались. Чрезмерный оптимизм был широко распространен, как мы увидим на примере большинства моих случаев.

Теоретически война была путем к богатству, но в то же время она была источником чести и славы, требовала отваги. Как и в случае с Римом, трудно разделить алчность и славу. Джон Линн отмечает, что честь пронизывала и войну, и межличностные споры, и турниры: "Честь лучше всего интерпретировать как репутацию, а для рыцаря это означало явить пример воинских добродетелей". Аристократы средневековой и ранней современной Европы настолько высоко ценили свою честь, что ради ее сохранения рисковали жизнью даже в тех делах, которые современному человеку показались бы несерьезными . Мужчины не могли сражаться ни по какой другой причине, кроме как чтобы избежать подозрений в трусости. Фактически, чувство мужской чести обусловило обычный, почти случайный характер насилия". Таким образом, эмоции были не столько идиосинкразическими и личными, сколько продуктом монархической и аристократической культуры.

Расчеты были затруднены, так как было неясно, сколько человек может набрать князь. Если 5 000, то он шел с ними, если 10 000, то мог быть более амбициозным. Стоимость наемников можно было рассчитать, но их наем мог потребовать налоговых полномочий, которыми обладали только некоторые правители. Правители заботились о том, чтобы собрать специалистов - мастеров, плотников, кузнецов, поваров и т.д. После того как было известно общее количество воинов, необходимо было тщательно продумать логистику их сбора и доставки в зону кампании (для англичан это было связано с наймом кораблей и их экипажей), снабжения, обеспечения провиантом и укладки тысяч лошадей. Подготовка солдат к походу и сражению была зоной расчета, фазой господства квартирмейстеров, как это было во всех описанных мною войнах.

В бою расчеты снова становились сложными. Отсутствие тщательной подготовки означало, что приказы было нелегко изменить, а тактика не могла быть гибкой. Летописцы объясняли результаты боя тактическими ошибками командиров, недисциплинированностью рыцарей, рвущихся к славе, или неожиданным влиянием экологии поля боя. Это была война движения, в которой командиры с трудом контролировали своих лейтенантов и часто не знали ни позиции противника, ни местной экологии. Сражения разворачивались из-за того, что не удавалось заметить заостренные колья, спрятанные во рвах, или кавалерия увязала в грязи или болоте, или вражеские силы, спрятанные за лесом или холмом, внезапно появлялись, чтобы атаковать фланги или тыл. Примерами таких непредвиденных ситуаций могут служить Креси, Пуатье, Азенкур, Бауге, Патай и Кастильон. Оборона, как правило, была лучше атаки, если она велась на хорошо выбранных позициях. Сочетание чести, самоуверенности, стремительности, недостаточной подготовки, трудностей маневрирования войсками в бою, частых ошибок, переменчивого настроя и неожиданных местностей ограничивает доверие к теории рационального выбора как к объяснению ведения средневековой войны.

Однако война не была полностью гоббсовской анархией. Она частично регулировалась родственными связями и общими христианскими нормами, хотя и не всегда соблюдалась. Любой человек мог совершить агрессию, но только если у него были законные основания. Существовали нормы поведения в войне. В 1513 году шотландский король Яков IV в соответствии со своими представлениями о правилах ведения войны за месяц предупредил англичан о своем вторжении в Северную Англию. Мы считаем это нерациональным, так как это давало северным английским лордам время собрать свои силы, в то время как Генрих VIII со своей армией находился во Франции. Джентльменское поведение оказалось гибельным для Джеймса. При Флоддене в Нортумберленде он был убит, а его армия разгромлена, предположительно с 10 000 погибших.

Нормы касались походов, сражений, выкупа, пленных и мирных жителей, перемирий и раздела добычи. Все это проявилось в кампании Генриха V при Азенкуре в 1415 году. Генрих, как и Эдуард III до него, решился на войну по сугубо политическим причинам. Его отец, Генрих IV, с трудом переносил многочисленные восстания, и он решил закрепить репутацию сильного государства победами за рубежом. Англичане высадились во Франции без сопротивления, несмотря на то, что вторжение было хорошо разрекламировано, поскольку французский король Карл VI не мог финансировать крупные силы, чтобы сидеть сложа руки и ждать, пока англичане покажутся где-нибудь на побережье. Первым делом была предпринята осада портового города Арфлера, необходимого для пополнения запасов из Англии. В конце концов город сдался и открыл ворота англичанам, но в условиях капитуляции была оговорка, что если через две недели для снятия осады прибудет французская армия, то капитуляция будет отменена. Генрих согласился - такие соглашения были обычным делом при осаде. Ворота города оставались открытыми, и Генрих мог войти в город. Но он ждал, соблюдая соглашение. Французы не пришли, и он взял город, а затем двинулся на север.